Уилбур Смит - Падение с небес

– Скажи «пожалуйста» этому милому молодому человеку, Сторми, – покровительственным тоном, как разговаривают с маленькими детьми, проговорила голубоглазая Ирен, а остальные радостно захихикали.

Что-то вспыхнуло в синих глазах девушки, лишь на одно жуткое мгновение, и это был явно не гнев. Неспроста, подумал Марк; хотя он и не понял, что за этим таится, зато прекрасно уразумел, что это может иметь отношение к нему лично. Но вспышка погасла, и глаза девушки запылали уже непритворным гневом.

– Да как вы смеете! – тихо проговорила Сторма дрожащим голосом, и губы ее, словно мгновенно обескровленные, вдруг побелели.

Гнев ее вспыхнул слишком быстро, причем оказался несоизмеримо силен в ответ на его кроткую просьбу, и Марка охватил азарт: неужели ему удалось столь глубоко задеть ее? Он продолжал насмешливо, как бы слегка поддразнивая, улыбаться.

– А ты стукни его, дорогая, – продолжала подначивать Ирен.

В какой-то момент Марк подумал: чем черт не шутит, вдруг и вправду ударит.

– А ты закрой свой глупенький ротик и помалкивай, Ирен Лечарс.

– О-ля-ля! – злорадно проговорила Ирен. – Какие мы сегодня раздражительные!

Марк спокойно повернулся к машине и открыл дверцу.

– Куда это вы собрались?!

– Обратно в город.

Он сел за руль, завел двигатель и в окошко посмотрел на Сторму. Сейчас уже у него не оставалось никакого сомнения в том, что перед ним стоит красивейшее создание из всех, кого он когда-либо видел в жизни. Щеки пылают от гнева, тонкие темные волосы на висках после игры в теннис все еще влажны, крохотные завитки прилипли к нежной коже.

– Но это моя машина!

– Не беспокойтесь, вам ее доставят, но кто-нибудь другой, а что касается меня – я привык иметь дело с настоящими леди.

Снова последовали дружное «ах!» и смешки.

– Да он просто душка! – всплеснула руками Ирен.

Сторма и бровью не повела в ее сторону.

– Я скажу отцу – и вас уволят с работы.

– Да, вероятно, так оно и произойдет, – согласился он.

Секунду подумав, Марк на прощание кивнул и выжал сцепление. Перед первым поворотом он глянул в зеркало заднего вида: девицы тесной кучкой все еще стояли в своих беленьких платьицах, застыв, как мраморная скульптурная группа. «Нимфы, вспугнутые сатиром» – самое подходящее название, подумал он и рассмеялся, все еще пребывая в шальном, бесшабашном состоянии духа.

– Черт меня подери, – прошептал Дики Лэнком, в ужасе схватившись за голову. – Какая муха тебя укусила?

Он медленно, недоумевающе покрутил головой.

– Черт побери, она грубо со мной разговаривала.

Дики опустил руки, ошеломленно глядя на Марка:

– Она… грубо разговаривала… с тобой ? Боже мой, я этого больше не вынесу. Неужели до тебя не дошло: если она с тобой вообще разговаривала, ты должен быть бесконечно благодарен ей за это. Ты что, не понимаешь, что на свете тысячи таких, как мы с тобой, которые за всю свою жизнь ни разу не удостоятся чести даже услышать оскорбление со стороны мисс Стормы Кортни?

– Я не собирался это просто так проглотить… – рассудительно начал Марк, но Дики прервал его рассуждения:

– Послушай, старина, я учил тебя всему, что знаю сам, но, похоже, так ничему и не научил. Ты должен не только проглотить это, но, если мисс Кортни вздумается пнуть тебя в твой толстый и глупый зад, ты должен немедленно ответить: «Разумеется, мэм, но сначала, позвольте, надену чистые трусы: боюсь запачкать вашу прелестную ножку!»

Марк расхохотался, бесшабашное настроение еще не покинуло его, хотя постепенно сходило на нет, а физиономия Дики еще более помрачнела.

– Давай-давай, смейся! Ты хоть понимаешь, что произошло? – спросил он, и не успел Марк ответить, как он продолжил: – Нас с боссом вызвали на ковер туда, – он показал пальцем, – на самый верх, к самому председателю правления. И мы с ним мчимся через весь город, трясемся от страха и не знаем, уволят нас или простят, повысят в должности и поздравят с высокими цифрами продаж. А там уже собралось все правление до одного человека, уверяю тебя, и у всех лица сотрудников похоронного бюро, которым только что сообщили об изобретении вакцины Пастера…

Дики тяжело вздохнул и замолчал – воспоминание было слишком болезненным.

– Но ты же не потребовал от нее прямо, чтобы она сказала «пожалуйста», правда?

Марк кивнул.

– И не сказал ей в лоб, что она не леди?

– Нет, не в лоб, конечно, – ответил Марк. – Но намекнул.

Дики Лэнком медленно провел ладонью по лицу – ото лба до самого подбородка.

– Надеюсь, ты понимаешь, что я просто обязан тебя уволить…

Марк снова кивнул.

– Послушай, Марк, – сказал Дики, – я пытался, я сделал все, что мог. Я показал им цифры твоих продаж. Сказал, что ты еще молодой, импульсивный… я там целую речь толкнул.

– Спасибо тебе, Дики.

– Когда я закончил, меня тоже чуть не уволили.

– Тебе не следовало за меня подставлять свою голову.

– Да любого другого… ты мог бы прицепиться к кому угодно, старик, даже мэру по морде заехать, послать ругательное письмо королю, но вот почему, ради всего святого, скажи мне, почему тебе вздумалось наброситься именно на дочку Кортни?

– Знаешь почему, Дики? – спросил Марк.

Теперь настала очередь Дики молча качать головой.

– Я получил от этого жуткое удовольствие… каждой секундой наслаждался.

Дики громко застонал. Достав из кармана серебряный портсигар, открыл и протянул Марку. Они закурили и несколько минут молчали.

– Значит, я уволен? – спросил наконец Марк.

– Именно это я уже минут десять пытаюсь тебе втолковать, – кивнул Дики.

Марк принялся освобождать ящики своего стола. Потом остановился.

– А генерал… сам генерал Кортни требовал мою голову?

– Понятия не имею, старик… но наверняка так оно и было.

Марку очень хотелось думать, что генерал здесь ни при чем. От столь большого человека трудно ожидать такой мелкой мести. Он попытался представить: генерал вдруг врывается в торговый зал, злобно размахивая хлыстом.

Человек, который способен мстить за столь ничтожную импульсивную вспышку, способен и на большее – например, убить старика, чтобы отобрать у него землю.

От этой мысли ему стало нехорошо, и он поскорее постарался ее отбросить.

– Ладно, думаю, мне пора идти.

– Мне очень жаль, старина. – Дики встал и смущенно протянул ему руку. – Как у тебя с деньгами? Могу одолжить десятку, перекантоваться на первое время.

– Спасибо, Дики, думаю, и так перекантуюсь.

– Послушай, Марк… – порывисто выпалил Дики. – Ты подожди, потерпи немного; пройдет месяц-другой, пыль осядет, и, если сам не устроишься где-нибудь, приходи. Постараюсь тебя втихаря пристроить… в платежную ведомость можно будет вписать тебя под чужой фамилией.