Жан-Кристоф Руфин - Кругосветное путешествие короля Соболя [калибрятина]

И на сегодняшний день он не видел иного способа, кроме брака, чтобы придать официальный статус уже существующей связи. Он не сомневался, что это таинство станет пределом моих мечтаний, не понимая, что моя любовь жаждет лишь одного – встретить ответное чувство и жить общей для нас обоих жизнью.

– И пока он предлагает вам роль супруги, – продолжила Жюли, – чтобы вознаградить вас, как он думает, за вашу жертву, сам он не прочь однажды испытать иную любовь в ином месте, пользуясь свободой, в которой он отказывает вам, но оставляет за собой.

– Я поняла вас. Но, узнав причину недуга, я не нахожу средства от него.

– А оно проще простого.

– Дайте мне совет.

– Заставьте его страдать.

– Страдать! Но зачем?

– Чтобы его любовь обрела вес и начала давить на его сознание. Чтобы он понял, что любит вас.

Подруга рассмеялась, увидев, как трагически я восприняла ее слова. Она смотрела на это как на игру, в которой была мастером. Я заставила себя смеяться вместе с ней, и вскоре наша беседа стала походить на заговор. Мне показалось, что вернулись времена Большерецка, когда заговорщики совещались тихими голосами, чтобы их не услышали казаки.

– Нужно, чтобы он подумал, будто потерял вас. Не существует крепкой любви, которая не приняла бы крещения в этой купели. Зарождающаяся любовь закаливается ожиданием, сомнением, отчаянием. Август был избавлен от этих испытаний. Вот и пора ему пройти через них.

Я сопротивлялась, но в глубине души рассуждения Жюли вполне меня убедили. К тому же тот факт, что инициатива исходила от нее, избавлял меня от чувства вины и внушал доверие. Согласившись в принципе, я тем не менее выдвинула массу практических возражений. Я не представляла, как приняться за дело. Жюли сумела убедить меня, что никаких трудностей не предвидится. И приоткрыла мне ту часть своей жизни, которая протекала вне обстановки светских раутов или философских салонов.

– В Париже полно мест для встреч с разными людьми. С теми, кого вы не увидите в великосветских домах, или же они там будут окружены свитой и недоступны. Вы не встретите их и у философов, потому что литераторы много рассуждают о наслаждении, но сами предаются ему лишь в малой мере. А люди, о которых я вам говорю, превратили его в религию и главное дело своей жизни.

– Но где же тогда их найти?

– Вы никогда не слышали об опере, театре, балах, частных вечерах? Конечно, вы же здесь недавно, и полагаю, что у вашего спутника нет времени посещать подобные места. Ну что ж, лишь бы вы были свободны, я сама вас туда отведу.

Стоял январь. Это была моя первая зима в умеренном климате. Меня удивляло, что я не видела ни снега, ни морозного неба, лишь иногда налетали порывы ветра с прохладным дождем.

В первые месяцы Август был очень занят подготовкой экспедиции. Ему предстояло нанять три сотни вооруженных людей, которые образовали бы экспедиционный корпус, снарядить суда, раздобыть карты и представить королю подробный план миссии.

Эти обязанности держали его вдали от дома весь день, который был занят хождением по различным кабинетам и министерствам. Он часто уезжал в провинцию или в Версаль, там он останавливался у одного из братьев матери, давно покинувшего Польшу и встреченного здесь.

Я была свободна. Август не требовал от меня никаких отчетов в том, как я этой свободой пользуюсь. Моя любовь была для него так очевидна, что он ни на мгновение не допускал, что мне придет в голову обмануть его. Он, конечно, заметил перемены в моем внешнем виде. И был этим счастлив и горд, так как полагал, что в этом его заслуга и выгоду получать тоже ему одному. Мое уверенное поведение во время наших совместных выходов в свет делало ему честь и приносило удовлетворение: он мог продемонстрировать будущую супругу, которая соответствовала его рангу и устремлениям.

Жюли убеждала меня ничего не менять. Нам будет легче действовать, находясь в тени. Слепота мужа, по ее словам, лучшее оружие женщины. А поскольку нашей целью было открыть ему глаза, то, в идеале, они должны оставаться закрытыми как можно дольше, пока все не будет готово, чтобы нанести удар в самое сердце.

До тех пор я видела Жюли только время от времени и представления не имела, как она проводит остальные дни и ночи. Отныне мы были всегда вместе, а когда Август отбывал в одну из своих поездок, мне даже случалось ночевать у нее.

Меня поражало, насколько деятельной она была. Всегда в движении. Как органист, переходящий с одного регистра на другой, она с одинаковой легкостью порхала в самых разных и не подозревающих друг о друге мирах. Точкой соприкосновения в них были мужчины. Она знала их великое множество, совершенно несхожих, и с каждым завязывала особые отношения. Некоторые были – сейчас или прежде – ее любовниками. Но таких было немного. Подавляющее большинство были ее поклонниками. Она устраивала так, что они получали столько же удовольствия, желая ее, сколько получили бы от победы. Я понимала, что она отдавалась кому-то из них, только чтобы поддерживать надежду у всех прочих: так в лотерее выставляют напоказ выигравших, чтобы остальные, купившие билеты, забыли, что они почти наверняка проиграют. Все это создавало вокруг нее, где бы она ни появилась, атмосферу возбуждения и хорошего настроения. Мужчины соперничали, расточая обаяние и чувство юмора, она же отвечала им, рассыпая тонкие остроты и даря многообещающие улыбки.

Начав выезжать в ее обществе, я стала привлекать к себе похотливые взгляды. К моим физическим достоинствам, если таковые были, добавлялась прелесть новизны и неумение отваживать тех, кто флиртовал со мной. К счастью, Жюли была рядом и просвещала меня насчет встреченных персонажей. Она указывала мне на распутников, у которых порой бывали приятные манеры, способные ввести в заблуждение, и советовала держаться от них как можно дальше. В моем положении и речи не могло быть о том, чтобы пуститься в разгул или хотя бы дать повод для подозрений. Иначе результат был бы совсем не тот, к которому мы стремились. Вместо того чтобы пробудить любовь Августа, такое поведение могло навсегда внушить ему отвращение и презрение.

Мы побывали на нескольких ужинах, где повесы донимали нас навязчивыми ухаживаниями. Несмотря на свободу высказываний и вольности, которые не встречали отпора у некоторых женщин, нам удалось сохранить достоинство. В своем поведении я подражала подруге и научилась оставаться притягательной, удерживаясь на опасной грани, по другую сторону которой открывалась бездна сластолюбия. Жюли настаивала на том, что я должна изучить эти опасные места, посещение которых она считала необходимым, чтобы приобрести навыки совершенно непринужденного общения с мужчинами. Если ты научишься править лодкой в стремнинах желания, ежесекундно грозящих опрокинуть тебя в водоворот чувств, сохранять голову трезвой в винных парах и не расточать знаки расположения, несмотря на заманчивость лести, тебе больше нигде не грозит опасность.