Уилл Хант - Подземный мир. Нижние этажи цивилизации

«Чем отчаяннее становилось положение, — рассказывала Холли, пока мы ехали, — тем больше рос их интерес к пещерам.

Вход в пещеру Актун-Туничиль-Мукналь; © Jad Davenport / National Geographic Creative / Alamy StockPhoto

Визиты в "темную зону" стали обычным делом». На следующее утро мы планировали посетить пещеру под названием Актун-Туничиль-Мукналь, или пещеру Хрустальной девы. Именно туда впервые отправилась Холли, прибыв в Белиз, именно там обнаружила первое свидетельство сакрализации «темной зоны».

Под низким серебристо-белым небом мы с Холли совершили переход через Горный заповедник тапиров, расположенный примерно в пятидесяти милях от Сан-Игнасио. Пробираться пришлось через густые джунгли, возникшие здесь явно задолго до грехопадения человека: воздух был плотным и влажным, везде пахло мхом. Мы перебирались через огромные досковидные корни, переходили вброд реки, вода в которых доставала нам до пояса. Через подлесок шмыгали игуаны, а на деревьях над нашими головами перекликались танагры и туканы. Издалека раздавался сотрясающий воздух крик ревуна. Вскоре, пробившись сквозь стену растительности, мы оказались у входа в пещеру — зияющего отверстия в форме песочных часов, с гладкими стенами и увитого лианами. Из него вытекала река, неслышно струясь между мшистыми валунами.

«В искусстве майя вход в пещеру изображается как пасть монстра, — сказала Холли, указывая на сталактиты, свисающие с потолка у входа. — Это, как ты видишь, типичные зубы чудовища».

Помолчав, она добавила: «Впрочем, еще весьма похоже на влагалище».

С крупного валуна мы спрыгнули в озеро с теплой и прозрачной зеленой водой, за нами взвилось облачко рыбок, как на картинах пуантилистов. Мы миновали вход в пещеру; поначалу стало темнее, как если бы внезапно наступили сумерки, а затем нас и вовсе накрыла тьма. Мы плыли против течения, взбираясь на склизкие валуны, сваливаясь в водовороты, вертясь и протискиваясь сквозь узенькие проемы, а вокруг нас вздымалась и шумела река. Холли (одной из первых исследовавшая пещеру после ее открытия британскими спелеологами-любителями в 1986 году) обходила массивные преграды из валунов, ориентируясь исключительно на мышечную память, словно вспоминая последовательность шагов в давно заученном танце.

Наконец мы оказались в полной тишине — в колоссальных размеров пещере, где царила кромешная мгла; лучи наших фонариков ползали по потолку туда-сюда, словно городские прожекторы. Я пытался разглядеть летучих мышей, снующих над нашими головами или свисающих с уступов, но потолок находился слишком высоко. Мы плыли, а вокруг нас в реку капала вода с потолка.

Примерно через полмили мы подгребли к берегу и выбрались на каменный козырек. Холли велела мне снять ботинки. Мы направились в центральную пещеру, обрамленную переливающимися сталактитами и сталагмитами, а также массивными колоннами от пола до потолка, толстыми как стволы деревьев.

Когда я посветил налобным фонариком на стены, у меня захватило дух. На полу стояли сотни древних керамических сосудов, выкрашенных в черный и ярко-оранжевый. Некоторые из них были размером с пляжный мяч и закреплены на своем месте выростами кальцита, накопившимися за много столетий. Между сосудами здесь и там лежали каменные орудия, осколки жада и обсидиана, попадались и небольшие статуи животных, в том числе каменная свистулька в форме собаки.

«Все эти артефакты относятся к IX веку, — сказала Холли. — Ко времени засухи».

Мы поднялись по железной лестнице, вмонтированной в стену, и она провела меня к узкому алькову над пещерой. «Вот она», — произнесла Холли, опускаясь на корточки на козырьке. Перед нами был скелет человека — двадцатилетней девушки.

«Мы называем ее Хрустальной девой», — объяснила Холли. Я перевел дух. Женщина лежала на спине, раскинув ноги и руки; ее ребра покрывал кальцит, придававший костям зловещий хрустальный блеск. Скелет был прекрасно сочленен, за исключением челюсти, которую увело в сторону в кривой, застывшей улыбке.

Хрустальная дева в пещере Актун-Туничиль-Мукналь; © Jad Davenport / National Geographic Creative / Alamy StockPhoto

«Обратите внимание: погребальный инвентарь отсутствует, — сухо заметила Холли. — Стало быть, ее не хоронили».

Скелет Хрустальной девы был не единственным. На полу центральной пещеры, прямо под нами, насчитывалось еще четырнадцать. У подножия исполинского сталагмита находились останки двух юношей: их обезглавили, скелеты были частично расчленены и тоже покрыты кальцитом. Неподалеку лежал скелет сорокалетнего мужчины с проломленной височной костью. Мы склонились над жертвами, переходя от одной к другой. Здесь были и останки ребенка: груда крошечных костей, спрятанная в темной расщелине.

Все эти люди были принесены в жертву Шибальбе.

«Шибальба, — сказала Холли, пока мы сидели в темноте, — это совсем не то же самое, что и христианский ад».

Для народа майя Шибальба, что переводится как «место страха», не была абстракцией. Она представляла собой вполне конкретную географическую локацию, которую можно найти на карте. Пробираясь через лес, можно было почуять Шибальбу, услышать ее рев и эхо, почувствовать, как из ее глубин поднимается ветерок. А если пролезть вниз в сенот сквозь каменистый вход, путешественник вступал внутрь Шибальбы. Он оставлял позади земной мир и попадал в отдельное царство, где можно было столкнуться лицом к лицу с призраками, божествами и существами, наделенными особыми силами и непредсказуемыми.

Связь майя с Шибальбой была глубокой, странной и полной противоречий. В эпосе «Пополь-Вух» близнецы-герои Хун-Ахпу и Шбаланке, спустившись в Шибальбу, пробираются сквозь лабиринт леденящих душу подземелий: в одном бушует пламя, в другом сверкают ножи, в третьем охотятся ягуары. На каждом шагу близнецы-герои сражаются с владыками Шибальбы, бандой отвратительных существ, которых зовут Семь смертей, Повелитель гноя, Повелитель желтухи, Собиратель крови и Повелитель ранений. Основная задача владык — насылать на мир людей болезни, чтобы в конечном счете истребить его. И тем не менее, каким бы страшным ни был подземный мир, майя зависели от Шибальбы и не могли жить без нее. Рядом с жителями Шибальбы обитал Чак, бог дождя, весьма взбалмошная сущность с безумным взором; он обрушивал гром и молнии на леса — но также обеспечивал дождь, без которого майя не могли выжить.

Холли Мойес