Александр Андреев - Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого

В Збаражском замке защита подземелья с сокровищами должна была быть устроена так, чтобы не подвергать их риску уничтожения, так как золото прятали для того, чтобы его забрать. Максим еще раз мысленно произнес девять слов-ключей из рукописи Олексы: Богдан, бумаги, золото, опасности, отовсюду, одновременно, морок, призрак, не останавливаться. Разобраться в значении этих слов было сложнее, чем найти их в рукописи киевского школяра XVIII века. Яснее Олекса, очевидно, писать не хотел, ибо кто ищет, тот всегда найдет, даже если во время поиска один из его потомков подвергнет свою жизнь опасности. Достояние юной и отчаянной Казацкой страны должно быть надежно защищено, в этом ни у Олексы, ни у его потомка Максима не было никаких сомнений.

Однако ни о каком дерибане сокровищ Богдана Хмельницкого «отдельными высокопоставленными представителями киевской власти» не могло быть и речи, и Максим не должен был допустить ничего подобного, даже если для этого нужно было лечь костьми. Эти чиновные лисы хорошо везде проскальзывали, только следы за собой плохо заметали. Например, как в послемайданной истории с золотым батоном из Межигорья. Ох, и соскучились бесы за вами, господа кугуты, как изгнанные черти за пеклом. Сто этих чертей вам в глотку с ведьмой в придачу! Максим часто вспоминал удивительные слова Богдана Великого: «Хочешь быть свободным — живи с обнаженной саблей. Фортуна переменчива, но все равно победит справедливость». Историк жалел, что мысли самого великого героя украинского народа до сих пор не были отлиты в бронзе на его постаменте на Софийской площади Великого города.

Упомянув в своей рукописи о происшествии с ним под левым казематом, через которое он переступил и затем добился цели, Олекса затем шифром написал, что бумаги и золото Богдана находятся именно там.

Слова «опасности» и «отовсюду» следовало считать, конечно, одним предложением, означавшем «внимание, здесь везде опасно». В этом заклятом подземелье ждать беды следовало со всех сторон. Олекса предупреждал, что к сокровищам надо двигаться, ожидая удара снизу, сверху и сбоку, от стен, так, чтобы даже воздух не поколебать.

Что в шифре Олексы означало слово «одновременно»? Что опасности, как и молнии, будут атаковать его потомка всем скопом? Тогда у него не будет никаких шансов спастись, и незачем было об этом писать вообще. Школяр должен был упомянуть, как войти в тайник, и этим словом он подсказал, как это делать. Максиму следует одновременно что-то повернуть? Но что можно повернуть в совершенно пустом подвале? Если только не подъемную стену или свою бестолковую голову. Никакой поворот того, чего нет, явно невозможен.

Максим должен одновременно что-то нажать! Да, нажать, одновременно в двух или более местах, и надо молиться, чтобы тайник с сокровищами не открывали сразу два человека. Однако Олекса мог пройти в него один, значит, и Максим сможет это сделать.

Историк перевел дух и продолжил размышлять. После одновременного нажатия на что-то должна открыться дверь или стена в заклятое подземелье, в котором его ласково встретят морок с дурманом и тот самый призрак Збаражского замка, который всех сводит с ума. Сквозь эти два чуда-юда он должен пройти или пережить их нападение, а затем продолжить движение к сокровищам.

Морок, он же дурман, — это, конечно, названный в акте экспертизы золы галлюциноген растительного происхождения огромной силы, например, трава бокка, в чем почти уверился Максим. Он возникнет, когда историк что-то пересечет или на что-то наступит. Эта ловушка многократного действия должна быть устроена так, чтобы ее нельзя было обойти, иначе она не нужна совсем.

В подземелье могут быть и другие, настоящие и ложные ловушки, которые действуют не раз и не два, хотя Максим не очень представлял, как это возможно технически. А как уже много раз сводил искателей приключений с ума дурманящий морок в компании с привидением-монстром? Демон их знает, как отцы-бернардины и казаки-характерники могли додуматься до чего угодно в далеком XVII столетии. Максим понимал, что проверять свои расчеты ему придется опытным путем.

Что касается призраков и привидений, то московский историк четыре раза видел их собственными глазами. Привидение белорусского Несвижа ему очень понравилось, а призрак словацкого замка Бойнице привел его в ужас, из-за чего он смог переночевать в нем только одну ночь вместо запланированных трех. О двух других встречах с привидениями в Праге и Зарайске Максим вспоминал с содроганием.

Считалось, что призраки появляются механическим способом, чем особенно грешили некоторые английские замки. Целые системы расположенных особым образом окон и отдушин с линзами и зеркалами, как правило, объединенные с башенными курантами, успешно в ясные лунные ночи преломляли свет спутника земли в черт знает что и кого. Обычно нечаянные или добровольные зрители видели силуэты всевозможных чудовищ, черных и белых дам и монахов, перемещавшихся по замковым галереям, как правило, в третью стражу. Однако эти привидения вызывали страх только у тех, кто этого очень хотел.

Максим досконально изучил природу средневековых привидений в Севастополе, по которому они бродили со времен Крымской войны, в Несвижском дворце, Мирском замке, подмосковном Зарайске и трех европейских замках. Многие владельцы старинных крепостей в союзе с туристическими компаниями для привлечения туристов запросто могли устроить для них призрачное шоу, однако Максим выяснил, что для имитации привидений всегда использовались реальные истории, не объясненные даже современной наукой, происходившие во многих европейских замках за последнюю тысячу лет. В украинской эпопее с Вием и его свитой Максим надеялся разобраться наконец с привидениями до конца, и никто, к сожалению, не мог предупредить историка, что лучше бы он этого не делал.

Призрак Збаражского замка имел необычную, галлюциногенную природу, естественную или искусственную, и легко сводил с ума целые группы людей. Максим, конечно, заметил в збаражских подвалах вентиляционные отдушины, но зеркал и линз в них точно не было, и говорить об оптической природе опасного привидения под землей у Гнезны не приходилось. В галлюциногенах Максим разбирался плохо, но верил в свою железную волю и холодный ум, которые должны были помочь ему преодолеть ту силу, которая веками делала сумасшедшими всех желающих.

Когда збаражские куранты пробили полночь, Максим понимал, как будет действовать завтра после поездки в Вишневецкий дворец, по минутам. Он войдет в подвал под левым казематом через подземный ход из монастыря бернардинов, неведомым способом или с помощью своего волшебного фонаря найдет места, которые надо нажать одновременно, медленно и осторожно войдет, а лучше вползет в заклятое подземелье, встретит дьявольский морок и страшного призрака, останется после этого в ясном уме и трезвой памяти, не попадет ни в одну ловушку, дойдет до сокровищ Богдана Хмельницкого, осмотрит их и поймет, почему его предок Олекса Дружченко их не тронул, решит, что из найденного и как будет нужно предъявить украинскому, русскому и белорусскому обществу, чтобы не допустить разворовывания национального достояния трех братских народов, а затем под землей вернется в бернардинский монастырь и через Тернополь уедет в Киев или в другое место. В голове историка завтрашний день был разложен по полочкам, и Максим был готов опуститься не только под землю, но и пойти галасвита, чтобы раскрыть тайну великого гетмана, не забыв взять с собой веревку, крючья, респиратор, антидурман, желательно оглоблю и кое-что еще, без чего добрые люди за кладами не ходят. Наконец усталость очень насыщенного дня дала о себе знать, вернее, Максим разрешил ей напомнить о себе. Московский историк лег в кровать и заснул, помня, что в семь часов утра он должен быть на ногах, чтобы ехать в Вишневец, затем дождаться отъезда из Збаражского замка отцов-бернардинов, или тех, кем они являются на самом деле, и закончить, наконец, поиск сокровищ Богдана Хмельницкого успехом.