Бернард Корнуэлл - Война волка

– Да, только он чушь всякую нес, – пренебрежительно отмахнулся я. – Просто повторял то, что велел сказать Скёлль.

– Он упоминал про гибель королей?

Финану, подумалось мне, следовало поменьше болтать.

– Чепуху он говорил, – твердо заявил я. – Лопотал про орлов и короля без короны.

Произнося эти слова, мне хотелось укрепить себя, коснувшись молота. Снорри возвестил, что три короля сойдутся у высокого места и двое из них умрут. Скёлль – первый король, Сигтригр – второй, а я – третий, король без короны. И двоих из нас ожидала смерть. Но все это бессмысленно. Снорри утверждал, что дан и сакс предадут меня, но какое отношение имело это к войне против норманна?

– Это полный бред, – настаивал я.

Сигтригр вернулся к столу и сел:

– Зачем понадобилось Скёллю встречаться с тобой?

Я нахмурился: уж не подозревает ли меня зять в вероломстве?

– Чтобы убедить не сражаться против него, понятное дело, – ответил я.

– Да, но зачем? Он же убил твою дочь. Почему Скёлль так надеялся, что ты откажешься от мести?

Я вдруг понял, к чему он клонит, и осознание это поразило меня с такой же силой, как обрушившееся много недель назад проклятие.

– Потому что… – начал я, глядя на Сигтригра и не осмеливаясь закончить фразу из страха, что лишу предсказание силы.

– Потому что колдун предсказал его смерть от твоей руки, – подхватил Сигтригр, закончив вместо меня.

– Нет, – возразил я, но неуверенно.

– А зачем иначе ему убеждать тебя не лезть? – спросил зять и смолк.

Я тоже молчал какое-то время. Лишь смотрел в очаг, где плевалось искрами полено.

– Не вижу других причин, зачем ему понадобилось приходить к тебе, – пробормотал он.

– Нам не дано видеть будущее, – отозвался я. – Но надеюсь, ты прав.

– Стиорра бросила бы рунные палочки, – печально промолвил Сигтригр. – Она уверяла, что палочки предсказывают будущее.

– И именно из-за Стиорры мы должны убить Скёлля.

– Знаю, – кивнул он.

Как всегда, упоминание о дочери ранило мне сердце. Хотелось обсуждать что-то еще – что угодно, но не это.

– Как поживает королева Эдгит? – спросил я.

– Все такая же набожная, – коротко ответил зять.

– Вся в брата и в деда.

– Ей не стоило бы столько плакать. Это меня раздражает, – буркнул он. – А еще она мне выговаривает!

– За что?

– Утверждает, что мне нужно чаще мыться. И ты был прав – она умна.

– Так, значит, Эдгит тебе нравится? – откликнулся я с интересом.

– Мне жаль ее: она вышла замуж за немытого короля умирающего королевства.

– А вот теперь ты несешь чушь! – возмутился я.

Но внутри себя опасался, что он говорит правду. Wyrd bið ful āræd.

В ту ночь в Хеагостелдесе мне никак не удавалось уснуть. Я даже решил немного прогуляться. Пока брел по узкой улочке, все размышлял, не был ли прав Сигтригр, предположив, что Скёлль пожаловал под Беббанбург из страха перед пророчеством собственного колдуна. Я хотел верить в это и искал знак, но не находил.

В Хеагостелдесе имелся монастырь – на удивление богатое здание. Подойдя ближе, я услышал пение. Внешние ворота были открыты, я вошел и направился к большой церкви, за высокой сводчатой дверью которой горели свечи. Встал под аркой и увидел, что внутри храма собралось по меньшей мере сто воинов. Преклонив колени на каменных плитах пола и склонив головы, они внимали пению монахов. Некоторые ползли на коленях к алтарю и целовали покрывающую его белую ткань. Я знал, что они готовятся к смерти.

– Можешь войти, – раздался у меня за спиной любезный голос.

Обернувшись, увидел отца Свитреда. После того как он передал мне послание от Этельхельма, он решил проехать часть пути с нами. Поутру он собирался отправиться на юг, в Мерсию, тогда как наш путь лежал на запад.

– Мне нравится слушать, – признался я.

– Прекрасный звук, – согласился Свитред.

Я кивком показал на залитый светом свечей неф:

– Тебе известно, кто эти люди?

– Нортумбрийские воины?

– Половина из них – мои, – подтвердил я. – А вторая половина? Часть пришла с ярлом Ситриком, другие дали присягу королю Сигтригру.

– Ты решил впечатлить меня, господин, – произнес он сухо, на этот раз не сделав остановки перед словом «господин».

– Неужели?

– Эти христиане идут за тобой, язычником.

– Ну да. – Я пожал плечами.

– Но какой у тебя есть выбор? – спросил Свитред. – Если ты перестанешь принимать христиан, твое войско сделается слабым. Слишком слабым. Ты сохраняешь свою силу благодаря христианам. Тебе нужна их помощь. – Он помолчал, ожидая от меня ответа, но и я молчал.

Он указал на коленопреклоненных людей:

– Твой сын тоже здесь, ведь так?

– Вероятно.

– Значит, в один прекрасный день Беббанбург станет христианским.

– Но сын продолжит принимать к себе на службу язычников, – буркнул я.

– Нет, если он хороший сын церкви.

Свитред никогда меня не любил, и ему в очередной раз удалось меня уязвить. Я коснулся висящего на груди молота.

– Никому из нас не дано знать будущего, – отрезал я, потом подумал о трех королях у места, где гнездятся орлы.

– Напротив, господин, – мягко возразил священник.

– Как это?

– Нам, христианам, известно грядущее. Иисус возвратится во славе своей, протрубят трубы небесные, мертвые встанут из могил, и на земле установится царствие Божье. Уж в этом мы твердо уверены.

– Или же солнце пожрет тьма, воины Валгаллы выйдут на бой за богов, и мир погрузится в хаос, – заявил я. – Сказал бы ты лучше что-нибудь полезное, поп. Например, что произойдет через три или четыре дня.

– Через три дня?

– Мы в двух днях пути от твердыни Скёлля, – ответил я. – Так что спустя три или четыре дня эти воины, – я кивнул в сторону нефа, – скорее всего, будут вести бой не на жизнь, а на смерть.

Свитред смотрел, как верующие поднимаются с колен. Пение прекратилось, и пожилой монах встал перед алтарем, видимо собираясь читать проповедь.

– Через три или четыре дня, – произнес Свитред, понизив голос, – твои люди вступят в бой, чтобы низвергнуть языческого тирана. Господь будет на вашей стороне, а когда с тобой Бог, то как можешь ты потерпеть поражение?

– Тебе доводилось хоть раз брать приступом крепость? – спросил я у священника, но не дал ему времени ответить. – Это самый жестокий из видов боя, хуже даже «стены щитов». – Я снова коснулся молота. – Ступай и передай королю Эдуарду: наши люди будут умирать, чтобы сдержать обещание, данное ему в Тамвеортине.

– Десять дней назад, – все так же тихо сообщил Свитред, – король упал с коня во время охоты.

Я думал, будто наша с отцом Свитредом встреча – случайность, но последние его слова подсказали, что он искал меня. Священник передал мне официальное письмо с жалобой на набеги Скёлля на земли к югу от Риббеля, но теперь я понял, что ему выдали еще одно послание, из тех, которые не изложишь на пергаменте, и именно его черед настал сейчас.