Бернард Корнуэлл - Война волка

– К чертям твоих богов! – яростно выпалил Финан.

– А когда боги говорят, – продолжил я, делая вид, что ничего не слышал, – нам следует внимать.

– Так внемли Иеремии, – все еще злясь, заявил Финан. – Он с Богом с вечера до утра и с утра до вечера беседует.

Я повернулся и уставился на него.

– Ты прав! – воскликнул я.

Иеремия говорит с богом. Пусть это не мой бог, но я не такой дурак, чтобы думать, будто у христианского бога нет силы. Есть. Он ведь бог! Сила у него есть, как у иных богов, но лишь он настаивает, что является единственным богом! Подобно какому-нибудь выжившему из ума ярлу, сидящему в своей усадьбе, который отказывается верить, что существуют другие усадьбы и другие ярлы. Но при всем своем безумии, христианский бог приказал чокнутому епископу передать мне камень.

Я сунул пальцы в кошель и вытащил снаряд для пращи, немного больший, чем крупная галька. Покатал его на ладони и подумал, что если буду держать при себе камень, христианский бог вознаградит меня, даровав победу. Так обещал Иеремия. Но мои боги обидятся на то, что я положился на дар и посулы бога, который ненавидит их, отрицает их существование и даже делает все возможное, чтобы их сокрушить. Проклятие, как я понял, является испытанием, а христианское обещание победы – это соблазн для меня отречься от старых богов. Два колдуна обратились ко мне: один предрек победу, другой – поражение, а я отвернусь от обоих, чтобы потешить богов.

Поэтому я посмотрел на море, на котором лежала тень крепости, где ветер гнал покрытые белыми шапками волны, и отвел правую руку.

– Во имя Одина! – вскричал я. – И во имя Тора!

С этими словами забросил камень так далеко, сколько хватило сил. Он пролетел над водой и зарылся в пенистый гребень закручивающейся барашком волны. Я постоял, глядя на вечно беспокойное море, потом повернулся к Финану.

– Идем на Хеабург, – изрек я.

К чертям колдуна. Мы будем сражаться.

Мы собрались в Хеагостелдесе, большой деревне к югу от великой стены. Поселение лежало на римской дороге, бежавшей из Эофервика на север, через римскую стену и далее до Беревика, самого северного бурга Нортумбрии и части беббанбургских владений. Я вынужден был держать в Беревике воинов, чтобы помогать местным жителям оборонять валы и бревенчатые стены от скоттов, упорно считавших эту землю своей. Той весной я оставил там только пятерых – стариков и полукалек, – потому что для похода на Скёлля мне требовалось собрать как можно больше воинов. Беббанбург охраняли восемнадцать дружинников при поддержке рыбаков из деревни. Гарнизон получился опасно малочисленным, но достаточным, чтобы защищать Ворота Черепов. Купцы, что следовали на юг из Шотландии, принесли весть: король Константин находится на севере страны и занят мелкими стычками с осевшими там норманнами. Константин наверняка присматривает за Скёллем, готовый использовать междоусобицу в Нортумбрии к своей выгоде, и с удовольствием прихватил бы Беревик или Беббанбург. Но я рассчитывал, что, пока он узнает об ослаблении гарнизонов крепостей, война со Скёллем уже закончится.

Приготовления заняли несколько томительно-долгих дней. Мы точили мечи, чинили кольчуги, оковывали железной полосой ивовые щиты, острили наконечники для стрел, делали ясеневые древки для копий. Кузницы ковали боевые секиры, после чего тяжелое лезвие насаживалось на очень длинное топорище. Женщины Беббанбурга пекли хлеб и овсяные лепешки, мужчины набивали короба твердым сыром, копченой рыбой, вяленой бараниной, салом – всем, что уцелело в кладовых после трудной зимы. Мы сколачивали лестницы, потому как, по воспоминаниям Иеремии, форт до сих пор защищали древние римские стены.

– Господин, они не слишком высокие, – твердил он мне. – Не такие, как стены иерихонские! Но все-таки выше человеческого роста. У тебя найдутся малые рога?

– Малые рога?

– Чтобы обрушить твердыни иерихонские, потребовались большие рога, а для стен форта Хальфдана Безумного хватит инструментов поменьше.

Но я предпочитал полагаться на лестницы. Мы ремонтировали седла, плели из тюленьих шкур веревки для вьючных лошадей и варили эль. Были изготовлены два новых знамени с волчьей головой, а однажды я застал Ханну, молодую жену-саксонку Берга, хлопочущей над другим флагом, с изображением орла с распростертыми крыльями. Она использовала большое льняное полотно, на светлом фоне которого четко выделялся орел из черной ткани.

– Господин, я ненавижу шить, – приветствовала она меня.

– У тебя хорошо получается. – Мне нравилась Ханна. – Где ты раздобыла черную материю?

– Распорола одну из ряс отца Кутберта, – ответила женщина. – Все равно не хватится, он ведь слепой. А когда ты слепой, то как сумеешь пересчитать рясы?

– И почему же ты шьешь знамя с орлом? Мы ведь сражаемся под знаком волчьей головы.

– Спроси лучше у Берга. – Ханна расплылась в широкой улыбке. – Я просто делаю, что он велит.

– Выходит, ты сильно переменилась, – буркнул я и пошел разыскивать Берга, который упражнялся с удлиненной секирой.

– Господин, неудобная она, – пожаловался он, подкинув оружие в руке, и был прав.

Секира с широким лезвием была тяжелой, а будучи насажена на крепкое ясеневое топорище, не уступала по длине копью.

– Чтобы управляться с ней, требуются обе руки, – продолжил Берг. – Поэтому я не могу пользоваться щитом.

– И это может попросту спасти тебе жизнь. Расскажешь мне про орла?

– Про орла?

– Про флаг.

Парень смутился:

– Господин, таким было знамя моего отца. Стяг Скаллагримра. – Он замолчал, явно полагая, что этого объяснения достаточно, но, когда я ничего не сказал, неохотно продолжил: – Мы ведь собираемся сражаться против моего народа, против норманнов?

– Ну да.

– Господин, мне хотелось бы дать им понять, что клан Скаллагримра против них. Это их испугает!

– Неужели? – Я спрятал улыбку.

– Мой отец был великим воином! Знаменитым! – пылко продолжил Берг. – Мои братья – великие воины. Скёллю известно про это!

– Ты тоже великий воин, – сказал я ему, чтобы порадовать. – Твой отец еще жив?

– Он ушел в море и не вернулся. Думаю, богиня забрала его к себе. – Берг тронул молот. – Но я слышал, что братья мои живы. А Эгил и Торольф – это ульфхеднар! Когда люди Скёлля увидят знамя с орлом, они устрашатся!

– Тогда тебе лучше самому нести его.

Мне нравился Берг. Я спас ему жизнь на валлийском побережье, и с тех пор он платил мне безграничной преданностью.

– Почему ты не остался с братьями? – поинтересовался я у него.

– Эгил заявил, что ему недосуг учить мальчишку военному делу. Поэтому меня отправили вести жизнь викинга при другом ярле.