Ксения Чепикова - Человек, научивший мир читать [История Великой информационной революции]

Профессия переплетчика – для юношей из обеспеченных бюргерских семей. Все-таки плата за обучение выше и вносить ее нужно в два раза дольше. А поскольку переплетное дело тесно связано с типографией и книготорговлей, юноша должен научиться разбираться в книгах, для начала – уметь хорошо читать (то есть окончить школу или получить домашнее образование), а затем – изучить книжный рынок и знать вкусы потребителей.

Масе переплетал книги для богатых коллекционеров, высшей аристократии и правителей. Только такие люди могли позволить себе его эксклюзивную продукцию – роскошные переплеты с орнаментами из искусно скомбинированных разных по цвету кусочков марроканской кожи, разноцветного воска и листового золота, покрытые цветными лаками, – настоящие произведения искусства. Этому и учился у него Плантен – сохранился, например, великолепный переплет, который он сделал в 1556 году для испанского наследника трона, будущего короля Филиппа II. Нужно думать, научился он у Масе не только этому. Обхождение с богатыми клиентами, налаживание личных контактов и деловых связей, ведение переписки в подобающем для высшего общества тоне – без подобных навыков переплетчику такого класса просто нечего делать в профессии. Они, несомненно, пригодились Плантену годы спустя, когда его заказчиками стали король Испании, папа римский и многочисленные представители европейской высшей знати.

Но сначала Кристофу пришлось около десяти лет прожить в доме Масе на положении ученика и слуги. Впечатляющий прыжок из людской в университетскую аудиторию не удался. Юный Плантен оказался в том же положении, что и его отец: всего лишь слуга, причем даже более низкого статуса, хотя и с лучшими перспективами – когда-нибудь, возможно, стать подмастерьем.

Ученики ремесленников, конечно, не были рабами или крепостными, как это часто описывают. Но они жили в доме мастера и не могли располагать собой и своим временем. Мастер отвечал не только за их образование, но и за все, что они делают, в том числе за то, как они ведут себя вне мастерской, поэтому у многих мастеров правила были максимально строгими, а выходить из дома без крайней надобности не разрешалось. Торговаться об условиях обучения ученики не могли. Первые годы они обычно выполняли самую черную и неквалифицированную работу, как по дому, так и в мастерской, параллельно начиная перенимать у мастера основы ремесла. Они вставали первыми и ложились последними. Мастер обязан был научить ученика читать, писать и считать, если тот еще не умел этого, – особенно важны эти навыки в книжном деле, – а также обучить основам катехизиса. По сути, он брал на себя роль отца. Телесные наказания в процессе обучения были самым обычным делом, и тут мастер мог себя не ограничивать – вопросы к нему возникали, только если он нанес ученику тяжелые увечья или случайно забил его до смерти.

В то же время родители ученика следили за тем, чтобы мастер на самом деле и как можно более интенсивно обучал его ремеслу, а не загружал только тяжелой домашней работой – особенно если за обучение были заплачены большие деньги. Как правило, в контракте заранее подробно оговаривалось, какие именно навыки должен приобрести юноша и за какой срок. Впрочем, в случае с Плантеном это не работало: фактический сирота после отъезда отца в Тулузу, он мог положиться только на доброе сердце и порядочность мастера.

Обучение происходило за работой. Как правило, никаких тестовых изделий, на которых ученик мог бы оттачивать свои умения, не предусматривалось, если только за них не платили родители. Это считалось пустой тратой материала и времени. Смотри, подражай, помогай – одно за другим – именно по такому принципу строилось обучение. Ученик мог принимать участие в работе над обычной продукцией, шедшей на продажу, но только когда мастер был твердо уверен, что он ее не испортит, так что до наступления этого важного дня могло пройти довольно много времени. Что касалось бухгалтерии и управления предприятием – эти знания мастер предпочитал оставить при себе, для наследника или, если у него имелись только дочери, для того подмастерья, который станет его зятем. Так что ученику, сообразившему, что ремеслом как таковым обучение не заканчивается, оставалось только внимательно наблюдать и хорошенько запоминать.

Вторая половина обучения была посвящена оттачиванию практических навыков. Теперь ученик был полностью вовлечен в производственный процесс, работал наравне с мастером и подмастерьями, но его работа никак не оплачивалась. Считалось, что таким образом хозяин окупает средства и усилия, затраченные на обучение, и, конечно, он пытался затянуть этот этап как можно дольше. Но часто родители – те, что побогаче, – просто откупались определенной суммой, чтобы их сын сразу мог переходить к самостоятельному и хорошо оплачиваемому труду. Юноши победнее или сироты должны были отработать этот срок в несколько лет полностью. Это касалось и молодого Плантена. Отец оставил ему достаточно денег, чтобы оплатить дорогостоящее обучение престижной профессии если не в столице, то хотя бы в провинции. Но с тех пор никакого участия в его судьбе, похоже, не принимал. Так что прошло десять лет, прежде чем Кристоф наконец обрел свободу, в возрасте около 24–25 лет сдав экзамен на подмастерье.

Все это время, пока он учится, работает, набирается жизненного опыта, в голове у Плантена зреет идея. Кажется, десять лет в статусе ученика-слуги и бесплатной рабочей силы должны были выбить всю романтическую дурь о книгах из головы молодого Кристофа. Или хотя бы придать его мыслям практический характер. Действительно, он стал мыслить практичнее. Но он не отказывается от своей мечты. Хотя у него есть уже и профессия, и семья, которую нужно кормить. «Когда-то я хотел учиться в университете, но не было ни возможности, ни времени, ни денег» [46] Цитируется по Langereis (2014), note 8. , – напишет он намного позже. Нереализованную мечту юности Плантен воплотит другим способом. Он никогда уже не попадет в университет как студент или профессор, но окажется там в другом качестве. Он не станет заниматься наукой, но будет на равных общаться с великими учеными и гуманистами – образованнейшими людьми своего времени. Он не напишет ни одной научной книги, но внесет огромный вклад в развитие науки – не какой-то конкретной, а сразу всех вместе. Закончив обучение у Масе и сдав экзамен на подмастерье, Кристоф Плантен принимает решение: не смогу писать книги – буду их печатать.

Теперь он квалифицированный специалист с серьезным опытом работы, но открыть собственное дело Кристоф все еще не имеет права. В современном мире наемный работник легким движением руки превращается в предпринимателя, достаточно лишь немного амбиций и, конечно, определенной суммы денег. В XXI веке количество стартапов в сфере высоких технологий подобно лавинообразно размножающимся бактериям; впрочем, большая часть из них все равно не выживает. Но XVI век – это мир цехов и гильдий, и тут все очень непросто.