Георгий Почепцов - КГБ Андропова с усами Сталина: управление массовым сознанием

Как видим, это отнюдь не мыслители и не трибуны, которые могут рассказывать, а те, о которых рассказывают. Но это те, кто узнаваем, узнаваемость это в первую характеристика визуального пространства.

С. Лещенко говорит: «Сам Владимир Зеленский — стопроцентно узнаваемая личность. Как герой „95-го Квартала” он высмеивает политиков, а как герой сериала „Слуга народа” олицетворяет ожидания по поводу того, как должен вести себя президент» [8].

Романы прошлого стали сегодняшними телесериалами, и вербальная база повествования заменилась на визуальную. Произошло перераспределение информации: из чисто вербального потока он стал вербально-визуальным. Парадоксальным образом уровень интеллектуальности сериала тоже может быть высок, поскольку возникли возможности не только массовых, но и нишевых продаж виртуальных продуктов. В этом плане, например, высоко оценивается «Матрица», что принесло заслуженный успех: «Успех „Матрицы” был по-настоящему грандиозным. Суммарные кассовые сборы превысили 460 миллионов долларов, рецензии критиков были восторженными, фильм сразу же стали называть современной классикой и растащили на мемы, а использованные в нем приемы вроде замедленной съемки, показа полета пуль, вращающейся на 360 градусов камеры и зависания героев в воздухе стали общим местом в индустрии» [9].

Советский Союз запаздывал с освоением всех видов визуального искусства, например, особенно «тщательно» боролись с художниками-авангардистами. Вот мнение секретаря МГК КПСС В. В. Гришина в ЦК КПСС о попытках организации в Москве выставок произведений художников-авангардистов: «Работы „авангардистов” представляют собой подражание таким направлениям западного модернизма, как абстракционизм, экспрессионизм, сюрреализм, и свидетельствуют о духовном кризисе авторов. Абстрактно-формалистический характер их „творчества” противоречит методу социалистического реализма, идейной основе советского искусства. Их цель — противопоставить модернизм искусству социалистического реализма, объединение так называемых „свободных” художников — Союзу художников СССР. Таким образом, „инициативная группа”, продолжая провокационные действия, ставит перед собой цель — расширить пропаганду абстрактно-формалистическоо искусства в масштабе всей страны, подорвать идейные основы искусства социалистического реализма, в противовес Союзу художников СССР создать новое „Объединение свободных художников”. Все действия „авангардистов” активно поддерживаются буржуазной прессой и радио, работниками некоторых посольств капиталистических стран, которые используют „авангардистов” для организации антисоветских политических провокаций» [10].

Искусственное сдерживание, особенности в области искусства, как правило, не приносит желаемых плодов, в том числе и потому, что запретный плод, как известно, сладок. Более удачной была попытка КГБ взять под свою опеку ленинградский рок-клуб [11–12]. Контролируя руководителей, то есть не прямо, но косвенно возглавив рок-клуб, КГБ смогло наперед знать все, что представляло интерес.

Как повествует О. Калугин: «Как офицер КГБ, военнослужащий, я не имею права раскрывать людей, которые в силу каких-то обстоятельств сочли необходимым или возможным сотрудничать с Комитетом, — это было бы просто аморально. К тому же некоторые агенты выполняли необходимую для общества работу. Пусть лучше они сами раскроются, пусть их гражданская совесть заговорит! И вообще, давайте попробуем посмотреть на дело с другой стороны. КГБ создал в Ленинграде рок-клуб, был его спонсором, а непосредственные организаторы — нашими агентами. Да, Комитет стремился поставить под контроль анархические тенденции в музыкальной жизни города, но объективно создание рок-клуба было полезным для общества! Зачем же теперь раскрывать этих мальчиков-джазистов? Может, они и так клясть себя всю жизнь будут, мучиться? Они же не принесли вреда, были незнающими и не ведающими ребятами, пусть проявившими слабость, но честными и порядочными. Некоторые из них сейчас стали известными людьми…» (цит. по [13]).

И такой поворот событий не был случайным, о чем много пишет С. Кургинян. Вот изложение его основного посыла: «За слаженными действиями по демонтажу советского строя и дискредитации советского наследия стоит группа высокопоставленных советских спецслужбистов, которые пытались использовать различные типы антисоветизма для разрушения старого режима. Эта гипотеза, если ее разбирать детально, оказывается вполне логичной и почти само собой разумеющейся. Единственная структура в здании СССР, способная бросить вызов коммунистической партии, — это служба государственной безопасности. Именно КГБ имел полный контроль над всем спектром антисоветских сил и групп в СССР (от либералов до фашистов). Давно замечено, что «комитетчики» старательно вычищали все, что было занято развитием коммунизма, и странным образом опекали антикоммунистические силы. Переходя под крыло Юрия Владимировича Андропова, тот или иной борец с системой становился неуязвимым, поскольку противодействовать врагам коммунизма и СССР был призван сам КГБ. Таким образом, спецслужбистская элита (сам Андропов, а также ряд других, среди которых большую роль играл Филипп Бобков) могла стать единственным врагом партии — перед нами известный из истории феномен „революции кшатриев” (воинской касты) против „брахманов” (жрецов). И элита КГБ таким врагом стала — в течение ряда лет вербуя как рядовую агентуру из антисоветской среды, так и консультантов экстракласса (Кургинян называет, в частности, гениального мыслителя Михаила Бахтина). Вопрос лишь в том, могла ли «чекистская» элита управлять сложнейшей системой антисоветских сил и консультантами уровня Бахтина и Щедровицкого. Не оказались ли „чекисты” инструментом „антисистемы”, которую они собирали под борьбу с системой?» [14].

В целом визуальное должно было победить вербальное, а ведь Советский Союз был принципиально литературно-центричен, поскольку зиждился на текстах, как идеологических, написанных классиками марксизма-ленинизма, так и квази-идеологических, написанных их интерпретаторами. Он был государством, где цитата оказалась важнее текста.

Так, например, вырос в секретари ЦК по идеологии М. Суслов: «После войны Суслов попадает в высшие эшелоны власти, и случилось это не без его всеобъемлющих знаний трудов классиков марксизма-ленинизма. Читая их произведения, он составил огромную картотеку высказываний авторов по экономическим вопросам. И однажды Сталину срочно потребовалась цитата Ленина по какому-то очень специфическому экономическому вопросу. Секретарь вождя Лев Мехлис вспомнил о Суслове, с которым вместе учился в Институте красной профессуры. Михаил Андреевич быстро нашел в своей картотеке подходящее высказывание Ленина. Такая оперативность впечатлила Сталина, и с этого момента началось возвышение Михаила Суслова» [15].