Леонид Прайсман - 1917–1920. Огненные годы Русского Севера

Катастрофа на фронте вынудила стороны прийти к соглашению. 14 февраля на заседании ГЗС был объявлен новый состав ВПСО, просуществовавший всего 4 дня. Номинальным главой правительства оставался отсутствующий Чайковский. Его заместителем и фактическим главой кабинета – Миллер, главнокомандующий и управляющий Министерством иностранных дел. Социалисты-революционеры получили в новом кабинете 4 поста: барон Э. П. Тизенгаузен – непримиримый противник большевиков, против которого не возражали и правые круги, стал управляющим отделом внутренних дел; Б. Соколов – отделом народного просвещения; близкий к эсерам П. И. Максимов – управляющий отделом труда, Иванов – министром без портфеля. Представитель правого лагеря доктор А. Е. Попов был назначен управляющим отдела земледелия. Назначение Тизенгаузена носило символический характер, т. к. он находился в плену у карельских сепаратистов (см. выше). Его замещал Соколов. Новое правительство, члены которого гордо наименовали его правительством «национального спасения», или «эвакуации», а противники презрительно – правительством «глупости», успело провести всего несколько заседаний, выпустить воззвания с призывом к населению и армии бороться с большевиками. Соколов, в качестве временного управляющего отделом внутренних дел, подписал приказ, усиливающий меры наказания за дезертирство и возложивший ответственность за дезертира на его семью, но ни приказы, ни воззвания не действовали. Область стремительно шла к катастрофе.

Что же в это время происходило на фронте? Несмотря на то что 6-я армия к началу 1920 г. не только не усилилась, но в последние месяцы 1919 г. отправила свои лучшие части на другие фронты Советской Республики, ее командование решило перейти в наступление. Удар на Двинском фронте наносила дивизия под командованием В. Д. Цветаева. Наступление было хорошо подготовлено. Красной разведке удалось установить прямые связи с солдатами 4-го ССП, которые обещали не стрелять по наступающим красным и переходить на их сторону. Разведка у белых была налажена плохо, и командование считало, что местность перед фронтом красных непроходима для артиллерии. Командир 2-го Северного драгунского эскадрона на Двинском фронте ротмистр В. Л. Юшко писал: «Наступление поддерживалось артиллерийским огнем с другого берега, что было совершенно неожиданно, т. к. предполагалось, что местность на правом берегу для артиллерии непроходимая и, как оказалось, большевики прорубили просеку и расположили батареи напротив позиции на реке Шипилихе и получили возможность стрелять по нашему тылу» [675] Юшко В. Л . Трагический финал Белого Севера // Белая гвардия. № 9. С. 147. . Красные хорошо знали график дежурств белых частей на позициях и начали наступление, когда Шенкурский батальон был отведен на отдых и его место занял 4-й ССП. Артиллерийский огонь не привел к серьезным потерям, но наступление увенчалось успехом. Белые не открыли огонь по наступающим на левом фланге красноармейцам. Данилов писал: «Офицер бросился к фланкирующему пулемету, чтобы открыть огонь по большевикам, но пулемет оказался испорченным» [676] Данилов И. А . Указ. соч. С. 64. . Красноармейцы были настолько уверены в успехе, что передовой отряд, по свидетельству белого очевидца, шел «не цепями, а колонной, прямо по дороге и без всяких предосторожностей начал разбирать рогатки проволочных заграждений» [677] Юшко В. Л . Указ. соч. С. 148. . Красноармейцы кричали белым солдатам: «Переходите к нам, товарищи, что вы защищаете буржуазию» [678] Цит. по: Данилов И. А . Указ. соч. С. 64. . Многие солдаты перешли на сторону красных, несмотря на то что в центре и на правом фланге части Цветаева не наступали, а офицеры поспешили отвести батальоны в тыл, опасаясь перехода всего полка. После отступления в полку осталось шесть рот.

Командующий фронтом генерал Данилов в это время находился в Архангельске, где Миллер проводил совещание высшего командного состава. Получив известие о наступлении красных, он вернулся на фронт. Были спешно оборудованы новые линии обороны. Данилов вспоминал: «Мне удалось поднять снова дух в войсках, чему особенно помог Шенкурский батальон, который продолжал занимать определенно антибольшевистские позиции и этим сильно влиял на остальные части» [679] Там же. С. 65. . Шенкурский батальон, Северный драгунский эскадрон, Важский и стрелковый эскадроны и артиллерийские части были твердо настроены продолжать борьбу. Предпринятая большевиками попытка наступления была отбита. Красноармейцы оказались не готовы к упорному бою, часть наступавших сдалась в плен. На Двинском фронте положение было восстановлено, и до 16 февраля части Цветаева не предпринимали новых попыток перейти в наступление. Дело ограничивалось легкими артиллерийскими обстрелами или перестрелками, не приносящими существенного вреда ни той, ни другой стороне. Данилову было обещано направить к нему 15-й ССП с Онежского фронта, и он планировал перейти в контрнаступление для возвращения потерянных позиций.

То, что в ближайшее время Северной области грозит падение, стало ясно, когда в ночь с 7 на 8 февраля на Железнодорожном фронте вспыхнуло восстание в одной из лучших частей ВССО, в 3-м ССП. Основную роль в подготовке восстания сыграл морской батальон, сформированный из матросов флотилии Северного Ледовитого океана. Инициатива этой авантюры – сформировать батальон из матросов – принадлежала Чаплину. Несмотря на сопротивление части генералов, настроенных категорически против формирования сухопутной морской части и не желавших, чтобы она была направлена на те фронты, которыми они командовали, энергичный авантюрист преодолел все препятствия, и батальон был сформирован. Хороших матросов командиры судов отправлять в батальон не хотели и потому туда постарались списать как можно больше самых неблагонадежных. Сразу по прибытии матросы начали большевистскую агитацию в 3-м ССП. Полк пользовался заслуженной славой после его участия в осеннем наступлении, среди солдат было много партизан, и он не вызывал никакого подозрения у командования. Совершенно случайно 5 февраля контрразведка, благодаря болтовне лежащего в лазарете матроса, узнала о заговоре. Заговорщики планировали после отвода полка в тыл на отдых и замены его Архангелогородским полком поднять в его тылу восстание, а затем увлечь и архангелогородцев, где было много сочувствующих, и перейти на сторону красных. Были арестованы 11 матросов, членов большевистской подпольной организации, назвавшие всех участников заговора в 3-м полку. Их имена были сразу же сообщены командиру полка полковнику Постникову. Но вместо того чтобы немедленно арестовать заговорщиков, он, увидев в списке членов охраны штаба полка и службы тыла, т. е., с его точки зрения, самых надежных, заколебался. Но заговорщики действовали более решительно. Быстро выяснив, что их планы стали известны контрразведке, они изменили первоначальный замысел и подняли восстание в ночь с 7 на 8 февраля, когда полк находился на линии фронта. Роты, стоявшие на позициях, восстали и, захватив 12 офицеров, перешли на сторону красных. Роты в деревнях захватили офицеров. Но артиллеристы отказались присоединиться к мятежникам и открыли по ним огонь, после чего восставшие бросили арестованных офицеров и бежали. Красноармейские части попытались продолжить наступление, но были остановлены огнем артиллерии, ружейным и пулеметным огнем офицеров и верных присяге солдат. Остатки 3-го полка отступили на станцию Плисецкая, вынеся с поля боя тяжелораненого Постникова. Последствием восстания стало полное падение Железнодорожного фронта. Оставшиеся части вызывали подозрение: Морской стрелковый батальон был немедленно отведен в тыл и разоружен, стоявший в резерве батальон 3-го полка не решались послать на передовую. Солдаты Архангелогородского полка, целиком составленного из пленных, хорошо сражавшихся во время успешного осеннего наступления, с падением остальных белых фронтов хотели только одного – вернуться домой, и до восстания они часто переходили линию фронта. Падение Железнодорожного фронта означало выход красных частей в тыл белых на других направлениях.