Марек Малятынский - В тени Канченджанги

— Марек, уймись ты со своим Шоздой! — проявил он полное непонимание.

После завтрака Мацек и трое шерпов, навьюченные, двинулись к «двойке», а мы занялись упаковкой имущества, предназначенного к распродаже. Большой, преисполненный гордости, расхаживал по складу, демонстрируя уже заполненные ёмкости и возле каждой называл обещанную за нее сумму.

— Итого 2200 рупий. Ну что, неплохо?

— Великолепно, Збышек, ты прирожденный делец!

Надо было отдать ему должное: как фактический хозяин базового лагеря он проявил себя прекрасно, а теперь, когда экспедиция заканчивалась, обнаружил удивительную предусмотрительность и заботу о состоянии наших финансов. Всю эту массу лишних продуктов — килограммы картофельного пюре, на которое мы и глядеть не могли, десятки кусков мыла, несколько сот пачек сигарет «Спорт», предназначенных носильщикам, множество пар кед, пригодных в лучшем случае для ног исполина, — он здесь, посредине ледника, собирался превратить в шелестящие бумажки непальских рупий! Большой наверняка заслужил ящик кока-колы, о которой мечтал последние недели.

Склад опустел, и видно было, что жребий брошен: мы не собираемся торчать здесь до зимы, и этот выход должен быть последним.

Перед самым обедом мы закончили сборы, и все сошлись на кухне. Войтек, который до полудня разговаривал с сардаром, вернулся сияющий.

— Панове, я уверен, что мы одолеем Кангбахен! Возможно, уже сегодня Вальдек и Юзек заложат лагерь IV на краю террасы. Югославы одолевали расстояние от лагеря IV до лагеря V за несколько часов! От их лагеря V до кулуара, выводящего на ребро у вершинного купола, правда, еще далеко, но есть шансы через два-три дня выйти на это ребро. Если погода удержится и на террасе не будет свежего снега, то мы сможем преодолеть это расстояние еще быстрее.

— Постой, постой! Не надо из одной крайности впадать в другую. Еще недавно шерпы заявили, что нам потребуется почти три недели на покорение горы, а теперь ты утверждаешь, будто достаточно нескольких дней.

Оптимизм Войтека казался мне преувеличенным.

— Поглядим!

Мои сомнения не могли поколебать его веры.

Терраса имела свыше четырех километров в длину и находилась на высоте 7000–7500 метров. Чтобы преодолеть это круто наклонное снежное поле, изрезанное в нескольких местах скальными шпорами, при неведомых нам трудностях технического порядка и степени заснеженности, мы поначалу предполагали заложить два-три промежуточных лагеря и один, последний, на перевале, возможно, прямо у самой седловины. Но теперь на это не было времени.

Единственная возможность — альпийский штурм Кангбахена. Это означает выход в маршрут с тяжелым грузом, с продуктами и снаряжением на все время операции, с тем чтобы после каждого дня подъема устанавливать палатку, а, переночевав, утром ликвидировать бивак и со всем багажом следовать дальше. К подобному методу мы прибегли два года назад при штурме пика Коммунизма на Памире, и все завершилось благополучно. Правда, там большая часть пути пролегала на высоте шести тысяч метров и кроме нас действовали советские экспедиции, здесь же должно быть значительно выше и приходится рассчитывать исключительно на свои силы, а дорога не изучена.

Мы долго обсуждали вопрос о снаряжении и провианте, которые необходимо захватить из базового лагеря. В последние дни группа Петра доставляла продукты из нижних лагерей на перевал. Петр стремился по радио информировать нас, что и куда доставлено, но так как слышимость в общем была никудышная, не было уверенности, есть ли там все необходимое, не обнаружится ли нехватка чего-нибудь важного? Поэтому кроме индивидуального снаряжения, кухни и палатки (вторую, предназначенную для штурма, имели при себе Вальдек и Юзек) мы решили прихватить строго определённый запас продовольствия, который в случае чего позволит нам продержаться все восемь дней операции. Лучше нести тяжелый рюкзак, чем потом проклинать себя за то, что отсутствует самое необходимое.

Во второй половине дня повалил влажный снег. Шерпы вернулись мокрые, усталые, в дурном настроении. Не удивительно. Завтра их ждал следующий выход, вместе с нами, а просушиться до утра было почти невозможно.

Мы закончили сборы до ужина. К своему рюкзаку я прибавил «турню», Весек — часть моих продуктов. Вечером Войтек долго вызывал по радиотелефону Вальдека. Они с Юзеком добрались до японского лагеря. Им действительно удалось обнаружить две пришедшие в негодность палатки с полным снаряжением. Завтра они намерены вновь отправиться вверх и выйти на террасу. Войтек сообщил Вальдеку, а затем Петру, что мы выходим с базы с тяжелым грузом, намереваясь из последнего лагеря начать штурм альпийским методом. Муссон должен был приближаться, и Петр принял наше сообщение к сведению, как единственно разумное решение, возражать он не стал.

Вечером, когда Войтек, Рубинек и Большой укрылись в палатках и мы остались с Весеком вдвоем, на кухню явился офицер. Он подсел ко мне, просительно улыбнулся, а потом произнес как бы про себя:

— No cigarettes…

Я угостил его «Спортом», и мы стали беседовать. Он был из пригорода Катманду, а в настоящее время служил в столице в качестве младшего полицейского инспектора. Наша экспедиция была, пожалуй, первой гималайской экспедицией, в которой ему довелось участвовать. На базе он, кажется, чувствовал себя неважно: его донимали мороз, низкое давление, скука и одиночество.

— Участие в экспедиции, вероятно, интереснее, чем ваша служба в Катманду? — поинтересовался я.

— Я не получил второго спального мешка. По ночам я мерзну. Еда тоже неважная, со вчерашнего дня у меня ни одной сигареты…

— Завтра мы уходим надолго… Идем до самой вершины, — я предпочел сменить тему.

Он недоверчиво пожал плечами. С минуту раздумывал, потом неуверенно начал:

— Марек, ваша экспедиция не похожа на все другие… В японских экспедициях сначала идут sherpas, а потом members. Sherpas несут грузы, закладывают лагеря, a members приходят и живут в готовых лагерях. А у вас members первыми отправляются вверх, сами несут поклажу, a sherpas идут сзади… Вы какие-то странные, постоянно карабкаетесь вверх, не теряете присутствия духа при неудаче. У вас много силы.

Его удивление меня позабавило. Не многое же ему было известно об экспедициях! Почти в каждой из них все участники работают и носят грузы наравне с шерпами… А его восхищение нашим снаряжением? Что оно в сравнении с великолепным и сверхлегким оснащением других экспедиций!

Но я не стал рассеивать его заблуждения. Пусть продолжает думать, что мы великолепно оснащены, что мы сильные и стойкие.

Керосиновая лампа уже угасала, когда мы кончили разговаривать.

— Итак, завтра к вершине! Держи, брат, за нас большие пальцы поднятыми кверху! — И я показал ему, как принято у нас желать удачи.