Сергей Брилёв - Разведка. «Иван» наоборот: взаимодействие спецслужб Москвы и Лондона в 1942—1944 гг.

« – Насколько по-разному звучат акценты уроженцев Штутгарта и северо-востока Хессе?

– По-разному. И тот и другой акцент несколько противны для тех, кто говорит на хохдойч (то есть на литературном “высоком” немецком. – Авт.). Но Хессе – чуть лучше и ближе к культурному языку.

– То есть уроженцу Штутгарта выдавать себя за уроженца Хессе было бы тяжело?

– Не так просто. Но возможно. Хохдойч в то время не учили. Но если человек выучивал несколько типичных фраз по Hessisch, думаю, могло сойти.

– И насколько хохдойч был доступен рабочим парням 1930-х?

– Рабочие парни на хохдойч тогда не говорили.

– Для понимания: читаю документы НКВД/НКГБ, где именно такую биографию присвоили одному из советских агентов из числа немцев-антифашистов, заброшенных в Германию.

– Ясно! Бедный! Эти фашисты всё бы пронюхали…»

Допустим, что Крамер (который, согласно записям в его личном деле в архиве Коминтерна, владел, помимо родного немецкого языка, испанским, французским и русским [859]) обладал хорошим слухом и подвижной артикуляцией. Допустим, что в родном немецком языке он тем более мог изобразить любой акцент.

Но ни в НКГБ, ни в SOE не просчитали главную опасность, которая поджидала группу «Айгер».

Из справки СВР: «В январе 1944 г. [агенты “Селект” и “Функер”] через Великобританию были выведены на территорию Германии. […] Однако известий от них никаких не поступало. Лишь в феврале 1946 г. на запрос из Центра источник “Г” из Берлина сообщил, что оба агента были убиты в момент посадки на территории Германии». [860]Несколькими строчками ниже в самой СВР признают: это «не соответствует действительности». А именно: «по имеющимся данным, в 1944 г. “Пауль Функер” был схвачен фашистами и выдал им своего напарника, сразу или впоследствии погибшего от рук [нацистов], после чего участвовал в организованной противником радиоигре» [861].

Что обо всём этом известно из западных источников? Начнём с чисто британской переписки. Через неделю после парашютирования группы «Айгер» в SOE получили телеграмму из Швейцарии. В ней говорилось, что от своих источников с барж, курсировавших по Рейну, агент «Чарльз» услышал историю: мол, жители деревни Одернхайм-ам-Глан к юго-западу от Майнца поймали неких парашютистов, но тем удалось убежать и запрыгнуть на проходивший поезд. В то же время британская дипмиссия в Швейцарии передала в Лондон газетное сообщение: из-за британских парашютистов, высаженных 7 января, большой переполох случился в Эльзасе, и в Мюлхаузе были арестованы двое парашютистов, одетых в немецкую форму и обладавших набором всех необходимых документов [862]. Как видим, слухи просочились не с места высадки группы «Айгер», но из того же региона Германии, а некоторые описания подозрительно совпадали.

Знали ли нацисты заранее обо всех точных местах десантирования советских агентов в Центральной Европе посредством радиоигры с участием захваченных ими ранее и перевербованных советских агентов? Это, как мы уже отмечали, вопрос дискуссионный. Но из всех показаний нацистов, допрошенных после войны британскими и американскими спецслужбами, выходит, что в ночь 7/8 августа низколетящий самолёт с группой «Айгер» на борту засекли. Это вполне соотносится с рапортами лётчиков британских Королевских ВВС – о том, что парашютирование было осуществлено с высоты всего в 800 футов, и что местность хорошо просматривалась [863].

Они приземлились, зарыли свои парашюты и стали искать парашют с багажом. В этот момент их обнаружили и по ним открыли огонь [864]. Из показаний всех допрошенных нацистов, которых потом взяли в плен союзники, следует: «Селект»-Крамер был ранен в голову [865]и приказал Несперу бежать, сказав, что прикроет его [866]. Тому действительно удалось уйти от погони, и вскоре он пришёл по адресу в Штутгарте, полученному в Москве [867].

То был адрес немецкого коммуниста Фридриха Шлоттербека, которого, впрочем, Неспер знал ещё по довоенным временам (выше мы упоминали, что он жил у Шлоттербеков в 1930-х гг.). После войны Шлоттербек воспроизвёл такой разговор с Неспером, вдруг появившимся на его пороге:

«– Кто тебя направил?

– Партия.

– Партия – это кто?

– Я не знаю имён.

– Как ты здесь очутился?

– Прыгнул с парашютом.

– Из России? Невозможно. Русские самолёты досюда не долетают.

– Я прилетел на английском бомбардировщике.

– Так ты от англичан, а не из Москвы?

– С англичанами меня ничего не связывает, они меня лишь сбросили.

– Ну ты же не станешь утверждать, что англичане сделали это бесплатно? Особенно англичане.

– Нет, англичане всего лишь нас перевезли и не знают наших имён» [868].

Пытаясь доказать, что говорит правду, Неспер показал Шлоттербеку свои летальные таблетки, пистолет, швейцарские документы и карточки на продукты. Он сообщил, что был вынужден бросить основной багаж, включая радиостанцию [869].

Фридрих Шлоттербек в 1930 г. [870]

Фридрих Шлоттербек также был коммунистом и, к сожалению, как и Неспер, не понаслышке знал о гестапо. В год прихода нацистов к власти он получил три года концлагерей, но оставался в заключении до 1943 г. Его выпустили из концлагеря Вельцхайм при условии, что он будет снабжать гестапо информацией о подпольном коммунистическом Сопротивлении. Однако после войны пленённые союзниками гестаповцы в одни голос говорили, что Шлоттербек их перехитрил, снабжая обманными или безотносительными «ключами» [871]. Вот и Неспера он не выдал [872]. Но…

Как ни печально, но, согласно современным немецким источникам, имя Неспера нацисты услышали из уст Крамера [873]. Раненый в голову, очевидно, он не мог оказывать сопротивление, а, возможно, подвергся дополнительным пыткам.

Узнав, кто прилетел с Крамером, гестапо установило слежку за женой Неспера [874], ожидая, что он выйдет с ней на связь. Так и произошло уже через неделю после приземления…

Неспера схватили, и он вновь предстал перед «охотником за коммунистами» – Фридрихом Мусгаем из гестапо.

Тот за время, пока они не виделись, стал совсем зверем. После захвата Гитлером в 1938 г. Чехословакии он был привлечен к обустройству отделения гестапо в Брно. В 1939–1940 гг. он «работал» в польском Катовице в «айнзатцгруппе» (подразделении СС, отвечавшем за массовое истребление евреев). Позже – в оккупированном Советском Союзе. С июля 1941 г. Мусгай – начальник гестапо в Штутгарте. Он лично присутствовал при ликвидации десятков угнанных в рабство поляков и при депортациях евреев в Ригу, в гетто в польской Избице и в гетто-концлагерь Терезиенштадт в Моравии. К 1943 г. он – уже оберштурмбаннфюрер СС и начальник гестапо Штутгарта [875].