Сергей Соловьёв - Валерий Легасов: Высвечено Чернобылем

В реакторе 5-го энергоблока Курской АЭС, однотипной с Ленинградской и с Чернобыльской, количество графита было уменьшено за счет того, что у графитовых блоков, по прежнему имеющих шаг 25 см, обрезали углы и высверлили в блоках сквозные вертикальные отверстия.

Графитовая блок и кладка реактора РБМК-1000 5-го энергоблока Курской АЭС с уменьшенным количеством графита.

Канальный ядерный энергетический реактор РБМК. Под общ. редакцией Ю.М. Черкашова. М.: ГУП НИКИЭТ, 2006.

Во вновь разработанных проектах водо-графитовых реакторов типа МКЭР – модульный канальный энергетический реактор – шаг графитовой решетки уменьшен до 23 см.

В 2013 году автору в качестве и.о. главного редактора журнала «Атомная стратегия» довелось побеседовать с директором Ленинградской атомной станции Владимиром Ивановичем Перегудой, работавшим ранее на Курской АЭС. Разговор коснулся в том числе и Чернобыля. Ниже – отрывки из этого разговора [19] Атомная стратегия», № 11, апрель 2016 г. СС. 16-17. URL: http://www.proatom.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=6715 (дата обращения: 01.11.2019) .

‹…›

В.П.:Александра Александровича Ядрихинского я знал очень хорошо. Прежде чем стать инспектором ГАН (Госатомнадзора. – Н.К. ), он был работником реакторного цеха, в моей смене. Очень грамотный специалист, физик, а самое главное – сильный, волевой, бескомпромиссный человек. Истину он готов был отстаивать невзирая ни на какие лица и авторитеты. Да, после аварии он написал отчет, в котором показывал, что авария была предопределена плохой физикой, наличием сильного положительного парового эффекта реактивности. И порядка семи писем он написал в разные инстанции примерно за полгода до аварии. По сути дела, он эту аварию предсказал. Конечно, и эти письма, и отчет – поступок, проявление гражданского мужества. Хотя, рассуждая формально, он, как инспектор ГАН, всего лишь выполнил свои профессиональные обязанности.

«АС»:Приходилось читать, что предупреждения поступали на протяжении нескольких лет, и что по этим предупреждениям, по опыту эксплуатации был составлен план мероприятий по приведению реакторов РБМК в соответствие с требованиями безопасности, но просто этот план не успели реализовать.

В.П.:Может быть, такой план был; мне его видеть не довелось. Я бы сказал, что такой план де-факто складывался в наших головах, в головах специалистов. Многое было уже ясно. Например, было ясно, что корень зла – в большом положительном паровом эффекте. Было ясно, что причина такого большого эффекта – уран-графитовое соотношение с избытком графита. Было ясно, как это соотношение изменить. Было ясно, что аварийная защита слишком медленная, что ее быстродействие нужно увеличивать. Ну и так далее. Те же стержни УСП (укороченные стержни-поглотители. – Н.К. ) – они входят в активную зону снизу, и если бы они были включены в состав аварийной защиты, они подавляли бы «концевой эффект», создаваемый вытеснителями основных стержней АЗ (аварийной защиты. – Н.К. ). В общем, понимание того, что нужно сделать, складывалось, и что-то уже делалось, но делалось по разным станциям вразнобой и медленно. Чернобыль действительно заставил все эти соображения собрать в систему. Работы по модернизации блоков с РБМК, по повышению уровня безопасности велись на протяжении по меньшей мере 15 лет…

«Понимание того, что нужно сделать, складывалось, и что-то уже делалось, но делалось вразнобой и медленно».

Делалось на местах, делалось энтузиастами, делалось одиночками, неравнодушными людьми, настоящими гражданами.

Да, Чернобыль научил, Чернобыль заставил.

В основополагающих требованиях по безопасности теперь записано – реактор должен обладать выраженным свойством внутренней самозащищенности.

Авария как в Чернобыле – реактивностная, с неуправляемым разгоном мощности, – вот такая конкретно авария уже невозможна.

А какая возможна? Как на Фукусиме?

Впрочем, что нам до Японии.

Умение делать «огромную государственную работу» – такую, какой были индустриализация и победа в Великой Отечественной войне, атомный проект и ликвидация последствий Чернобыльской аварии, – у нас фактически утрачено.

Традиции огромной государственной лжи по разным поводам крепнут с каждым днем.

В ночь на 30 ноября 1975 года оперативная смена БЩУ (блочного щита управления) занималась выводом в ремонт одной из двух турбин 1-го энергоблока ЛАЭС.

Турбину постепенно «разгрузили» до нулевой мощности, соответственно, снизив мощность реактора до 50 % от номинала. Дальше по технологии необходимо отключать генератор от сети главной электрической схемы. Для этого предусмотрен генераторный выключатель. Но СИУТ (старший инженер управления турбиной) ошибся и отключил не разгруженный генератор, а работавший на полной мощности. Сработала защита турбины – закрылись стопорные клапаны и ГПЗ (главные паровые задвижки) – на впуске пара. Сработала защита реактора – АЗ-5 (аварийная защита пятого рода), полностью заглушающая реактор.

Реактор и энергоблок остановлены по ошибке, все оборудование исправно, все параметры в норме, – мы находимся в состоянии «горячего останова», персонал получил разрешение на подъем мощности после кратковременного останова: режим, разрешенный регламентом того времени. Принимается решение пускать реактор и восстанавливать мощность блока на уровне 50 % от номинала.

СИУР (старший инженер управления реактором) получил указание на пуск реактора и на вывод его на МКУ (минимально контролируемый уровень мощности). МКУ – это такой уровень, когда поддерживать мощность реактора может автоматический регулятор.

В режиме ручного управления СИУР извлекает стержни и в результате выводит реактор на МКУ, встает на автоматический регулятор.

В процессе подъема мощности дважды срабатывала аварийная защита по скорости набора мощности.

Начинаем подъем мощности с включением генератора в сеть.

Значение мощности, выдаваемой генератором, контролируется по ваттметрам.

При мощности реактора 800 МВт (тепловых) происходит необъяснимый бросок мощности – в течение примерно 10 секунд реактор набирает дополнительно 100 МВт.

Такое необъяснимое поведение реактора показалось опасным, и СИУР принимает решение снижать мощность и глушить реактор. Действуя интуитивно и на навыках управления промышленными реакторами, он снимает управление мощностью с автомата и начинает вручную опускать стержни 3-х автоматических регуляторов. Стержней автоматического регулирования мощности в общей сложности 12 штук, и порциями по 4 стержня опускаем их в реактор с интервалами времени 10–20 секунд, начиная снижение мощности. В результате с ок. 900 МВт тепловая мощность реактора снижается до 100÷150 МВт. И только потом СИУР нажимает кнопку АЗ-5, полностью заглушающую реактор.