Бернард Корнуэлл - Война волка

– К тому самому, который вовлек тебя в резню на чужом берегу?

Берг улыбнулся:

– Господин, судьба была добра ко мне.

Мне хватало забот помимо подготовки оружия и припасов. Я выслал на запад сильные дозоры. Разведчики вернулись с донесением, что Скёлль ушел в горы, видимо в Хеабург, но я запретил приближаться к тому месту, где располагалась, по нашим предположениям, крепость Скёлля.

Скёлль знал, что мы ищем его, и, подобно нам, готовился к войне. Может, он и рассчитывал, что убедил меня не ввязываться в драку, но, даже если так, ему в любом случае предстояло сразиться с разъяренным Сигтригром, воины которого, по моим сведениям, рыскали по южному Кумбраланду.

– Сигтригру следует держать армию к югу от Хеабурга, – сказал я Эдит в ночь перед тем, как мы выступили в Хеагостелдес.

– Почему?

Я смотрел на дым, вплывающий в нашу опочивальню из большого зала, и пытался увидеть знак в очертании его завитков. Ничего. Немного ранее, днем, я наблюдал, как кошка ловит мышку, и загадал: если мышь умрет, то умрет и Скёлль. Мышке удалось убежать.

– Хеабург – сильная крепость, но находится, судя по всему, высоко в горах и отрезана от мира, – продолжил я. Чародей Скёлля назвал ее крепостью орлов, а орлы гнездятся на труднодоступных вершинах. – Мы исходим из того, что Скёлль засел в своей твердыне. Ни один из наших разведчиков не заметил перемещения его дружин. Но что я сделал бы, оказавшись на месте Скёлля? Пересек бы горы и напал на Эофервик.

– Почему? – снова спросила она.

– Потому что Эофервик – это место, где собираются купцы. А значит, и деньги.

– А деньги – это власть, – пробормотала Эдит.

– Да, деньги – это власть. – И земли вокруг Эофервика плодородные, они приносят подати и ренту, те, в свою очередь, превращаются в деньги, на которые закупаются мечи, копья, секиры и щиты. А кратчайший путь на Эофервик ведет Скёлля на юг.

– И ты боишься, что он так поступит?

– Да, боюсь.

Понять, что делает или что собирается сделать противник, – самая трудная вещь на войне. Гонцы от Сигтригра сообщали, что все норманнские поселения близ устья Риббеля остались без мужчин. Насколько было известно, мужчины эти ушли на север, в то место, где Скёлль собирает армию. Нападение Скёлля на Эофервик на исходе зимы стало объявлением войны, и атака едва не увенчалась успехом. Его вылазка под Беббанбург была попыткой убедить меня пересидеть войну, потому что грядущая битва решит, кто станет править Нортумбрией. Но где она состоится? На месте Скёлля я перешел бы через горы и развязал войну в богатой восточной части Нортумбрии, заставляя нас гоняться за ним и принять бой там, где ему это покажется выгодным. Вот почему Сигтригр вынужден был охранять перевалы, ведущие через горы на юг. Мы собирались подобраться к Хеабургу с востока, но опасались, что Скёлль может ускользнуть прежде, чем мы навяжем ему бой. А еще, что оставленные в перевалах заслоны окажутся слишком слабыми и не смогут сдержать врага до нашего прибытия. Эти тревоги не давали мне спать по ночам, но все донесения подтверждали, что Скёлль остается в горной крепости и в обычной своей дерзкой манере приглашает нас напасть.

– Что, если он доберется до Эофервика? – спросила Эдит.

– Тогда он его захватит, – уныло ответил я.

– А как же гарнизон? И жители города?

– Гарнизон мал, – возразил я. – Конечно, горожане помогут. Но когда ульфхеднар полезут по лестницам на стены, кузнецы и кожевники не выстоят. Тут нужны воины.

– А если он объявится здесь? – поинтересовалась Эдит.

– Не следуй примеру моей дочери, – строго велел я. – Держи Ворота Черепов и жди нашего возвращения.

В Хеагостелдес я выступил во главе ста восьмидесяти четырех воинов, а также трех десятков моих держателей, опытных охотников с луками и нескольких десятков слуг. Вьючные лошади были тяжело нагружены щитами, копьями, провизией и элем. Ситрик Дунхолмский, управлявший этой неприступной крепостью от моего имени, привел шестьдесят два воина. Сигтригр прибыл со ста сорока тремя дружинниками, а ярлы – его вассалы – дали еще сто четыре человека. Это было меньше, чем Сигтригр рассчитывал.

– В итоге у нас всего пятьсот воинов, – мрачно заявил он в тот вечер, когда мы собрались в деревне. – Я ожидал большего, но эти ублюдки с юга… – Он не договорил, но я знал, что он имеет в виду датчан с южных границ Нортумбрии, заключивших мир с христианской Мерсией. – Мы ведь не с Мерсией воюем, но людей они все равно не дали. Ублюдки.

– Наказать мы их не можем, – напомнил я. – Они ведь под покровительством Эдуарда.

– Потом я оставил Болдару Гуннарсону девяносто воинов, – все так же мрачно продолжил Сигтригр. – А ему требуется вдвое больше.

Болдар – один из его военачальников, человек пожилой и осторожный. На него возложили задачу охранять в Южном Кумбраланде дороги к Эофервику.

– Болдар даст нам знать, если окажется в беде, – заметил я. – А пяти сотен воинов достаточно, чтобы взять Хеабург.

– Ты в этом уверен?

– Нет. – Я пожал плечами. – Но Скёлль был бы счастлив, имей под своим началом пять сотен воинов, поэтому нам их должно хватить.

– Если верить слухам, у него больше пятисот человек.

– Слухи всегда преувеличивают силы врага, – ответил я, надеясь, что прав.

– И у него ульфхеднар.

– А у меня есть это. – Я показал ему горшок с мазью, изготовленной братом Бедвульфом много недель назад. Широкая горловина горшка была заткнута деревянной пробкой и запечатана воском.

– Что это?

– Снадобье, превращающее воина в ульфхедина. Белена.

– Свиная отрава? – Зять взвесил горшок в руке. – И на сколько человек тут хватит?

– Не знаю. На дюжину, допустим.

– Я однажды попробовал эту штуку, – безрадостно сказал он. – Потом болел целую неделю.

Сигтригр поставил сосуд на стол и подошел к двери таверны. Уже опустилась ночь и улица едва освещалась горящими факелами. Он облокотился на косяк и уставился во тьму.

– Бывают времена, когда я жалею, что ты сделал меня королем, – произнес зять.

– Знаю.

– Я бы хотел остаться викингом.

– Может, тебе именно так и поступить? – предложил я. – Пусть Скёлль носит корону, а мы с тобой будем жить в Беббанбурге и держать флот. Только подумай об этих новых монастырях в Уэссексе! Огромные здания, доверху набитые серебром! Мы станем богаче любого короля!

Сигтригр рассмеялся, зная, что я не всерьез.

– Я заплатил скальду, чтобы предсказал будущее, – заявил он вдруг негромко.

У меня мурашки побежали по коже.

– И что он сказал?

– Это была женщина.

Я коснулся молота Тора:

– И что она сказала?

– Вернула серебро. – Он говорил все так же тихо, и я снова ощутил холодок. – Скальд объяснила, что будущее мое в тумане и ей не под силу видеть через него. Хотя, думаю, она видела, но побоялась сообщить. – Зять повернулся ко мне. – Финан упомянул, что вы повстречались с колдуном Скёлля?