Надежда Воронова - Ты приезжай…

Белая мраморная пирамида – скромный памятник на могиле великого поэта.

Из истории известно, что в 30-е годы XX века Святогорский монастырь не миновал участи большинства монастырей в России: ликвидация, разрушения, разграбления. В 1949 году, к 150-летию со дня рождения А.С.Пушкина в Успенском соборе открыли музей, и храм стал "архитектурным памятником", охраняемым государством. В 1992 году святая обитель была возвращена Русской православной церкви. Кстати, в пушкинскую пору в Свято-Успенском Святогорском мужском монастыре находилось 11 монахов, на сегодня – более 20-ти.

Александр Сергеевич Пушкин не раз бывал в Святогорском монастыре. Прадеды, мать поэта и его младший брат похоронены здесь на родовом кладбище.

К церкви, стоящей на вершине холма, что называют Святой горой, ведёт высокая каменная лестница с широкими ступенями. Утреннее Богослужение в монастыре начинается в 6.30 братским молебном. Я присоединилась к молящимся и вместе с ними встала на колени.

Священнодейство при свечах завораживало своей таинственностью.

"Жаль будет, если меня выставят за ворота, – подумала я. – Доведётся ли ещё приехать сюда? Но на всё воля Божья!"

Служба закончилась, и я пошла в рухольную. Там меня ждало знакомство с послушницей Фотией, которая занимается в монастыре починкой одежды. Решив, что я определена ей в помощь, она тут же предложила зашить какие-то рваные штаны. Но я заявила, что у меня уже есть послушание: отец Корнилий попросил обшить посылки и пособирать шиповник, что растёт возле храма. Чем я и занималась вплоть до обеда.

Одна из женщин, помогающих в храме, оказалась врачом-реаниматологом. Встретившись возле церкви, мы перекинулись с ней парой дежурных фраз. Но она же врач! Внимательно поглядев мне в глаза, доктор сочувственно произнесла:

– Голова у вас сильно болела. Справа больше?

– Да, – подтвердила я, уважительно отметив, что врач владеет иридодиагностикой. Похоже, она была готова проконсультировать меня, но я в её помощи не нуждалась, поскольку лечусь у гомеопатов и считаю, что именно они поставили меня на ноги. О чём ей и сказала.

Женщина решила поделиться своей историей.

– Я переехала в Пушгоры из Санкт-Петербурга. Уехала, чтобы не видеть такое большое количество больных. Не дают отдохнуть, – пожаловалась она. – А я не могу отказать в консультации! Здесь и больных меньше, да и в святом месте – целый день… Дети уже выросли, у них своя жизнь. Им лучше в Питере.

Всяк о себе – и я доверительно сказала ей, мол, решила не попадаться на глаза отцу Александру. И женщина, будто имела на это право, разрешила:

– Отдыхайте, работайте. При такой погоде (было по-летнему тепло и солнечно) – шиповник собирать милое дело.

Оно, конечно, так, – согласилась я.

Но вдохнув затхлого воздуха рухольной, я решительно вытащила из коридора на улицу половики и принялась их вытряхивать – пылищи! А потом влажным веником вымела пол. Увидев, чем я занимаюсь, отец Корнилий похвалил: "Доброе дело". Он явно благоволил ко мне – какая ни какая, а всё же помощь. Чуть позже даже протопил помещение, мол, сыро. Он также заботился и о том, чтобы я вовремя ходила в трапезную.

За трапезой я обратила внимание на старушку, возле которой сидел молодой инок, предлагавший и передававший ей то одно, то другое. Она глаз с него не сводила, не могла наглядеться. Я предположила, что это её внук, – так и оказалось. Бабушка явно была рада выбору внука. "Вероятно, рассчитывает на его молитвы после своей смерти", – подумалось мне.

Как только зазвучал колокольный звон, я, не раздумывая, направилась в храм. Сильно болела голова. В поисках избавления от боли я сначала сосредотачивалась на пламени свечи, потом подошла к иконе святого Пантелеймона, моля его о помощи, и только после миропомазания головная боль прошла окончательно.

Я ненадолго вышла к женщинам, торгующим цветами, выяснить, как можно пройти-проехать до Михайловского или до Тригорского. Они ответили, что туда организуются автобусные экскурсии, а есть ли рейсовый автобус, можно узнать на автостанции. "Надо сходить", – подумала я и вернулась к прерванному послушанию.

До позднего вечера ножом я резала и резала длинные стебли высушенного пустырника, опять же по просьбе отца Корнилия, – напрочь забыв, что я должна была сегодня покинуть монастырь. И только уже засыпая, вспомнила об этом и подумала: вероятно, отец Корнилий всё же замолвил за меня словечко. Сон тяжёлым одеялом придавил меня к жёсткой (с деревянным щитом под матрасом) постели. На всю ночь.

Сегодня 8 сентября – праздник Владимирской Божьей Матери. Собор полон людьми – приехала группа паломников. "С Божьей помощью всё уладится!" – проникновенно и обнадёживающе прозвучали слова священника перед тем, как ему прочесть разрешительную молитву после моей исповеди.

Литургия была долгой и для меня физически утомительной. Я невольно отвлекалась от происходящего, замечая, что при полной темноте семисвечник в алтаре выглядит как ёлка с огоньками, а свет лампадки ассоциируется с Вефлиемской звездой. Свечи одинакового размера и одной высоты напоминают колоски пшеницы – "Хлеб наш насущный…"…И ныне "причастие" рифмуется со "счастьем".

Во время Богослужения отец Корнилий мимоходом вложил мне в руку просфору, завёрнутую в бумажку, словно поощрение за моё правильное поведение. Это тронуло меня до глубины души.

После причастия я вышла из храма с ощущением выполненного долга перед собой. И тут до меня дошло, накатило: Божья милость была явлена мне! Слава тебе, Господи! Я перекрестилась. Если бы не праздник, то возможности исповедоваться и причаститься мне пришлось бы ждать до выходных. И даже если бы я остановилась на эти дни в Пушкинских горах, сомневаюсь, что собралась бы на службу. А тут, будто специально для меня, были предоставлены все условия, чтобы я приняла эти таинства.

В рухольную пришла Фотия (она же Света) и, улыбаясь, сообщила:

– Я вам пирожок испекла. С капустой.

– Спасибо! Очень вкусно, – оценила я, надкусив угощение.

– Я специализируюсь на пирожках, – не без гордости сказала Света.

– Вы кондитер по профессии?

– Да.

– А какие обстоятельства способствовали тому, что теперь вы здесь? – задала я ей традиционный в монастыре вопрос.

– Училась и работала в Риге. Сократили.

" Похоже, это произошло в 90-тые годы, в период распада СССР", – успела подумать я. А Света продолжала:

– Будучи в гостях в Санкт-Петербурге, побывала в Александро-Невской Лавре. Там всю службу проговорила с женщиной-служкой. И поняла, что мне хочется работать в церкви. Раньше я считала, что все служки – самые наигрешнейшие люди, а тут – такой милый, отзывчивый человек!

– Батюшка из православного общества в Риге обещал меня взять с собой в Святогорский монастырь, – продолжила она. – Но обещание не выполнил. Я обиделась и поехала в женский монастырь под Витебском. Но там мне очень не понравилось. Настоятельнице ну никак было не угодить! Нечистые силы искушали и меня, и её. В каждом монастыре смиряют новичков, дают самые тяжёлые работы. Не выдержала. Уехала в Санкт-Петербург, оттуда позвонила в Пушгоры. Мне тут же ответили: "Приезжайте!" Около года я жила в рухольной, а теперь сохраняю монастырский дом.