Валерий Шамбаров - Предательство в КПСС. Хроника разрушения СССР

Однако Гайдару не удалось создать единую «правительственную» партию. Еще один вице-премьер, Шохин, озаботился, что в списках «Выбора России» нет его самого и многих министров. Гайдар открутился: «Ну вы же профессионалы-технократы, зачем вам политикой заниматься?». На самом деле проблема была глубже. Сказалась рознь между олигархами, работавшими на себя — и выполняющими иностранный «заказ». Нетрудно увидеть, что ключевые фигуры «Выбора России» так или иначе были связаны с Западом. Но в результате Шохин принялся создавать вторую «партию власти», ПРЕС (Партия российского единства и согласия) — фактически предшественницу «Единой России». В ее руководство вошли четыре министра, а главной опорой стал Черномырдин — финансирование взяли на себя «Газпром» и связанные с ним крупные банки.

Но и либералы не все поддержали Гайдара. Часть из них оказалась обиженными при дележках теплых мест. Они протестовали, что реформы и приватизации идут неправильно, в пользу «красных директоров». Такие деятели очутились в блоке «Яблоко» — по фамилиям лидеров: Явлинского, Болдырева, Лукина. Финансировать его взялись группа «Мост» Гусинского, американский Фонд Сороса и немецкий Фонд Фридриха Эберта [128, с. 235–236]. Как видим, и здесь подпитка была западной, но нацеленность еще более радикальной, чем у «Выбора России».

Основное внимание СМИ оказалось сосредоточено на гайдаровской партии (стоит ли этому удивляться?). Ее рекламировали, ей посвящалась львиная доля телевизионного времени. Активисты «Выбора России» всеми силами старались затащить на свой съезд Ельцина — чтобы застолбить за собой роль «официальной», «президентской» партии. Он даже пообещал прийти, выступить. Но постарались конкуренты из команды Черномырдина и Шахрая — Борис Николаевич в последний момент передумал. Во всяком случае, остался как бы «вне» партийной борьбы (и Черномырдин тоже официально ни к одной партии не примкнул — хотя и поддерживал ПРЕС).

12 декабря 1993 г. граждан России энергично зазывали на избирательные участки. Одновременно проводились референдум по принятию новой Конституции и выборы в Думу — которая учреждалась этой Конституцией. Однако народ уже устал от бесконечных политических игрищ. Поэтому явка избирателей оказалась гораздо ниже, чем на прошлых выборных кампаниях, около 55 %. Почти 4 млн бюллетеней (около 7 %) были признаны недействительными, более 2 млн человек (4,2 %) проголосовали против всех. Но все-таки Центризбирком как-то сумел свести концы с концами. Было признано, что Конституция одобрена, и выборы состоялись.

Зато результаты для многих стали шоком. Выиграла Либерально-демократическая партия Жириновского. Она возникла еще в советское время, но какими-то заметными успехами никогда не выделялась, была известной только благодаря скандальным выходкам и заявлениям своего лидера. Финансировал ЛДПР радикальный германский националист Герхард Фрай, личный друг Жириновского, потом подключился крупный бизнесмен Венгеровский (и стал заместителем председателя партии) [128, с. 207]. А для выборов ЛДПР первой применила «продвинутый» способ — стала продавать места в своих партийных списках. Причем богатый покупатель, избранный в Думу от ЛДПР, мог потом переходить в другие фракции без всякого порицания со стороны Жириновского [68].

Но в данном случае сказалась именно усталость граждан. Им уже обрыдли и Гайдар со своими обещаниями, и коммунисты. ЛДПР казалась чем-то новым, «свежим», поэтому набрала свыше 12 млн голосов (почти 23 %). «Выбор России», невзирая на колоссальную рекламу, дотянул лишь до 15,5 %. Партия Зюганова с 12 % голосов стала третьей. К ним добавились «Женщины России», Аграрная партия, «Яблоко», «ПРЕС», всякая мелочь — и в целом сборище получилось совершенно разношерстным.

А предвыборные программы партий сразу же оказались забыты за ненадобностью. На первый план выходили другие интересы, а они были у всех. Среди депутатов ЛДПР, продававшей места в списках, оказались 23 крупных бизнесмена. «Народные избранники» из других фракций, наоборот, пристраивались к бизнесменам. Кроме них, появилась многочисленная прослойка «помощников депутатов». В этот разряд попадали и партийные активисты, и журналисты, и посредники для связей с бизнесом. Почти все предводители преступных группировок тоже обзавелись солидными удостоверениями «помощников депутатов».

А первым делом после своего созыва Дума заговорила о разгоне Верховного Совета: тема-то была недавняя, больная, громкая. В феврале 1994 г. была создана парламентская комиссия по расследованию трагедии. Но… ведь и сами новые парламентарии получили депутатские места благодаря перевороту. Имело ли для них смысл копать «под себя»? Уже через неделю, 23 февраля, было принято постановление, фактически перечеркнувшее расследование, — об общей амнистии за политические и экономические преступления. Под нее попали участники сентябрьских и октябрьских столкновений в Москве. Ельцин протестовал, рвался судить своих противников (видимо, в обычном «подогретом» состоянии). Но его мнение не приняли во внимание. Дума начинала свою деятельность с демонстративного акта гуманизма. Все руководители и активисты обороны Белого Дома были скопом освобождены.

Но подобное решение вполне удовлетворило и команду президента. В отличие от самого Бориса Николаевича, его приближенные отлично понимали, что в ходе расследования всплывут их собственные преступления. Лучше было все затереть… Что же касается побежденных Руцкого, Хасбулатова, Макашова, Анпилова, то в новом политическом раскладе все ключевые позиции были уже заняты. Они лишились влияния, были больше никому не опасны и не интересны. Эта же амнистия прекратила начавшийся было суд над «путчистами» ГКЧП. Да и как было осуждать их, если Ельцин сделал то, чего они себе не позволили?.. Обе грандиозных провокации, оба столкновения в Москве одним махом предали забвению. Но ведь амнистия распространялась и на экономические преступления. Вышли на свободу воры, взяточники, «теневики» — та часть из них, которую все же привлекли к ответственности в советское время и в начале «демократии». Умножили собой месиво расплодившихся дельцов, переплетенных с криминалом.

А между тем бывшие советские республики постепенно расходились друг от друга. Вводили собственную валюту. Начали менять и письменность. У народов Средней Азии, Северного Кавказа, Азербайджана раньше вообще не было собственной письменности, пользовались арабской, персидской. В советских научных учреждениях в 1930-х гг. для них создали письменность на базе кириллицы, сближавшую их культуру с русской. Она получила общее распространение, ей обучалось несколько поколений людей. Однако теперь в Азербайджане, Туркмении, Узбекистане, Чечне были приняты законы о переходе на латинскую письменность. А президент Казахстана Назарбаев решил перенести столицу из Алма-Аты в Акмолу (в советское время Акмолинск, позже Целиноград). Потому что подавляющее большинство населения Алма-Аты было русским. В Акмоле начали возводить фактически новый город, казахский.