Сергей Соловьёв - Валерий Легасов: Высвечено Чернобылем

Однако и в самой системе эксплуатации АЭС была допущена принципиальная управленческая ошибка. Реакторы типа РБМК изначально создавались и эксплуатировались в системе Министерства среднего машиностроения – полувоенного ведомства с жесткой дисциплиной и контролем. Многие специалисты после аварии заявляли, что передача АЭС в целях экономии средств в ведение «гражданского» Министерства энергетики и электрификации с совершенно иным уровнем дисциплины, квалификации персонала и контроля стала одной из причин произошедшего. Это была еще одна из многих экономических управленческих ошибок времен «застоя», наряду с известным неэффективным использованием валютных поступлений от продажи нефти после роста нефтяных цен вследствие энергетического кризиса 1973 г. Один из руководителей «Росатома», много лет проработавший на атомных станциях, С.И. Антипов, в интервью В.С. Губареву говорил:

«Те люди, которые строили 4-й блок Чернобыльской АЭС, понимали, что эксплуатировать его нужно очень строго, соблюдая все технологические и технические нормы. Они, конечно же, сознавали опасности, понимали недостатки этого типа реакторов, а потому рассчитывали на жесткую дисциплину, которая властвовала тогда в нашей отрасли. Но в это время появились люди, для которых награды, звания, служебное положение, карьера стали главными, а все остальное ушло на задний план, в том числе и ощущение опасности. Для них главное – выполнить указание сверху» [24] Губарев В.С. Окна из будущего. М.: ИКЦ «Академкнига», 2007. С. 419. .

Речь, конечно, идет не о персонале станции, а именно об управленческом решении. Само решение о массовой постройке реакторов РБМК без полного понимания особенностей этого типа реакторов было ошибкой. Передача АЭС в ведение «гражданского» министерства была ошибкой. Полное отсутствие понимания опасности АЭС также было очевидной грубейшей ошибкой. В.Г. Асмолов, многолетний сотрудник, а затем один из руководителей Института атомной энергии им. Курчатова, вспоминал:

«Для нас тревожным сигналом стало то, что случилось в Америке. К счастью, весь расплав остался в реакторе [25] См. статьи словаря в настоящем издании: «Авария на АЭС “Три-Майл-Айленд”» и «Китайский синдром». . И мы поняли – без знаний тяжелых запроектных аварий атомная энергетика развиваться не имеет права. Мы представляли в министерство большую программу работ. Естественно, денег требовалось очень много, а потому мы получили уникальный ответ: “При капитализме все делается ради выгоды и реакторы там ненадежные, а наши – очень хорошие”! Было направлено еще одно письмо, авторы его – наши специалисты института Доллежаля. В письме подробно описана будущая чернобыльская авария. Ответ пришел быстро, в нем говорилось, что подобная авария практически невозможна, но тем не менее исследования целесообразно провести. На них деньги будут выделены в 1987 году» [26] Там же. С. 427. .

Ухудшал ситуацию еще и тот факт, что чрезмерная секретность в отрасли приводила к дублированию работ в разных институтах по одним вопросам атомной энергетики и сохранению «белых пятен» в других [27] Там же. Сс. 461–462. Из интервью В.С. Губарева с украинским гидрогеологом, академиком НАН Украины В.С. Шестопаловым. . Физик-атомщик В.П. Сидоренко, один из инициаторов создания и заместитель председателя Госатомэнергонадзора, отмечал, что реактор РБМК не соответствовал «Общим положениям обеспечения безопасности атомных электростанций при проектировании, строительстве и эксплуатации», принятым еще в 1973 г. и уточненным в 1982 г. Сидоренко также указывал, что внедрение дополнительной защиты наталкивалось на сопротивление (в связи с удорожанием эксплуатации) министра среднего машиностроения Е.П. Славского, главного конструктора академика Н.А. Доллежаля, и, собственно, Министерства энергетики и электрификации [28] Сидоренко В.А. Об атомной энергетике, атомных станциях, учителях, коллегах и о себе. М.: ИздАт, 2010. С. 322–323. . Схожим образом ситуация обстояла и в медицине: заместитель министра здравоохранения А.И. Бурназян в 1970-е в гневе разбросал листы доклада о медицинских последствиях наземного ядерного взрыва или аварии в мирное время [29] Губарев В.С. Указ. соч. С. 450. Из интервью с А.К. Гуськовой. .

Характерен еще один эпизод, дополняющий в этом моменте и вышесказанное, и воспоминания Легасова. В начале 1970-х годов медики, занимавшиеся проблемами острой лучевой болезни, создали учебный фильм о ней. Часовая лента была секретной, и рассекретить ее могло только Министерство среднего машиностроения. Руководитель спецотдела министерства, осуществлявший цензуру, не заметил в ней никакой крамолы, но попросил показать министру – Е.П. Славскому. После первых же кадров (с последствиями болезни) на просмотре раздалась матерная ругань. Академик, крупнейший специалист по лучевой болезни гематолог А.И. Воробьев, свидетельствует: «Говорили, что в кабинете он орал на виновников показа: де все это сгущение красок, что так можно перепугать весь аппарат, что и речи быть не может о рассекречивании. ‹…› Если бы на атомных станциях, на подводных лодках с атомным двигателем эти кадры видели рядовые операторы и руководители “от мала до велика”, Чернобыля могло не быть…» [30] Воробьев А.И., Воробьев П.А. До и после Чернобыля. Взгляд врача. М.: Ньюдиамед, 1996. Сс. 48-49. .

В 1986 г., уже после Чернобыльской аварии, в свет вышло сугубо специальное издание со статьей, в числе авторов которой был человек, ставший одним из главных организаторов ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС. Статья называлась: «Основы анализа безопасности в ядерной энергетике», ее авторами были академик Валерий Легасов вместе с В.Ф. Деминым и Я.В. Шепелевым [31] Легасов В.А., Демин В.Ф., Шепелев Я.В. Основы анализа безопасности в ядерной энергетике // Атомно-водородная энергетика. Сб. статей. Вып. 7. М.: Энергоатомиздат, 1986. Сс. 61–104. . Седьмой выпуск сборника «Атомно-водородная энергетика и технология» был сформирован в январе 1986 г., а подписан в печать по злой иронии судьбы 23 апреля 1986 г. – менее чем за трое суток до аварии. В статье речь шла об экономическом измерении безопасности и расчета рисков, авторы предлагали включить фактор безопасности в экономические расчеты, используя единый подход во всех отраслях экономики. В том числе – математически вычисляя возможность катастроф в той или иной отрасли и подсчитывая в соответствии с этой высчитанной вероятностью стоимость ущерба. Ущерб от Чернобыльской аварии – экономически гигантский – явно не был учтен в процессе разработки и использования реактора РБМК.

О возможности аварии знали многие специалисты, руководители отрасли были информированы об этой возможности, но в силу именно управленческих пороков и ошибок никаких мер принято не было.