Бернард Корнуэлл - Война волка

– Король Скёлль? – переспросил я, сделав ударение на слове «король».

– Так он теперь себя величает.

– Так он теперь себя величает, господин, – с нажимом сказал я. И, дождавшись, когда Свитред добавит правильное обращение, развернул письмо.

Этельстан писал, что к нему пришли тревожные известия из земель к югу от Риббеля. «Кои земли, – значилось в пергаменте, – переданы нам в управление по воле отца нашего короля Эдуарда и где ищет спасения христианский люд, бегущий от злых притеснений язычника, называющего себя королем Скёллем. Означенный Скёлль послал войско в нашу землю за Риббелем, причинившее большой вред нашему народу, его скоту и домам. Хуже того, к великой скорби всех христиан, братья, посланные нами пролить на язычников свет веры, были подло преданы мученической смерти». Дальше в письме указывалось, что остановить Скёлля – обязанность Нортумбрии, и, «ежели ты проявишь небрежение в исполнении сего долга, добрый король Эдуард пошлет в твои земли свои войска, дабы покарать злодея».

– Скёлль и в самом деле перебил миссионеров? – спросил я у Свитреда. Мы разговаривали на залитой светом улице перед большим домом. Его эскорт и боязливого молодого попа я отправил подкрепиться едой и элем.

– Предал мученической смерти, – с ненавистью произнес Свитред.

– Странно, – пробормотал я. – Поскольку кое-кто из христиан-саксов принял его сторону.

– Дьявол рыщет по земле и вершит свою работу.

Я перечел письмо. Оно было официальным и холодным, и я предположил, что сочинял его не Этельстан, хотя свиток скрепляла его печать и подпись. Скорее всего, автором был какой-нибудь священник.

– Это ты сочинил? – спросил я у Свитреда.

– Да. По распоряжению принца.

– А копия отправлена королю Эдуарду?

– Разумеется.

Я молчал до тех пор, пока он не добавил неохотное «господин».

Письмо на самом деле предназначалось Эдуарду, подумал я, и было призвано уверить его в преданности Этельстана. Тем не менее оно подтверждало усиление Скёлля, а также намекало, что творимые им зверства могут дать саксам повод считать договор нарушенным и вторгнуться в Кумбраланд. А если это вторжение состоится, Нортумбрия навсегда потеряет западную половину своей территории. По праву завоевания Кумбраланд станет частью саксонского Инглаланда.

– Надеюсь, что вы покараете этого язычника, – заявил отец Свитред, когда я закончил чтение, а потом добавил, снова с большой неохотой, словечко «господин».

– Я дал клятву убить его, – отрезал я, не нуждаясь, чтобы саксонский поп напоминал мне о моих обязанностях.

– Ты так говоришь, но ничего не предпринимаешь! – огрызнулся Свитред.

А потом глаза его округлились в удивлении при виде несуразной фигуры, поднявшейся по ступенькам на скалистую площадку перед большим домом Беббанбурга, где мы разговаривали.

У направляющегося к нам человека были седые волосы, свисавшие до пояса, старческое лицо светилось энергией, но что изумило отца Свитреда сильнее всего, так это его облачение. Пришелец был одет в сутану, ризу и палий, на голове у него была митра, в левой руке он держал епископский посох, а на правой красовался тяжелый серебряный перстень с янтарем. Завидев отца Свитреда, он явно оживился и, не обращая внимания на меня, сунул под нос рослому священнику правую руку.

– Целуй! – велел он. – Ну, целуй же!

Свитред был так удивлен и даже, наверное, ошарашен пестрым нарядом неизвестного, что сделал полупоклон и покорно чмокнул епископский перстень.

– Ты прибыл из Рима? – осведомился длинноволосый.

– Нет, – пролепетал не успевший опомниться Свитред.

– Так ты не из Рима?! – Пришелец взвился.

– Из Сестера.

– Кому на небе или на земле есть дело до Сестера? Папский престол находится в Риме, блаженный ты дурачок, навоз ты козий, отродье Вельзевулово! Ключи рыбаря должны принадлежать мне! Так повелел Господь!

Подметив, что неизвестный говорит по-английски с датским акцентом, Свитред пришел в себя и, нахмурившись, сделал шаг назад. Немалое количество данов обратилось в христианство, но, насколько мне было известно, ни одного из них покуда не возвели в епископский сан.

– Ты кто такой? – строго спросил Свитред.

– Тот, кто правит царством Христа на земле! Я помазанник Божий!

– Отец Свитред, – вмешался я, – познакомься с епископом Иеремией.

Реакция Свитреда была именно такой, как я и ожидал. Он отступил еще на шаг, наскоро положил крест в направлении Иеремии и пришел в бешенство.

– Еретик! – прошипел он. – Выученик сатаны!

– Епископ Иеремия держит от моего имени Линдисфарену. – Мне доставляло удовольствие подсыпать соли на раны Свитреда. – Епископ, ты задолжал мне плату.

– Бог подаст, – благодушно отмахнулся Иеремия.

– Ты это еще полгода назад говорил, а Бог так до сих пор и не подал.

– Я ему напомню, – пообещал Иеремия.

На самом деле никакой платы от Иеремии я и не ждал, да если на то пошло, и вовсе не был уверен, что имею право распоряжаться Линдисфареной. Это церковная земля, служившая домом для большого монастыря Святого Кутберта, поколение назад разграбленного и спаленного данами. Церкви еще только предстояло заново освоить остров, находившийся по традиции под покровительством Беббанбурга. К негодованию большинства клириков, я разрешил Иеремии и его присным обосноваться в развалинах древней обители. Негодование, насколько можно было догадываться, проистекало из факта, что Иеремия не больший христианин, чем я.

Настоящее его имя было Дагфинр Гундарсон. В какой-то момент ярлу Дагфинру пришла в голову блажь заделаться Иеремией, самозваным епископом. Он служил Рагнару Младшему, отец которого вырастил меня. Как-то поутру Дагфинр объявился нагишом у ворот господского дома в Дунхолме и заявил, что он теперь сын христианского бога, зовут его Иеремия и Рагнар, этот язычник, должен поклониться ему. Брида, женщина Рагнара, люто ненавидевшая всех христиан, требовала предать Дагфинра смерти, но Рагнар, забавы ради, оставил Иеремии жизнь. Дагфинр спятил, конечно, но даже чокнутые сохраняют какой-то разум, и новоявленный епископ проявил изобретательность. Он обзавелся кораблем, назвал его «Гудс Модер» и ловил на нем рыбу. Его успех привлек к нему безземельных, которых он величал своей паствой.

– Господин, я принес тебе весть от Бога. – Он махнул рукой на рассерженного Свитреда и обратился ко мне. – Но сначала должен сказать, с великой радостью, что паства моя хорошо потрудилась и наварила соли, которую ты можешь у нас купить.

– Епископ, у меня уже есть соль.

– Никакой он не епископ! – прошипел Свитред.

– Чтоб тебе дьявол перднул в рот, – надменно парировал Иеремия, – а черви кишели в похлебке твоей. – Он снова обратился ко мне: – Господин, моя соль непростая. Она благословлена Избавителем нашим. Это соль Спасителя. – На лице Иеремии появилась торжествующая улыбка. – Если ты ее купишь, – хитро добавил он, – у меня появится серебро, чтобы заплатить тебе подать!