Фрэнсис Дворник - Центральная и Восточная Европа в Средние века [История возникновения славянских государств] [litres]

Гипотеза не совпадает с повествованием Константина о расселении хорватов на юге. Он утверждает, что хорваты сначала освободили Далмацию после долгих и упорных боев и лишь потом вторглись в Иллирик и Паннонию. Действия сербов против аваров тоже были ограничены югом и римской провинцией Превалитана, что рядом с Далмацией. Это была надежная стратегия – начать операции с южных баз, расположенных на имперской земле, и очистить побережье. Там имперский флот мог оказаться полезным, и беженцы из далматинских городов могли быть отпущены на волю с Адриатических островов, где они нашли убежище. Все это делает историю Константина вразумительной. Хорваты и сербы действовали вдали от театра военных действий Куврата против аваров.

Успех хорватов в Далмации повлек за собой падение аваров в Паннонии. Важный эпизод изложен в Miracula S. Demetrii. Около 640 года Кубарю было поручено каганом управление греческими, славянскими и римскими пленниками, жившими в Паннонии у Сирмия. Он взбунтовался и вернулся на имперскую территорию вместе со своим разношерстным народом, предварительно разгромив аварскую армию. Известно, что, будучи кочевниками, авары селили своих пленных на плодородных почвах, поскольку им нужны были сельскохозяйственные рабочие, так же как греческие ремесленники. Реки Дунай и Сава, окружающие равнины Сирмия, делали «концентрационный лагерь» для такого населения надежным. Крах аваров, которому поспособствовали объединенные силы Само, Куврата, византийцев, хорватов и сербов, стал сигналом к бунту и спасению пленных.

Нет достаточных свидетельств для идентификации имен Кубарь и Куврат, хотя их судьбы были похожи. Еще меньше связей между именами Кубарь и Хроват. Константин приписывает ведущую роль в подчинении Далмации хорватами Порге, а не Хровату. Историк Грегуар в одном из отрывков отдает ее Хровату, но в другом утверждает, что Хроват – второстепенный персонаж, чтобы согласовать свою теорию с Константином. Однако трудно понять, как незначительный второстепенный персонаж мог дать свое имя великому народу и стать героем большой кампании, когда единственное историческое свидетельство, которым мы располагаем об этой миграции, приписывает заслугу его отцу Порге. Нет также никаких свидетельств того, что Кубарь, он же Кувер, Куврат, Хроват, был основателем славянского государства, занимавшего все земли, где записано имя хорватов, и пограничные районы этого государства увековечили его имя. Как могло такое государство существовать десятилетиями, как полагают, в то время, как авары правили в Дунайском бассейне до начала IX века? Давайте остановимся на том, что известные нам факты подтверждают существование Белой Хорватии и Белой Сербии, а также миграции хорватов и сербов на юг при Ираклии, как это сказано у Константина.

Классический пример помогает нам понять, как неславянские племена сумели навязать свою власть многочисленным славянам. Словенцы Каринтии были также освобождены хорватами, и Константин Порфирогенет подчеркивает, что некоторые из них покинули Далмацию, направившись в Иллирик и Паннонию. Как показал в своих исследованиях историк Л. Хауптманн, в Каринтии до XVI века прослеживается существование свободных сельских тружеников, которых называли эдлингеры, или косезы. Их положение постепенно ухудшалось, но изначально они были классом свободных аристократов, происходивших от хорватов, осевших среди них после освобождения словенцев от аваров. Оставаясь в численном меньшинстве, они утратили расовую идентичность и были поглощены аутохтонным элементом. Только несколько местностей в Каринтии сохранили хорватские названия.

Еще одна деталь: слово «косёз», которое в свете упомянутых выше исследований мы считаем идентичным немецкому слову «эдлингер», напоминает имя одного из семи братьев, согласно Константину, приведшему хорватов на юг, – Косендцис. Допустимо ли предположить, что хорватское племя, покинувшее основные силы в Далмации после разгрома аваров и проникшее в Иллирик, как пишет Константин, это племя Косендциса, или, если название применимо к племени, это племя, называемое Косендцис? Если да, оригинальная форма «косёз», которая на старославянском языке, вероятно, звучала как «каренц», еще больше похожа на Косендцис, а идентификация с немецким «эдлингер» (edlinger – благородный) еще проще. Свободные крестьяне средневековой Каринтии могли быть потомками хорватского клана Косендцис, который помог славянам Каринтии освободиться от аваров и осел среди них как правящий класс. Это не исключает возможность того, что Косендцис – отряд готов, присоединившийся к хорватам после уничтожения их империи гуннами. Присутствие германского элемента в Белой Хорватии – проблема, пока еще далекая от ясности.

Выяснение истоков каринтийских свободных крестьян может также помочь в решении другой социальной проблемы – происхождения многочисленного класса «мелкопоместного дворянства» в Польше. Допустив, что Краков был столицей Белой Хорватии и земли, предназначенные в более поздние годы стать Малой Польшей, являлись центром империи, примитивные хорваты, вероятно, населяли территорию весьма плотно. Здесь мы можем найти ключ к происхождению польской шляхты , которая сильно увеличилась в Средние века. То же самое можно сказать относительно истоков социальных различий между сербами Саксонии в Средние века, у которых кроме простых крестьян – смердов были еще два класса – витязи и жупаны. Эти проблемы интересуют не только историков.

Польская проблема, конечно, сложнее – параллельно с событиями в Белой Хорватии в сердце страны шел другой процесс. Мы уже видели, как в историю вошел Мешко с 3000 отлично вооруженных и хорошо оплачиваемых воинов, на которых он мог положиться во всех своих военных авантюрах. Старославянская социальная организация, вероятно, нашла на его землях лучшую возможность достичь зрелости, ведь страна Мешко располагалась в самом центре того, что являлось колыбелью славянской расы. Здесь она могла развиваться беспрепятственно, пользуясь примерами соседних народов.

Рассказ Константина также показывает, как хорватское господство распространилось по югу и как хорваты постепенно вторгались на соседние территории. Сказанное им о сербах было еще важнее. В свое время разные славянские племена разделили племенную индивидуальность и стали называться сербами. Захлумы – наглядный пример. Их вождь был из Белой Сербии и, вероятнее всего, навязал свое правление славянскому племени, уже осевшему на юге. Такая же ситуация была у тервунионитов, каналитов, Диоклетианов и ряда других племен. Этот процесс помогает нам представить процесс роста могущества хорватов и сербов в Центральной Европе. Их политическая организация, судя по всему, была весьма свободной, поскольку Константин повествует о противоборствующих княжествах южных сербов и хорватов, но в то время, как на юге племена подчинялись власти лидера – князя, должна была существовать и какая-то центральная власть.