Игорь Фесуненко - Бразилия и бразильцы

Не будем комментировать это поразительное суждение. Оно лишь еще раз свидетельствует о том, что нацисты не случайно бежали в Южную Америку.

Некоторых из них настигает все же возмездие и здесь, в Бразилии. Помнится, шумную сенсацию в стране вызвал арест в 1967 году в Сан-Паулу бывшего гауптманфюрера СС и коменданта концлагеря Треблинка Франца Штангля, который в течение двадцати лет работал на уже знакомом нам заводе «Фольксваген». Несколько ранее бразильская полиция арестовала другого нациста — Дятлева Зонненбурга, который сообщил на допросе в бразильской политической полиции, что в странах Южной Америки функционирует постоянная организация бывших членов нацистской партии. Зонненбург рассказал также, что в декабре 1966 года в боливийском городе Санта-Крус-де-ла-Сьерра состоялся конгресс этой организации, на котором присутствовал Борман и Менгеле. Обсуждалась политика нацистской эмиграции по отношению к правительствам и режимам Южной Америки, а также перспективы дальнейшего расширения нацистской пропаганды на континенте и во всем мире. Одним из важнейших решений конгресса, по словам Зонненбурга, было следующее: «Оказывать всемерную финансовую помощь правительствам южноамериканских стран, активно борющимся против коммунизма». Эта помощь должна оказываться двумя путями: либо непосредственными подачками от самой нацистской организации, либо косвенно — посредством увеличения в соответствующие страны немецких капиталовложений.

Нацистские идеи и нацистское подполье в Бразилии и других южноамериканских странах служат питательной средой для возникновения всевозможных легальных, нелегальных и полулегальных «обществ», «союзов» и «команд», ставящих своей задачей борьбу с так называемым коммунистическим проникновением, то есть с прогрессивными силами этих стран.

В начале 60-х годов в Рио-де-Жанейро было создано «Общество защиты традиции, семьи и собственности» («ТФП»), провозгласившее своей целью «Крестовый антикоммунистический поход». Оно сумело создать свои филиалы в пятидесяти крупнейших городах Бразилии, Аргентины, Колумбии, Перу, Эквадора, Чили, Уругвая. Так расползается по континенту коричневая зараза, занесенная крысами, сбежавшими с тонущего к корабля третьего рейха. Дело зашло так далеко, что в июле 1971 года бразильские власти вынуждены были издать постановление, запрещающее переиздание в стране «Майн Кампф», служившей талмудом местным черносотенцам и «охотникам за коммунистами».

Увы, нельзя не признать, что человеконенавистнические идеи автора «Майн Кампф» продолжают заражать некоторые слои немецкого, и не только немецкого, населения на юге Бразилии. В этом мне пришлось однажды убедиться самому, когда несколько лет назад во время моего пребывания в Бразилии правительство этой страны пригласило группу иностранных журналистов посетить столицу Санта-Катарины — город Флорианополис. Самолет сильно запоздал, и мы прилетели поздно ночью, где-то около трех часов. На аэродроме нас встречали чиновники губернаторской канцелярии, подчеркиваю — губернаторской канцелярии!

Мы с Мартином Еестером, корреспондентом западногерманской «Ди Вельт», садились в один из лимузинов, когда к нам подскочил один из этих чиновников. Предупредительно придерживая дверцу автомобиля, он приветствовал нас «от имени правительства и народа штата», потом уселся на переднее сидение, обернулся и принялся разглагольствовать, стремясь, видно, сделать все возможное для того, чтобы полсотни километров, отделявшие аэропорт от города, не показались нам слишком долгими. Возможно, знакомясь с нами, он не расслышал, что один из его собеседников — корреспондент Советского радио. Но он хорошо понял, что другой был журналистом из ФРГ. И, желая доставить гостю удовольствие, он залился соловьем, восхваляя Германию, славные традиции и героический исторический путь народа этой страны. Его понесло, он быстро добрался до Гитлера и, воздевая руки к небу, хватаясь за голову, стал сокрушаться: «Да, да, я понимаю, он плохо кончил… Но никто не смеет отрицать, что этот человек был выдающимся государственным деятелем, что он сделал из Германии великую страну, что именно при нем с наибольшей силой окрепли концепции величия германской нации».

Мартин Гестер, устало откинувшись на спинку автомобильного сиденья, лукаво подмигивает мне. Его забавляет эта ситуация. Мартин умеет объективно оценивать недавнее прошлое своей страны. Мы с ним хорошо знакомы, немало беседовали, я знаю, что он ненавидит нацизм. Но наш гостеприимный собеседник этого не знает. Он продолжает изливать свою душу, сокрушаясь по поводу того, что Гитлеру не удалось осуществить свои идеи, «многие из которых, дорогие сеньоры, поверьте мне, были не так-то уж и плохи… Да, да, я знаю это, я хорошо владею немецким и прочел все, что можно достать в Бразилии о Германии. Здесь у нас богатые библиотеки. Есть даже, — он заговорщически понизил голос, — „Майн Кампф“».

Далее следует очередная тирада по поводу концепций величия германской нации, но машина визжит тормозами, и заспанный портье отеля распахивает, согнувшись в учтивом поклоне, дверцу машины.

Мы выходим. Мартин поворачивается к чиновнику и говорит снисходительно:

— Я бесконечно признателен вам за эту содержательную лекцию. Позволю себе только заметить, что, на мой взгляд, пять миллионов немецких жизней, ставших жертвами войны, — это слишком высокая плата за идеалы «величия германской нации»…

Сказав это, он спокойно пошел к входу в отель. Затем подошел к чиновнику я и сказал:

— Я тоже благодарю вас, сеньор, но вынужден разделить точку зрения Мартина. Рад познакомиться: корреспондент Московского радио… — я сделал ударение на слове «Московского» — и назвал себя.

Чиновник остался стоять с распахнутым настежь ртом.

Не хочу показаться тенденциозным и не стану утверждать, что все немцы бразильского Юга — нацисты и поджигатели войны. Многие из них люди, весьма далекие от политики: коммерсанты, обыватели, дельцы, — и пекутся они не о судьбах мира, а о собственных делах: о процветании своей скотоводческой фазенды или обувного предприятия, текстильной фабрики или швейной мастерской, банковской конторы или чистенького ресторанчика с гортензиями у входа и геранью на окнах.

Чистенький Нову-Амбургу с клумбами гортензий, педантично размеченными пешеходными переходами и полупустыми пивными барами находится уже совсем недалеко от цели нашего путешествия — Порту-Алегри, столицы штата Риу-Гранди-ду-Сул. Шоссе наконец-то спускается с гор в долину реки Жакуи и вытягивается в длинную серую ленту. Справа и слева виноградники и поля пшеницы, плантации риса и кукурузы.