Оливье Гез - Исчезновение Йозефа Менгеле

Журнал «Дер Вег» ликвидируется, Фрицш закрывает свой издательский дом и в начале 1958 года переезжает в Австрию. Публиковаться ему запрещено, и он устраивается ночным портье в большом отеле в Зальцбурге.

Лишившись постоянного дохода с тех пор как Фрицш уехал, Сассен посвящает себя журналистской работе под разными псевдонимами и мечтает вернуться в Европу: ему тоже очень хочется воспользоваться плодами тамошнего экономического чуда.

Обиженный и недовольный, Эйхман не прекращает краснобайствовать. Он считает возможным предстать перед немецким судом, уверенный, что по ходу сенсационного процесса его честное имя и репутация будут очищены и он превратится в звезду. Его же дети и знакомые разубеждают его. И теперь он станет служащим низшего пошиба в «Орбисе», предприятии Мертига, после того как его разведение кур и кроликов кончилось полным банкротством.

Менгеле ничуть не удивляет беспорядочное всеобщее бегство. Да, он презирает их, этих салонных нацистов, хвастуна Эйхмана, сентиментального порнографа Сассена и сопляка Фрицша! Он-то знает, он повидал и делал – да, без угрызений и сожалений.

Менгеле сторонится Сассена, избегает Эйхмана и советует всем нацистам в Буэнос-Айресе последовать его примеру: «Эйхман опасен».

Его привлекают иные близкие планы.

25 июля 1958 года Йозеф Менгеле женится на Марте Менгеле в Новой Швейцарии, что в Уругвае. Свадьбу празднуют вяло и конфиденциально: свидетели – только Карл-Хайнц, Рудель и Зедльмайер, а гости – Мартиг и Хаасе с семьями, друзья, приехавшие из Парагвая, Юнг, бывший руководитель гитлерюгенда, а теперь мирный бизнесмен, и балтийский барон фон Экштейн. Сассена не приглашали, Большой Карл нездоров, и ему пришлось остаться в Гюнцбурге, Алоис предпочел оказать честь своей ложе на фестивале в Байрёйте. За пару недель до церемонии какой-то лихач задавил Генриха Льва. Как только все тосты произнесены и завтрак торопливо съеден (копченая форель и салат с сардельками, гуляш из оленины, штрудель со сливами; вино – мозельский рислинг 1947 года), Менгеле сдают великовозрастного сынка чете Хаасе и пакуют багаж: до Барилоче [17] Барилоче – горнолыжный курорт близ города Сан-Карлос-де-Барилоче. путь неблизкий.

Марта сворачивается клубочком под мышкой у Йозефа, сидящего за рулем «Боргвард Изабеллы». Двигатель посвистывает, кузов потряхивает от северного ветра, ядовито-зеленую пампу сменяют каменистые степные пейзажи, небеса так и пестрят лиловыми ласточками и черными орлами, бесконечные километры тернистых узеньких тропок через всю нескончаемую страну, потом дорога взмывает ввысь, вдруг вырастают горы-трезубцы, похожие на акульи челюсти, и вот уже близко косматые Анды, этот аргентинский Тироль, и чета Менгеле проезжает вдоль озера, чьи небесно-голубые воды чуть присыпаны снежком, когда наконец-то вырисовываются очертания Барилоче и его палаццо.

Все замечательно в Льяо-Льяо [18] Льяо-Льяо – курортная деревушка близ Сан-Карлос-де-Барилоче. . В спальне, громадной и скромно обставленной, новобрачных, как и положено, ждут букет цветов и шоколадки. С террасы открывается панорамный вид на озера Науэль-Уапи и Морено, окаймляющие холм-полуостров, на котором стоит отель; на ряд изящных кукольных домиков с покатыми крышами, так похожих на средневековый немецкий поселок, защищенный от бесчестия и брожения масс. И так сочен ягненок по-патагонски, зажаренный на вертеле и поданный в первый вечер. Марта счастлива. На рассвете, когда рассеивается туман, она вздрагивает от красоты – титаническая сила скрыта в этом пейзаже: фиолетовые вершины гор, световые лучи, насквозь пронизывающие леса антарктических буков и покрытых снегом каменных дубов. Йозеф, который всегда спит беспокойно, еще дремлет, зарывшись в одеяло.

Медовый месяц смущает его. Он никогда не помышлял сносить рядом с собой другую женщину. Марта нежна и терпелива, понимающе прислушивается к его рассуждениям о падении Рима, к длинным монологам, разнообразящим их долгие прогулки, когда он рассказывает ей о бурной жизни Вагнера и Альбрехта фон Галлера, отца-основателя немецкой биологии, первым исследовавшего внутренности животных. Странно ему и то, что он никогда никого не хотел так страстно, как эту женщину с крупными зубами и толстыми пальцами. Марта брызжет молодостью, любовница-хозяйка проводит его по доселе неведомым путям-дорожкам. Когда они вернутся в Буэнос-Айрес, он приобретет для нее загородный дом на курорте, на берегу океана.

После войны Барилоче приютил немало нацистов; многие тут из Австрии, они лучатся радостью, снова надевая лыжи, и еще есть один фламандский художник, заведовавший в оккупированной Бельгии гитлеровской пропагандой. Немцев понаехало тоже много. Копс, бывший шпион Гиммлера, – его Грегор знавал еще в редакции «Дер Вег», – открыл здесь отель «Кампана», а лучшая в городе бакалейно-колбасная лавка «Венские деликатесы» принадлежит капитану СС Эриху Прибке, замешанному в истреблении трехсот тридцати пяти гражданских лиц в Ардеатинских пещерах в Риме. Рудель, постоянный посетитель и член Андского городского клуба, сообщил Менгеле, как с ними связаться.

Однажды вечерком все собираются вкруг чаши с фондю. Рауфф пересек чилийскую границу, чтобы поздравить молодых. Нацисты в который раз вздыхают о добрых старых временах и вспоминают Рихтера – ученого-атомщика: как славно он надул Перона и проел шесть миллионов на фальшивых реакторах своей секретной лаборатории на острове Уэмуль – это совсем недалеко, здесь, в Барилоче. Напропалую звучат анекдоты, позвякивают бокалы, Копс заявляет, что гигантский жидомасонский заговор замышляется в Белом доме и в Кремле. Менгеле позевывает и лапает Марту. Он предпочитает возбуждающий секс с супругой этой мужской компании, воняющей скверной водкой.

На следующее утро Марта и Йозеф поднимаются в горы, гуляют по лесам и полянам. Их шаги скрипят по снегу, падающему большими хлопьями; позавтракать они останавливаются на вершине холма, с которого угадываются очертания долин внизу. Менгеле стоит над пропастью, когда робкий солнечный луч выглядывает из-за пушистой пелены, скрывавшей вершины ледников, голубые озера, околдовывающие пейзажи. Голова кружится, он, словно путник среди моря облаков на полотне Каспара Давида Фридриха, неудержимо хохочет, широко раскинув руки. Грудь полна воздуха, он слышит шум своей закипевшей крови, улавливает висками ее мерные удары, Марта что-то говорит ему, но он не слышит ее, весь поглощенный созерцанием, он так счастлив, так горд, в этом забытом Богом мире отбросов и развалин у него есть свобода, деньги, успех, никто не арестовал его и теперь не арестует уже никогда.