Жюль Верн - Упрямец Керабан

Само собой разумеется, что эти рассуждения исходили от сумасбродной Неджеб, так склонной принимать события только с их хорошей стороны. Что же до Амазии, то как могла она жаловаться на пережитые испытания, если Ахмет теперь рядом, а поездка должна была завершиться при совершенно иных условиях и так скоро!

— Я уверена, — повторяла Неджеб, — что, встав на цыпочки, уже можно увидеть Скутари.

Во всем маленьком отряде было лишь два человека, которые могли жаловаться: господин Керабан, боявшийся опоздать из-за отсутствия более быстрого средства передвижения, и Бруно, которого отнюдь не приводил в восторг переход в тридцать пять лье на спине мула. Трапезунд казался ему недосягаемым! А ведь только там, как говорил ему Низиб, можно будет достать транспорт, более приспособленный к обширным анатолийским равнинам.

Итак, 15 сентября, к одиннадцати часам утра весь караван покинул поселок Атина. Вчерашняя буря казалась сейчас дурным сном. В атмосфере царило спокойствие. Разорванные ударами урагана облака, поднявшиеся в самые верхние слои воздуха, были почти недвижимы. Через просветы проникали лучи солнца, оживлявшие пейзаж. Лишь все еще не успокоившееся до конца море с грохотом билось о скалистое побережье.

Господин Керабан и его спутники двигались по дорогам западного Лазистана так быстро, как только могли, имея в виду еще до вечера пересечь границу трапезундского пашалыка. Эти дороги были отнюдь не пустынны. По ним шли караваны, в которых верблюды исчислялись сотнями. Путников оглушал звон бубенчиков, колокольчиков и даже колоколов, прикрепленных к верблюжьим шеям. Но если уши при этом и страдали, то глаза радовались веселому многоцветью помпонов и тесьмы, украшенной ракушками. Все эти караваны направлялись в Персию или возвращались оттуда.

Побережье было не менее оживленным, чем дороги. Здесь встречались целые толпы рыбаков и охотников. С наступлением ночи рыбаки на своих освещаемых горящей смолой лодках ловят здесь в большом количестве местных анчоусов — хамсу [278] Анчоус (иначе хамса) — мелкая рыба, близкая к сельди. Ловится, в частности в Азовском и Черном морях. , — эта рыба пользуется огромным спросом на всем анатолийском побережье вплоть до провинций центральной Армении. Что до охотников, то им не из-за чего завидовать рыбакам — им тоже дичи хватает. Морские птицы из отряда гагар, кукаринас [279] На берегах Черного моря живут птицы из отряда поганкообразных, которых во времена Ж. Верна объединяли в одну классификационную единицу с гагарообразными; речь идет об одном из трех видов: серощекой, черношейной или же малой поганке. , так и кишат на берегах этой части Малой Азии. Поэтому охотники поставляют их на рынок сотнями тысяч, с лихвой возмещая потраченные время, усилия и порох.

К трем часам после полудня маленький караван остановился в поселке Мапавра в устье реки с тем же названием. В ее прозрачные воды вливаются маслянистые нефтяные потоки из соседних источников. Обедать в этот час было слишком рано, но, поскольку к вечерней стоянке предполагалось прибыть не скоро, то было Решено все же поесть. По крайней мере, таково было мнение Бруно, и оно восторжествовало.

Разумеется, в меню гостиницы, приютившей господина Керабана и его спутников, на все лады повторялось слово «хамса». Излюбленное блюдо в этих малоазиатских пашалыках! Анчоусы подавались здесь солеными или свежими, по вкусу. Но имелись и более солидные блюда. Кроме того, среди сотрапезников царило веселое и радостное настроение, а это — лучшая из приправ.

— Ну, ван Миттен, — сказал Керабан, — вы все еще сожалеете об упрямстве — неотъемлемом качестве вашего друга и корреспондента? Сетуете, что оно вынудило вас принять участие в подобном путешествии?

— Нет, Керабан, нет! — ответил ван Миттен. — И я снова продолжу путь, когда вам будет угодно!

— Посмотрим, посмотрим, ван Миттен. А ты, моя маленькая Амазия, что думаешь о злом дяде, который похитил у тебя твоего Ахмета?

— Думаю, что он, как и всегда, — лучший из дядей, — засмеялась девушка.

— И самый покладистый! — прибавила Неджеб. — Мне даже кажется, что господин уже не такой упрямый, как раньше.

— Ну вот! Эта сумасбродка издевается надо мной, — воскликнул Керабан с добродушным смехом.

— Нет, господин, нет!

— Нет, да, малышка! Но ты все же права! Я больше не упрямлюсь. Даже мой друг ван Миттен не сможет теперь спровоцировать меня.

— О, хотел бы я на это посмотреть! — заметил голландец, недоверчиво качая головой.

— Все уже увидено, ван Миттен.

— А если речь зайдет на определенные темы?

— Вы ошибаетесь, клянусь…

— Не клянитесь.

— Нет, буду! — повысил голос Керабан, который уже начинал немного раздражаться. Почему бы мне не клясться?

— Потому что часто трудно сдержать обещанное.

— Во всяком случае, не так трудно, как сдерживать язык, ван Миттен, потому что сейчас, только чтобы противоречить мне, вы опять норовите затеять спор.

— Я, друг Керабан?

— Вы! И если я говорю, что решил более не упрямиться ни по какому поводу, то прошу не упорствовать, утверждая обратное!

— Ну, вы не правы, господин ван Миттен, — вмешался Ахмет, — очень не правы на этот раз.

— Совершенно не правы! — сказала улыбаясь Амазия.

— Целиком не правы, — прибавила Неджеб.

Видя, что большинство против него, достойный голландец счел за благо промолчать.

Действительно ли господин Керабан исправился в той мере, в какой изображал под влиянием всего происшедшего и уроков, полученных в этом путешествии, неосторожно начатом и могущем плохо кончиться? В дальнейшем это выяснится. Но основания для сомнений оставались. Между тем трапеза была закончена.

— В дорогу, — сказал Керабан. — Обед был неплох, но я знаю, какой будет лучшим.

— И какой же? — спросил ван Миттен.

— Тот, который нас ждет в Скутари!

После четырех часов езды путешественники без каких-либо неприятных происшествий к вечеру прибыли в маленький городок Ризе, прибрежные воды которого были усеяны скалами. Предстояло провести ночь в некоем подобии хана, столь мало удобном, что обе девушки предпочли остаться под навесом арбы. Важно было, чтобы лошади и мулы смогли отдохнуть от усталости. К счастью, в яслях оказалось достаточно соломы и ячменя. Господин Керабан и его спутники имели в своем распоряжении лишь одну подстилку, но сухую и свежую. Этим они и удовольствовались. К тому же разве следующую ночь не предстояло им провести в Трапезунде со всем комфортом, который предложит им этот город в своей лучшей гостинице?

Что до Ахмета, то его мало волновало, достаточно ли удобным будет его ложе. Одержимый смутной тревогой, жених все равно не смог бы заснуть. Он продолжал беспокоиться за девушку и говорил себе, что с крушением «Гидары» опасность, возможно, еще не миновала. Поэтому, основательно вооружившись, молодой турок бодрствовал возле хана.