Леонид Прайсман - 1917–1920. Огненные годы Русского Севера

Элементарной справедливости от участников Гражданской войны ждать не приходилось. Офицерский корпус в Северной армии был неоднородным. В него входили местные жители, часть которых получила офицерские звания во время Первой мировой войны. Они составляли большинство офицеров партизанских отрядов и частей. Наиболее правыми монархически настроенными офицерами были переброшенные из Петрограда на север члены различных антисоветских подпольных организаций, типичным представителем которых был Чаплин. Лучшие из них хорошо показали себя на фронте и понимали, что для победы в Гражданской войне нужно искать новые методы командования. Таким офицером был Мурузи. Из-за границы офицеры приезжали в основном из Англии и Германии. Эти люди добровольно поехали воевать в далекий и чуждый для них Северный край ради свержения большевистского режима. Марушевский создал небольшой штаб – 25 офицеров, в большинстве непригодных к строевой службе. Он делал все возможное для ликвидации всех учреждений и штабов, без которых фронт мог обойтись.

Мобилизацию на Севере существенно облегчало то, что вся система снабжения находилась в руках англичан. Поэтому на протяжении всей Гражданской войны снабжение русской армии вооружением, боеприпасами, продовольствием было поставлено на голову выше, чем в других белых армиях, с невероятной коррупцией. По докладу генерал-губернатора правительство в конце ноября – начале декабря приняло ряд постановлений об отпуске средств для выплаты жалованья «служащим уездных воинских присутствий», а также для найма помещений под их канцелярии [398] ГАРФ. Ф. 17. Оп. 1. Д. 1. Л. 93–93 об, 98. . В первую очередь осуществлялся учет и призыв всех офицеров и унтер-офицеров. Марушевский писал: «Уездным воинским начальникам даны были указания о призыве последовательно срок за сроком подлежащего повинности населения <���…> дабы в деталях подготовить помещения, одежду и кухни» [399] Марушевский В. В . Указ. соч. Т. 2. С. 24. . Многие архивы воинских присутствий в бурные революционные годы были уничтожены, что серьезно затрудняло проведение мобилизации. Призыв стали осуществлять при помощи деревенских старост. Айронсайд описывал, как это происходило: «Офицеры, занимающиеся набором рекрутов, появлялись в деревнях и зачитывали постановления правительства, после чего проводился смотр всех молодых людей. После беглого медосмотра всем годным к воинской службе мужчинам призывного возраста отдавался приказ прибыть в Архангельские казармы. Марушевский сообщил мне, что не было ни одной попытки уклониться от службы путем побега» [400] Айронсайд Э . Указ. соч. С. 268–259. . Впрочем, последнее утверждение не вызывает доверия. Кто-то уклонялся от призыва, тем более что на бескрайних просторах Севера это было сделать очень просто. Успех в создании массовой армии объяснялся и денежным довольствием военнослужащим и их семьям, и победами войск Колчака, и надеждой на скорое воссоединение двух армий, и присутствием в области десятков тысяч иностранных солдат.

Для того чтобы прекратить пьяные скандалы, устраиваемые офицерами, приехавшими с фронта, Марушевский принимал всевозможные меры для восстановления и улучшения работы военной юстиции. Такое поведение офицеров бросалось в глаза во всех городах России, занятых белогвардейцами. Военный прокурор Северной области Добровольский объяснил причины этого явления: «Но не будем беспощадно строги к ним, вспомним, что они 6-й год смотрели в глаза смерти, что они принимали участие в братоубийственной гражданской войне, тяжело ложившейся на их душу, и то, что они рисковали ежеминутно быть убитыми своими подчиненными во время очередного восстания» [401] Добровольский С. Ц . Указ. соч. С. 73. .

Первые партизанские отряды возникали совершенно независимо от северных властей, как ответ на красную политику террора и реквизиций. К партизанам ВПСО до самого падения белой власти на Севере относилось с известной долей подозрительности, видимо, до конца не решаясь поверить, что широкие народные массы могут поддержать белую власть. Это происходило, несмотря на такие убедительные доказательства преданности крестьян-партизан белому движению, как жестокое подавление восстаний в частях Северной армии. Партизаны-северяне остались до конца верны идеям свободы и порядка. Их ненавидели красные, но и командование Северной армии не доверяло партизанам, не могло им простить их демократических эсеровских взглядов и продолжало сводить с ними счеты даже тогда, когда немногие из них, брошенные высшим командованием, чудом бежали за границу.

Одним из наиболее жестоких отрядов был действовавший в Печерском крае отряд австрийского военнопленного Морица Мандельбаума. Ставший в плену коммунистом, Мандельбаум был поставлен во главе «Летучего отряда прифронтовой Чрезвычайной комиссии» в 12 человек. В нем служили латыши, немцы, венгры. В начале сентября 1918 г. отряд прибыл в Усть-Сысольск. Здесь в отряд вступили 45 местных коммунистов и сочувствующих. Хорошо вооруженный, имевший пулеметы и артиллерийское орудие отряд начал наступление на Печору и Мезень. 8 сентября он двинулся вверх по течению реки Вычегда на пароходе «Доброжелатель», не сталкиваясь с сопротивлением. В каждом селе на пути отряда события проходили по одному сюжету: расстрелы, реквизиции, конфискации.

Отряд Мандельбаума был далеко не единственным. Красноармейский отряд А. П. Щенникова, созданный в сентябре 1918 г., в Котласе, первоначально насчитывал 150 бойцов. Отряд стал действовать на Пинеге с середины сентября. Состоявший из местных молодых фронтовиков, отряд создавал комбеды, распускал старые советы и назначал новые. На деревню обрушилась невиданная на Севере волна реквизиций. Отбирали хлеб и сено, лошадей и скот. Местное население видело, что большую часть отобранного красноармейцами они и члены комбедов делили между собой. Безжалостно расстреливали сотни крестьян. В селе Карпогоры были казнены более 40 человек, но просто казни бойцам за диктатуру пролетариата казалось мало. Перед смертью жертвам выкалывали глаза, отрезали половые органы и многократно погружали в ледяную Пинегу.

Такие действия красных привели к взрыву партизанского движения. Одним из его очагов стало большое село Тарасово, расположенное в южной части Холмогорского уезда. Северной фронт нигде не имел сплошной линии. Тарасово находилось между Двинским и Железнодорожным фронтами. Крестьяне подвергались регулярным набегам красноармейского отряда И. Я. Гайлита, как и другие, он снабжался, как было принято в годы Тридцатилетней войны, целиком за счет местного населения. Красноармейцы отбирали у крестьян все, что можно было вывезти, обрекая их на голодную смерть. В октябре крестьяне села Тарасово и ряда других сел, воспользовавшись появлением в этом районе небольшой американской части, создали партизанский отряд. Его численность быстро росла. Крестьяне провели добровольную мобилизацию всех мужчин от 19 до 45 лет, способных носить оружие. Марушевский отмечал, что в ноябре 1918 г. «далеко выдвинутое селение Тарасово было занято крупным отрядом партизан в составе около 500 человек, сорганизовавшихся по собственному почину» [402] Марушевский В. В . Указ. соч. Т. 1. С. 43. По другим данным, отряд в декабре 1918 г. насчитывал 350 человек. . В октябре тарасовцы, воспользовавшись небольшой поддержкой союзников, выбили красноармейцев Гайлита из села. Но в ноябре союзники отступили, и красноармейцы вновь заняли Тарасово. Через короткое время тарасовцы, ни от кого не получая помощи, перешли в контрнаступление и выбили красных из села, захватив винтовки, два пулемета и несколько десятков пленных. Партизаны нуждались буквально во всем: в офицерах, оружии, продовольствии, одежде и обуви. Они обратились за помощью в Архангельск. Марушевский писал: «Эти герои прислали мне целую депутацию просить поддержки. Я в первую же минуту появления представителей партизан в Архангельске понял, как насущно необходимо поддержать это здоровое течение, идущее из толщи самой массы населения» [403] Там же. С. 55. . Русское командование понимало, что Тарасово, выдвинутое далеко на юг, не может быть удержано партизанами без помощи, но русских войск для поддержки партизан не было, а на все просьбы Марушевского Аронсайд отвечал категорическим отказом.