Рудольф Лускач - Завещание таежного охотника

— Тсс, Иван Фомич. Как можно?..

— Эх ты. Видно, что любовь делает слепыми и глухими не только глухарей, но и бесстрашных медвежатников. Неужели ты не замечаешь, что Майиул ждет этого? Наверное, хочешь, чтобы она сама сказала тебе?

— Что вы! Ведь я намного старше ее, красавцем никогда не был, а она… будто маков цвет. Да к тому же она не русская. Не слышал, чтобы где-нибудь эвенка вышла за русского.

— Все твои рассуждения выеденного яйца не стоят. Когда ты уходишь на охоту, она смотрит в окна и не может дождаться тебя. А ты застенчив, словно гимназист… И потом, думаю, что все твои опасения напрасны. Майиул православная, ее братья тоже. Какие же еще могут быть препятствия? Поверь мне, охотник, она любит тебя. Сегодня же поговори с ней!

Феклистов был прав.

В один прекрасный день перед домом старой тетки Орлова, Агафьи, зазвенели бубенцы и остановились сани. Это было редкое событие, и старуха с любопытством подбежала к окну.

— Что это — у меня мутится зрение что ли? Никак к нам.

— Будьте здоровы, тетушка, — еще в дверях весело закричал Орлов. — Примете нас? Я привез свою невесту.

Тетушка на минуту потеряла дар речи, а когда опомнилась от изумления, быстро заговорила.

— Здравствуйте, здравствуйте, проходите, садитесь. Слышу, кто-то к нам едет, а тут на — жених с невестой к нам пожаловали.

Тетушка посмотрела на Майиул, которая несколько смущенная стояла посередине избы, видимо, не ожидая столь шумного приветствия.

— Ну и красавицу ты выбрал, Родионушка! Дай бог каждому такую. Славная барышня, совсем особенная, мне кажется не русская…

— Меня зовут Майиул, по отцу Каундига.

Все было сделано, как условились. Хлопоты по подготовке к свадьбе взяла на себя тетка Агафья.

Обрученные возвратились в избу Орлова, где Феклистов и Хатангин целую неделю хозяйничали сами и с нетерпением ожидали приезда хозяина и его избранницы.

Время шло. Иван Фомич продолжал жить у Орлова. Однажды, читая старинную книгу о женьшене, Феклистов неожиданно прервал чтение и задумался.

— Перестань думать, Фомич, — окликнул Орлов.

— Знаю, где находится твоя душа. В Питере, у семьи. Видишь здесь нас счастливых и о своих вспоминаешь. Читай дальше, читай о Китае. Твое деревцо плоды даст позднее…

Феклистов сдержанно улыбнулся, махнул рукой и продолжал чтение.

«Китайские врачи утверждают, что женьшень укрепляет человеческий организм и даже омолаживает его. Умирающие, выпившие отвар из корня, возвращались к сознанию и некоторое время жили — иногда час, иногда и несколько дней.

В старом учебнике фармакологии «Бень-Цао-Ганьму», написанном известным врачом времен династии Мин в 1596 году, приведено свыше 100 рецептов изготовления лекарств из этого корня.

Народ столетиями складывал легенды о чудесном корне. Одна из них гласит:

Когда-то, давным-давно, жили два старых рода — Сун Син-ли и Си Сао-вын. Они враждовали между собой. В роде Сун Син-ли был старший сын, храбрый воин Жень-шень. У него было доброе сердце, и он защищал больных и слабых. Эти черты он унаследовал от своих предков, которые вели свою родословную от царя лесных зверей — тигра. Старший сын рода Син Сао-вын, воин Ши-хо, отличаясь красотой, во всем остальном был полной противоположностью Жень-шеня. Он был груб, безжалостен и суров. Грабил и сжигал крестьянские селения, уничтожал урожай на полях. Возмущенный народ пришел к Жень-шеню искать защиты. Жень-шень пообещал помочь, выбрал подходящий момент, напал на Ши-хо, обезоружил его и приковал к скале. Однажды он привел свою сестру Лиу-лу и показал ей пленника. Девушка в него влюбилась и ночью, когда все спали, освободила Ши-хо и убежала с ним в горы. Но Жень-шень выследил беглецов и вызвал противника на поединок. Бой был жестокий и длительный. Жень-шень оказался сильнее, потому что в нем жил дух тигра, и ему удалось нанести Ши-хо смертельную рану. Лиу-лу, наблюдавшая за сражением из-за укрытия, в ужасе воскликнула.

Жень-шень обернулся на крик, и в этот момент Ши-хо собрал последние силы и всадил кинжал в сердце героя. В поединке погибли оба воина.

Убитая горем Лиу-лу склонилась, поцеловала брата и возлюбленного и ушла в лес. Шла и плакала. И всюду, куда капали слезы красавицы, вырастало чудесное растение женьшень, могущественный и чудодейственный источник жизни.

Другая легенда говорит, что женьшень происходит от молнии. Если молния попадает в горный родник, вода уйдет глубоко в землю, а на этом месте вырастет корень жизни, одаренный силой небесного огня. Поэтому письменно женьшень иногда обозначается иероглифами «жень» и «шень», что означает «корень» и «молния».

Много легенд создано о чудодейственном корне.

В свое время в Китае добыча корня женьшень была монополизирована. Монополия была введена по велению императора Хан-ци и просуществовала до первой половины XIX века. Согласно этому, императорский двор ежегодно выдавал наместникам областей семь тысяч разрешений на добычу корня. Искателей, получивших разрешение, военный конвой сопровождал в тайгу или в горы, где каждому из них отводилась территория для поисков. Чтобы искатели не задерживались дольше, чем следовало, им разрешалось брать с собой ограниченный запас продовольствия.

Поздней осенью, когда искатели возвращались из тайги, их проверяли и записывали добычу. Затем им указывалось кратчайшее направление к главному императорскому сборному пункту.

У ворот Великой китайской стены они подвергались повторной проверке и здесь платили налог в соответствии с количеством и весом найденных корней. На главном сборном пункте корни принимали опытные специалисты. Их невозможно было ни обмануть, ни подкупить, так как сами они получали чрезвычайно высокое жалованье. Если искатель, пытаясь увеличить вес корня, клал в него кусочек олова или скреплял поврежденный корень тончайшими деревянными тычинками, он всегда бывал разоблачен, ибо каждый корень исследовался самым тщательнейшим образом. Императорские приемщики замечали все. При открытии обмана искателя немедленно арестовывали, предавали суду и заключали в тюрьму.

Самые суровые наказания ожидали людей, которые к корням, найденным в тайге, подсовывали экземпляры, выведенные на тайных плантациях. О таких случаях тотчас же докладывали лично императору, который назначал тщательнейшее расследование.

Принятые корни на императорском сборном пункте детально исследовались и сортировались. Самые ценные и крупные оставались для двора. Корни похуже шли на продажу. Стоил корень очень дорого. Обычно женьшень покупали врачи, аптекари и зажиточные люди для собственных надобностей или в качестве свадебного подарка сыну. Покупавший должен был отвесить пяти-шести-кратное количество золота или двадцатитрехкратное серебра по сравнению с ценой, которую выплачивал искателям императорский двор.