Люси Уорсли - Чисто британское убийство. Удивительная история национальной одержимости
- Название:Чисто британское убийство. Удивительная история национальной одержимости
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Синдбад
- Год:2021
- Город:Москва
- ISBN:978-5-00131-288-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Люси Уорсли - Чисто британское убийство. Удивительная история национальной одержимости краткое содержание
Чисто британское убийство. Удивительная история национальной одержимости - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Герой Найо Марш Родерик Аллейн принадлежит к семье не менее шикарной; его мать, леди Аллейн, занимается разведением восточноевропейских овчарок. Среди персонажей одного из самых известных романов Марш «Смерть пэра» (1941) такое количество титулованных аристократов, что полицейский, расследующий убийство, совершенно запутавшись в том, кому переходит титул после смерти маркиза, вынужден признать, что не в состоянии запомнить, как теперь следует обращаться к тому или иному из его родственников.
Воззрения этих детективов, насколько мы можем о них судить, далеко не всегда достойны восхищения. Так, например, лорд Питер Уимзи походя перечисляет людей, по его мнению не заслуживающих того, чтобы с ними поступали по справедливости: «лжецы, дураки, проститутки и даго» [34] Дороти Ли Сэйерс. Найти мертвеца. Перевод Н. Карпович.
. Уильям Д. Рубинстайн, впрочем, отмечал, что образы зловещих евреев, характерные для 1920-х годов (вспомним «смуглолицых банкиров» Агаты Кристи), к 1930 году со страниц детективов стали постепенно исчезать. Чем грубее проявлялся антисемитизм нацистов, тем большее сочувствие вызывали евреи и с тем большей симпатией изображались они в литературе — злодеи превращались в несчастных жертв жестокого преследования.
В этом смысле либерализация общества неизбежно вела золотой век детектива к концу. Период между войнами ознаменовался укреплением веры в науку и торжество разума в будущих поколениях. При этом авторитет власти оставался незыблемым. Британское правосудие по-прежнему считалось непогрешимым — ошибок быть не могло, и все преступники, несомненно, заслуживали виселицы. У. Х. Оден говорил об «ощущении собственной греховности», которым, подобно ему, мучается типичный читатель детективов. В 1945 году Агата Кристи назвала содержание детектива «в большинстве случаев вполне здравым. Лишь очень редко книжный преступник предстает перед нами героем. Общество устраивает на него охоту, и читатель наслаждается этой охотой, не вставая с кресла».
Вскрывшиеся в ходе Второй мировой войны ужасы атомной бомбардировки и Аушвица поколебали исконную веру в порядок и социальную иерархию. Старые ценности и убеждения рушились, и на смену традиционному суровому идеалу карательной юстиции пришло уголовное законодательство 1948 года с его идеями реабилитации и необходимости исправления преступника и наставления его на путь истинный. Когда в 1964 году смертную казнь наконец отменили, незыблемые каноны детектива сменились неоднозначностью шпионского триллера.
*
По мере того как заходило солнце и сумрак охватывал спокойную, милую сердцу, но совершенно несовременную равнину Mayhem Parva , все четче вырисовывались очертания увлекательного повествования нового типа, исследовавшего прежде неведомую область внутреннего мира убийцы. Новые авторы нашли классическому детективу замену вполне читабельную и не менее доходную для издателей, чем Mayhem Parva .
Соперничать с классическим детективом стал триллер, и к концу 1930-х годов перед ним открылись самые радужные перспективы. В триллере в центре повествования оказывался преступник, и анализу подвергалось его сознание. Дороти Ли Сэйерс определила и вторую главную особенность, отличающую новую разновидность жанра от старой: «Разница между триллером и детективом в расстановке акцентов. И там, и там происходят захватывающие события, но, читая триллер, постоянно задаешься вопросом «Что будет дальше?», в то время как в детективе главный вопрос — «Что же случилось раньше?».
Впрочем, вплоть до самой войны старомодные, чтущие традиции британцы — и авторы, и читатели — обычно отдавали предпочтение преступлениям, совершенным изящно и изысканно. Им не нравились грубость, неряшливость и жестокость литературного направления, в авангарде которого оказались американские авторы. Дороти Ли Сэйерс считала, что по сравнению с благородным достоинством детективного повествования задачи триллеров банальны и произведения эти в большинстве своем «грешат против языка», «клишированы, изобилуют всяческой ерундой и просто скучны». Многие триллеры она посчитала производными от самых худших детективов золотого века. То, что большинство подвигов появившегося в 1952 году героического шпиона Джеймса Бонда заимствовано из произведений Эдгара Уоллеса, вызвало у нее глубокое разочарование.
Этот консерватизм помешал Сэйерс разглядеть достоинства произведений Грэма Грина, но Майк Рипли, в течение десяти лет поставлявший критические обзоры криминальной литературы в The Daily Telegraph , доказывает, что она, наоборот, вполне осознавала перемену и мудро прекратила писать рецензии на детективы, как, впрочем, и сами детективы, понимая, что высшая точка развития жанра пройдена. Ее коллега по золотому веку Рональд Нокс также отлично понимал, что «игра близится к финалу».
Рэймонд Чандлер (1888–1959), выдающийся детективный автор и один из самых громогласных критиков традиционного английского детектива, также выражал уверенность в том, что Сэйерс пришла к пониманию ограниченности своего жанра.
Думаю, что особенно мучительным стало для нее осознание того, что детектив ее типа с его выхолощенной жесткой конструкцией не способен реализовать даже собственные свои задачи. Это второсортная литература, ибо она не имеет отношения к тому, что составляет предмет анализа истинно великой литературы. Произведения самой Сэйерс демонстрируют чувство утомления собственной банальностью, самое слабое в них — это детективная их сторона, самое сильное — то, что легко можно из них вычленить без ущерба для логики сюжета и хода расследования.
В 1944–1945 годах самую яростную атаку на детектив предпринял The New Yorker , напечатав статьи Эдмунда Уилсона «Зачем читают детективы?» и «Кому есть дело до того, кто убил Роджера Экройда?». В первой статье Уилсон обрушился на Агату Кристи за бледность и безжизненность ее персонажей: «Она лишает повествование всякого человеческого интереса, а вернее, рисует картину, представляющую, на мой взгляд, безвкусную пародию… довольствуясь заменой людей марионетками». Сразу же после публикации статьи Уилсона забросали письмами, обвиняя его в «отсутствии проницательности» и советуя прочесть других, более высококлассных авторов. В частности, ему настойчиво рекомендовали Дороти Ли Сэйерс. Вняв этим советам, он взялся за «Девять колоколов». Ответом его стала едва сдерживаемая ирония.
Одна из самых скучных книг, с которыми мне приходилось сталкиваться. Первая часть ее полностью посвящена церковным звонам, тому, как бьют в колокола в английских церквях, и содержит информацию, которая была бы более уместна в энциклопедической статье. Я пропускал эти места, как пропустил и б о льшую часть бесед обитателей английской деревни, обсуждающих достоинства аспидистр: «О, а вот и Хинкинс с аспидистрами. Вот мне интересно, что люди находят в этих цветах? Я сомневаюсь, что кто-то сможет назвать хотя бы несколько их достоинств. Тем не менее из года в год люди их выращивают и украшают ими свои дома и т. д., и т. д.» [35] Дороти Ли Сэйерс . Почерк убийцы. Перевод А. Яшина.
Интервал:
Закладка: