Андраш Рона-Тас - Монголия. Следами номадов

Через несколько лет появляется великий реформатор, основатель до сегодня существующей в Монголии формы ламаизма – Тсонгкхава, полное имя которого звучит как Блобзанг Грагспа Бсонгкапа, заложитель «жёлтой секты». Тсонгкхава происходил из бедной пастушеской семьи. В монастыре, где он учился, сразу были оценены его способности. Будто бы он мог заучивать на память двадцать пять страниц священного письма ежедневно. На двадцать пятом году жизни стал он священником. Как говорит молва, во время освящения его в сан священника не оказалось употребляемой пока что красной шапки, и немедленно принесли жёлтую. С той поры Тсонгкхаву представляли в жёлтой шапке, а до сегодня шапки такие носит заложенная через него секта. Тсонгкхава начинает вскоре проповедовать своё реформированное учение, касающееся с тех пор не только церемоний, жизни священников, а также теологии, но и даже устава и образа ежедневной жизни монастырей. Он сам также закладывает монастыри. Конец его реформаторской деятельности кладёт смерть в 1419 году.

Несмотря на это, было образовано также несколько сект северного обломка буддизма, тогда как в Тибете, так и в Монголии, большинство монастырей и всякие достоинства священные заняли представители «жёлтой секты». Секта эта вскоре создала культ Тсонгкхавы, отрекаясь даже порой от культа Будды Гаутамы. С большим благоговением сохраняются труды реформатора, которые, в принципе, становятся подведением итогов науки ламаизма и правил духовных. Если мы хотим понять монгольский ламаизм недавнего прошлого, должны изучать труды Тсонгкхавы. Поэтому именно обрадовался я находке здесь его трудов, часть которых была нам даже подарена.

Позже отыскали мы тибетско-монгольские книги, относящиеся к приготовлению монгольской водки из молока – архи, а также словарь, содержащий названия и систематику растений и минералов. Не нужно удивляться, что систематика была разработана в форме словаря. На Востоке ведь известны два рода словарей: один соответствует нашим азбучным (такими, главным образом, являются словари двуязычные, например, тибетско-монгольский или монгольско-маньчжурский), но есть тоже словари китайские, а письменность китайская не имеет алфавита. Есть также словари многоязычные, например, уйгурско-монгольско-тибетско-китайско-маньчжурский, азбучный порядок которых пригоден настолько, что слово можно найти только в одном языке. По этой причине уже намного раньше сформировался другой тип словаря, более подобный французской энциклопедии. В таких словарях предметы и понятия фигурируют в порядке тематическом. Например, начинают с раздела о небе, потом следует земля, закон, правления, администрации, армия и налоги. Есть разделы, в которых можно найти сведения о сельском хозяйстве, строительстве, жилье, людском теле, а также названия минералов, растений и животных. Чтобы в такого рода делах легче было ориентироваться, некоторые понятия нужно было строго систематизировать. И таким способом возникли, между прочим, разнородные систематики материалов или растений, далёкие, очевидно, от принципов европейских наук, но являющиеся стремлением к единой систематике, украшенной сильно теологией. Я одолжил несколько более интересных книжек из библиотеки, а потом полночи читал их и делал записи.

Назавтра обошли мы окрестности города. Остановились у одной из первых юрт. Удивились гостеприимству монголов. В течение нескольких минут для нас было приготовлено три рода напитков: водка из молока, напиток из коровьего молока, сделанный на вкус йогурта, солёный чай. Угощали нас ещё печеньем, творогом, сливками и жареной ячменной мукой. В окрестностях Улан-Гома живут семьи из племени Дёрбёт. В соседней юрте посетили мы одну семью племени Байт (Байаты). Наряды этнических групп, населяющих здешнюю окрестность сегодня, не отличаются уже почти друг от друга, но их юрты, утварь и язык сохранили много своеобразных черт.

На следующий день мы организовали себе прогулку до источника, находящегося за городом. Бьёт он из глубины между двумя скалами, а народ чтит его как источник священный. Под скалами закопаны жертвенные страницы священных монгольских и тибетских книг. Дети за горсть конфет принесли нам в течение 10 минут несколько страниц, написанных разнородным письмом тибетским и монгольским. По потрёпанным и мокрым листам нельзя было установить, из каких книжек они происходят. На вершине горы нашли мы также предметы жертвенные, священные образки и молитвенные тексты. С вершин гор простирался красивый вид на равнину, опоясанную тесно высокими горами, как бы в опасении, что живое зелёное пятно могло бы между них выскочить.

На одном из домов заметил я надпись: усчин (парикмахер). Этого невозможно было упустить! Вошли мы в чистое и хорошо организованное помещение, в котором молодая, в возрасте неполных двадцати лет симпатичная монгольская девушка кого-то стригла. Она испугалась, когда мы поведали ей, что хотели бы подстричься. Робко вымолвила, что она только ученица, а мы в это время заявили, что может она нас стричь под нашу ответственность. Ничего другого ей не оставалось, как взять ножницы и приняться за стрижку. Результат был поразительный. Решили мы ходатайствовать у мастера, чтобы он её «шедевр» засчитал как экзаменационную работу. Бедная девушка была так перепугана, что не знала даже, как принять от нас деньги за стрижку.

После полудня продолжаем мы работу в окрестностях города. Кара собирал слова диалекта племени Дёрбёт, коллега Кёхальми выпытывала у людей об упряжи и оснащении коня. Одна учительница присоединилась к нам в качестве проводника. В дороге за город спросил я её, сколько было ей лет, когда она первый раз села на коня.

– У нас мальчики и девочки садятся первый раз на коня, когда им от четырёх до пяти лет. До этого времени возит их на коне мать, а когда достигают этого возраста, садятся сами на детские сёдла, если не едут без седла, – поясняет она, как что-то наиболее естественное. – Мальчик или девочка получает тогда собственного коня.

Обычно это низкий, прирученный, едущий шагом конь. Конной езде учит ребёнка всегда отец.

За городом всё приготовлено для строительства юрты. Когда начинали строить, я посмотрел на часы. Сперва обрызгали место, где будет поставлена юрта, потом был положен там наибольший сундук, который не прошёл бы через двери. Следом были установлены решётки стен. Растягивают их, подпирают вокруг и связывают на стыках отдельные части стены. После приносят дверной косяк, ставят его на место и привязывают. Теперь наступало так называемое вязание верёвки внутренней (дотор оосор) в кругу верхнем по решётке. Натягивают верёвку так сильно, чтобы верхняя часть решётки наклонялась легко вовнутрь. Теперь втыкают шест в обод, который уравновешивается четырьмя верёвками. Поднимают его таким способом, чтобы один человек становился в центре юрты и держал высоко обод с привязанными к нему верёвками, в то время как другие присутствующие держали в руках жерди крыши, и каждый вложил в отверстие обода один конец жерди, другой конец в это время завешивается с помощью проткнутой на конце верёвки к верхам решётки стен. Таким способом крыша удерживалась, и её не нужно было подпирать изнутри. Для натяжения четырёх верёвок, идущих от обода, прилажены к верхнему косяку жерди над дверями. На конце тех жердей нет петель. Затем выравнивается обод, и в месте, в котором он опустился, втыкаются жерди. После всего этого прикрепляется полотнище вокруг стен и берётся для втягивания на крышу. Полотнища стенные размещаются таким способом, чтобы из трёх отрезков в первую очередь закрепить левый, потом правый, в конце кусок, находящийся напротив двери. Крышу прикрывают две части полотнища. Втягивание их немного усложнено, так как нужно на земле их правильно уложить и только потом растянуть на крыше. Войлок на крыше распрямляется с помощью жерди. Прежде чем два человека обнесли юрту верёвкой, охватывая стены, затягивают всегда в направлении, согласованном с движением солнца, другие вносили уже утварь внутрь юрты. Оставалось ещё натянуть войлок, прикрывающий отверстие в крыше, а также закрепить полотнища, втянутые на крышу, и юрта была готова. Был повешен ещё пояс войлока, защищающий юрту снизу. Люди из племени Дёрбёт не знали когда-то этой защиты, и только несколько лет назад переняли её от халхасов. В конце устанавливается ещё на место печь с трубой, ставятся кровати и помещаются на свои места разные мелочи.