Роберт Скотт - Экспедиция к Южному полюсу. 1910–1912 гг. Прощальные письма.

Перевалив через гряду у трещины, мы выбрались на лучшую дорогу. Шли довольно удачно. К часу пополудни сделали с лишком 7 географических миль, поднявшись в это утро почти на 250 футов; ветер был сильный и мешал, задерживая сани; теперь немного полегчало.

Ночной лагерь 47. Барометр 539 мм. Темп. ‑7° [‑21 °C]. Я так сыт, что едва могу писать. Наевшись за завтраком разных лакомств — шоколада и изюма, — мы сначала шли хорошо. Но скоро опять напали на трещины — огромные, заваленные снегом балки, тянувшиеся почти по нашему направлению, — и на пересекающие нам путь расселины, в которые мы часто проваливались. После двух миль такого пути пришли к огромной котловине с возвышенными краями. Что это? Провалившаяся вершина горы или углубление, прорытое водами потока, некогда образовавшего на этом месте водоворот? Миновав трещины, мы бойким шагом спустились по легкому уклону. Великолепно! Я шел не останавливаясь почти до 7 ч 30 м. Всего мы прошли 15 географических миль (17,25 простой мили). Я знал, что нас ждет лукулловский ужин, и не ошибся, так что лучше отложу описание его до утра.

Южн. шир. 85°50; вост. долг. 159°8; барометр 540 мм.

К концу перехода чувствовали себя даже бодрее, чем вначале. Поверхность вокруг нас то поднимается, то опускается длинными волнистыми скатами, в расположении которых незаметно определенной системы. Мы расположились лагерем посреди отлогого склона.

В середине дня перед нами снова развернулся прекрасный пейзаж. Гряда Доминион круто обрывается, затем тянутся два прохода и еще два массива земли. К северу от Диких гор находится другой проход и другой массив земли. Все эти проходы, несомненно, прорезаны водяными потоками, а массив земли отмечает внутреннее очертание обнаженных прибрежных гор, общее направление которых идет, как кажется, к SSE. Из этого можно вывести заключение, что путь к полюсу ближе, если идти по Барьеру все время к SSE. Об этом мы узнаем больше, когда лейтенант Эванс обработает свои наблюдения.

Надо сказать несколько слов о нашем вчерашнем ужине. Он состоял из четырех блюд: вволю пеммикана, с ломтями конины и подливкой, приправленной луком, карри и толчеными сухарями; кисель из арроурота [101] Арроурот — крахмал, получаемый вымыванием из корневищ некоторых тропических растений. и какао; плумм‑пудинг; какао с изюмом. Наконец, на десерт — карамель и вареный в сахаре имбирь. После такого пира трудно было пошевелиться. Уилсон и я не смогли доесть своей порции плумм‑пудинга. Мы все великолепно спали и основательно согрелись. Вот что значит досыта наесться.

Вторник, 26 декабря.Завтрак. Барометр 537 мм. Прошли 63/4 географической мили в 43/4 ч. Из‑за плумм‑пудинга, пожалуй, сделали маловато. Кажется, мы выходим на такую поверхность, которая, по всей вероятности, продержится на всем остальном пути. Встречаются еще небольшие неровности, но в общем дорога выравнивается. Несомненно, есть небольшой подъем.

Лагерь 48. Барометр 535 мм. Первые два часа после завтрака шли хорошо, потом попали на шероховатый покатый лед, и саням пришлось плохо. Разбили лагерь в 6 ч 30 м. Под конец сани шли легче.

Не странно ли, что я остаюсь недовольным переходом в 15 миль, тогда как рассчитывал на десять с небольшим при полных грузах?

Достигли 86‑й параллели. Наблюдения: южн. шир. 86°2; вост. долг. 160°26. Температура устойчиво держалась последнее время на ‑10–12° [‑23–24 °C] ночью и на ‑3° [‑19 °C] днем. Ветер сегодня как будто полегче, дует не то с юго‑востока, не то с юга. Я думал, что мы покончили с ледяными грядами, но сегодня к вечеру направо от нас показалась изрытая трещинами покатость. Ее‑то мы обойдем, но могут встретиться и другие. Волнистость равнины придает поверхности большое разнообразие благодаря, конечно, различным углам, под которыми ветер поражает склоны. Сегодня утром мы на полчаса опоздали, чем и объясняется некоторая разница в пройденном расстоянии, хотя я буду доволен, если мы в среднем будем проходить 13 географических миль в день.

Среда, 27 декабря.Завтрак. Барометр 535 мм. Ветер сегодня легкий, а тащить тяжело. Все потели, особенно команда вторых саней, которая с большим трудом не отставала от нас. Мы то поднимались, то спускались. Подъемы же очень утомительны, особенно когда попадаем на заструги, на которых сани кидает из стороны в сторону. И все‑таки мы прошли 7,5 географической мили.

Сегодня утром случилась крупная беда: Боуэрс разбил единственный имевшийся у нас гипсотермометр. Теперь нечем проверять наши два анероида.

Ночной лагерь 49. Барометр 530 мм. Температура воздуха ‑6,3° [‑21 °C]. После завтрака хорошо было идти по мягкой, прикрытой снегом поверхности, но потом встретились твердые, скользкие заструги. Шаг мы все еще держали хороший, хотя я предчувствовал, что будет неладно. И действительно, перевалив за небольшую возвышенность, мы снова очутились среди трещин и всяких препятствий. Целый час бились, выискивая дорогу, проваливались в трещины. На вершине опять попали в котловину — по‑видимому, центр всего этого хаоса. Только в последние час с четвертью мы выбрались снова на мягкий снег, по которому идти было хорошо. Лагерь разбили в 6 ч 45 м, сделав 13,5 мили.

Направлять партию, указывая дорогу, — задача нелегкая. Нельзя позволять своим мыслям разбегаться, как это могут делать другие. Когда, как это было сегодня, мы попадаем в трудные места, я нахожу эту должность утомительной и ответственной. От души надеюсь, что подобных мест больше не будет. Солнца мы не теряли из виду с тех пор, как достигли вершины глетчера; необыкновенно долгий период солнечного света. Вообще — монотонная работа. Счетчик и теодолит — господа положения.

Четверг, 28 декабря.Завтрак. Барометр 523,6 мм. С завтрашнего утра я снова становлюсь поваром. День был неспокойный, но мы все‑таки осилили 13 миль. Мои сани сегодня пошли легко, но после двух часов пути я заметил, что команде вторых саней тяжело. Я поменялся с лейтенантом Эвансом и нашел, что его сани действительно тяжелее. Команда не отставала, но шла не таким темпом, как моя. Тогда я заставил квартирмейстера Э. Эванса поменяться местами с Лэшли. Дело пошло как будто лучше, но дорога вдруг изменилась. Мы наткнулись на возвышенность с твердыми застругами. На вершине ее сделали привал для завтрака.

В чем же причина нашего затруднения? По одной теории, некоторые члены второй команды истощены; по другой — все происходит оттого, что они не так ступают и не вошли в ритм. Наконец, по третьей теории, — сани тяжело идут. Оказалось, что дело все в санях; расспросив как следует, я убедился, что виною тут беспечность. Полозья скользили отлично, но из‑за плохой погрузки и увязки клади остов саней покривился. Люди не истощены, и я им прямо объявил, чтобы они сами находили выход из трудного положения. Нет никакой причины, которая мешала бы им справляться с препятствиями так же легко, как справляется наша команда.