Наталия Сотникова - Любовь по-французски. О чем умолчал Дюма

Неудачный исход испанской авантюры сильно повлиял на обоих ее героев. Они уже не были беззаботными искателями приключений. Испытанные ими унижение и гнев оставили глубокий след в их душах. Особенно жаждал отмщения Бекингем, ранее не встречавший никаких препятствий на своем пути. Состоя с ранних лет фаворитом при монаршей особе, он постепенно перестал проводить границу между интересами государства и своими собственными. Герцог злился на лорда Бристля, который не преминул дать ему почувствовать свое превосходство, на Оливареса, который провел его как ребенка, и всех испанцев вообще, превративших его затею в посмешище. Ему же совершенно не хотелось выглядеть предметом осмеяния в глазах Иакова I. Провал испанского сватовства превратил обаятельного веселого красавца в грозного воителя, намеренного сокрушить своих врагов и преподнести им достойный урок. Принц полностью разделял чувства своего друга. Именно после путешествия в Мадрид Стини обрел то превосходство над Карлом, которое было внезапно сокрушено лишь со смертью герцога.

В Дувре молодых людей встретили как героев, народ исходил в любви к принцу, который избавил их от воцарения принцессы-католички, новой Марии Тюдор Кровавой, и герою Бекингему, спасшему его, – именно такие образы-личины народная любовь приписала молодым людям. Проповедники вещали с кафедр англиканских церквей:

– Мрачная пучина Антихриста не увлекла с собой нашего принца в свои бездны… Благодарение Господу, что мы не заполучили толстогубую [16] В 1412 году Эрнст Габсбург, по прозвищу Железный (1377–1424), эрцгерцог Штирии и Каринтии, вступил в брак с княжной Цимбургис Мазовецкой (1394–1429), племянницей польского короля Владислава II из династии Пястов. Считается, что именно она принесла в род Габсбургов характерную черту их внешности, мясистую выпяченную нижнюю губу, сохранившуюся у их представителей вплоть до восемнадцатого века (также и у французской королевы Марии-Антуанетты) и, как утверждают, даже у некоторых современных потомков Габсбургов. принцессу, дочь дьявола!

Народное ликование сопровождало их на всем пути до Лондона. В столице торжества превзошли самые смелые ожидания путешественников: звонили колокола всех церквей, собор Св. Павла украшали 23 факела (принцу исполнилось 23 года). Прозвучал благодарственный псалм: «Народ Израиля вышел из Египта, и племя Иакова отдалилось от варваров». Снаружи приветственные крики перемежались с возгласами:

– Конец папизму!

После трогательной встречи с королем, совершенно разбитым подагрой, все трое уединились на несколько часов. Когда после этого Иаков вновь появился на людях, те из придворных, кто рассчитывал вырвать его из-под влияния фаворита, поняли, что потерпели поражение. Ничто не могло вытравить из сердца монарха неистребимую любовь к его Стини. К тому же ее подкрепила высокая волна популярности фаворита, спасителя принца, у народа. Это неожиданное восхваление сначала удивило Бекингема, затем он счел его само собой разумеющимся явлением и решил ковать железо, пока оно горячо. Начинавший впадать в слабоумие хворый Иаков без малейшего сопротивления поддавался фавориту, некогда бывшему для него источником всех радостей, но теперь становившегося самым настоящим деспотом.

Тут следует уточнить, что со времен казни в 1572 году четвертого герцога Норфолкского герцоги, как таковые, в Англии полностью перевелись. Единственный представитель этой разновидности титулованной знати на Британских островах, родственник и первый фаворит короля, герцог Леннокс, обретался в Шотландии. Первый носитель сего титула ушел в мир иной относительно молодым человеком, потомок же его был настолько бесцветен, что на него никто не обращал внимания и роду его сулило угасание в полной безвестности. Когда Иакову I выпала честь объединить короны Англии и Шотландии, он был вынужден пожаловать этой невзрачной личности титул английского герцога Ричмондского, дабы особу из рода Стюартов не оттеснил на задний план целый легион английских вельмож. После того, как герцогский титул был дарован Джорджу Вильерсу, персона фаворита стала его настолько ярким олицетворением, что когда произносили слово «герцог», само собой подразумевалось: речь идет именно о Бекингеме и ни о ком другом. Он сосредоточил в своих руках огромную власть: командующий флотом, распорядитель королевских ресурсов, наставник наследника короны, идол беснующихся народных масс – чего еще не хватало ему для проведения в жизнь самых грандиозных замыслов? Он последовал примеру Ришелье, который планировал создать широкий союз между Англией, Францией и протестантскими государствами, чтобы пойти войной на австрийский императорский дом и изменить расстановку сил в Европе. В принципе, воплощение в жизнь этой задачи требовало целенаправленных, терпеливых и длительных трудов. Но на таковые был совершенно неспособен действовавший исключительно по вдохновению Стини.

Судьба, казалось, благоволила ему и послала событие, которое народ счел знамением Божьим, подтверждавшим справедливость его гнева, направленного против папистов. Сто пятьдесят католиков собрались в храме возле французского посольства в городском околотке Блэкфрай-ерс на проповедь иезуита отца Дрюри. То ли по ветхости, то ли от чрезмерного скопления народа, но строение рухнуло, погребя под собой девяносто пять человек вместе с иезуитом-златоустом. Сбежавшиеся зеваки вместо того, чтобы прийти на помощь несчастным, изощрялись в отвратительных насмешках и проклятиях. Епископ Лондонский отказал погибшим в погребении по христианскому обряду, тела бросили в рвы на территории посольства, а городской совет тут же приказал снести установленные там кресты. Бекингем счел, что приспела пора действовать. Для военных действий требовались деньги, получение оных зависело от благоприятного голосования в парламенте, парламент же стремился всякий раз самым злокозненным образом ущемить права помазанника Божия. Стало быть, надлежало прищемить хвост самому парламенту.

1 ноября 1623 года было созвано собрание двенадцати членов Государственного совета, которое историки позднее признали прародителем Совета министров, в котором Бекингем исполнял роль премьер-министра. Он без малейшего труда добился направления лорду Бристлю послания с приказанием отсрочить заключение брака и направить королю Испании настоящий ультиматум.

Тем временем Испания, которая с таким высокомерием и уклончивостью воспринимала поползновения англичан заключить союз, теперь, со свойственным южанам непостоянством, решила крепко держаться за него. Наконец из Рима прибыло разрешение папы Урбана VIII, и венчание по доверенности было назначено на 29 ноября. На домах уже начали вывешивать фламандские гобелены, а церкви – подобающим образом украшать. Однако 26 ноября испанцы были поражены, как громом, прозвучавшим посреди ясного неба. Послание короля Иакова I требовало от короля Филиппа IV приложить все усилия к возвращению княжества Пфальцского, даже если для этого потребуется военное вмешательство, в противном случае бракосочетание не представляется возможным.