Игорь Маранин - К Вашим услугам, государь [СИ]

— Зачем вы велели Карлу отравить лжепринцессу? Не видели разве, что он по уши в нее втрескался?

— Во-первых, я еще не знал тогда, что Манон — фальшивка. Во-вторых, вы правы — мой человек сработал топорно и глупо. Выучил свою роль и гнет ее, смотреть по сторонам его уже не хватает. Он уже отправлен в Вену и там получит назначение командовать сторожевым постом на мазурской границе. В лесу, знаете ли, на болоте. Провалил дело, пусть теперь с комарами повоюет. Вы не представляете, господин барон, с какими людьми приходится работать. От Треплица, моего предшественника, такой сброд остался, что только держись. Да и теперь я только и слышу: возьмите того, примите этого. Наши дворяне почему-то считают, что работа в гюнтерах — лучшее, куда они могут пристроить своих байстрюков. Вы же знаете, в общественном мнении люди на нашей службе купаются в деньгах и с трудом отбиваются от сонма липнущих к ним красавиц.

— Зачем вам понадобилось убивать дюка Эллингтона?

— Абсолютно незачем, барон. Это не мы. Дюк — безобидный великовозрастный шалопай, в политику он не играется, наследником престола ни в коей мере не является. Ему велели таскать по Европе якобы принцессу, он и таскает.

— Так ли обязательно устранять Манон?

Молчание.

— Зачем вам нужна была полная карета фальшивой майолики?

Гюнтер снова не ответил. Его, казалось, больше привлекала игра солнечных лучей на ветвях деревьев за окном. Потом он перестал любоваться бликами на листьях и посерьезнел:

— Барон, нужна ваша помощь. В доме графа Глорио случилось что-то серьезное. Если действительно убит брат хельветского короля, то хельветские отряды могут здесь появиться уже послезавтра. Подданный Империи Карл Лотецки замешан в отравлении — последствия объяснять не надо? Лотецки служил у врага Хельветии, убийцы и контрабандиста фон Мюнстера — тут вы уже лично замешаны. В наших и ваших интересах погасить скандал как можно быстрее, не дать новостям уйти наружу, выиграть время. Это раз. Фаворитка императора и возможная наследница хельветского престола тяжело больна. Если Эделия умрет или останется инвалидом, император нам всем открутит головы. Это два. Таким образом и интересы государства и интересы ваши личные абсолютно совпадают. Они требуют, чтобы вы собственной персоной появились в доме Глорио и разобрались, что же там произошло. И позаботились о девушке. Известие в Вену, что Эделия найдена, я отправлю немедленно своими каналами. Вы согласны со мной?

— Согласен. — Руперт сказал это, даже понимая, что Гюнтер обращается к нему, как обращался бы к своему агенту. Но капризничать в его ситуации было бы глупостью. Гюнтер был прав во всем. Эделию надо спасать и с дюком тоже надо разбираться.

— Спасибо, барон. А у меня для вас письмо, просили из Вены передать. Письмо было от герцога и конверт, покрытый сургучными печатями, выглядел невскрытым. Руперт покосился на Гюнтера и стал читать. Письмо гласило:

« Любезный вассал наш, барон фон Мюнстер,

Не могу передать вам, как я был расстроен, когда вы так внезапно отправились в Вену и даже не заехали попрощаться. Я знаю, что вас призвал в столицу ваш долг повиновения императору, но, все равно, я душевно огорчен. Не сомневаюсь, что и в самых сложных условиях вы останетесь на высоте рыцарского долга и не уроните в грязь славное имя вскормившей вас своим материнским молоком Вестфалии. (Руперт представил себе Вестфалию, кормящую его молоком, и улыбнулся про себя). Хочу также сказать вам, барон, что я и герцогиня чрезвычайно озабочены тем, что вы до сих пор не женаты и не имеете наследника, а между тем годы ваши не молодые и служба опасная. Кому достанется ваш титул и ваше имение, если Господь распорядится вам пасть на полях сражений во славу нашего милостивого императора? Я не могу приказывать вам в столь деликатных вопросах, но подумайте об этом.

Пользуюсь также случаем передать вам наши последние новости. Лиззи, помните, я посылал вам ее портрет, чудо как расцвела и часто радует нас на балах своим замечательным пением и игрой на лютне. И недавно я посвятил в рыцари моего расторопного слугу с присвоением ему фамилии фон Вестфаллен в честь нашего замечательного края. Он часто расспрашивает о ваших, барон, подвигах и хочет быть на вас похожим.

Я и герцогиня желаем вам скорейшего и успешнейшего выполнения вашей миссии и возвращения в родные края. Надеемся скоро лицезреть вас на нашем традиционном осеннем турнире ».

Фон Мюнстер тяжело вздохнул. Еще и с этого края подпирают. Герцог, фактически, приказывает ему максимально быстро вернуться, жениться и обзавестись наследником. А иначе его земли и титул достанутся выскочке фон Вестфаллену. Ладно, об этом подумаем, когда будет время. Сейчас главное — Эделия и дюк.

— Простите, барон, есть еще несколько вещей, которые вам лучше узнать сейчас. Первое. Ваша знакомая Строфокамилла фон Линц пытается вас разыскать. В данный момент она следует в своей карете по направлению к югу и будет здесь где-то завтра к полудню.

— А?..

— Скорее всего вместе с нею, но не в одной карете. Второе. Граф Глорио такой же падуанский граф, как я — веселая девушка. По нашим сведениям вся эта земля вместе с титулом куплены им недавно, а прибыл он из далекой страны на востоке и переменил имя, а зачем — неизвестно. Если узнаете, будет хорошо. Когда-то, лет двадцать назад, он был очень дружен с герцогиней Корделией и даже сопровождал ее в поездке по хельветским минеральным курортам. У него в доме висит большой портрет Корделии, а у Корделии в будуаре стоит его подарок — чучело медведя. Возможно, он считает, что герцогиня Эделия — его дочь. Это хорошо, будет лучше о ней заботиться.

Руперт открыл рот и так с открытым ртом вышел из кареты. Когда он закрыл рот, карета с Гюнтером скрылась, как будто ее никогда не было…

15 июня, 7 часов вечера

Через несколько часов, когда солнце уже начинало садиться, во двор графского дома въехали цирковые фургоны. Из одного фургона быстро выскочили мускулистые ребята и вынесли носилки с лежащей на них девушкой. Носилки понесли в дом, Карл бежал впереди, показывая дорогу, рядом с носилками, заботливо поправляя повязку на лбу больной, шла рыжая девушка в простой одежде. Одним из носильщиков был среднего роста эфиоп, слегка прихрамывающий на левую ногу. Эфиоп вращал глазами и что-то мычал. Видно, был глухонемой.

На пороге дома, с любопытством глядя на эфиопа, стояла принцесса Манон. Кого-то он ей напоминал, этот чернокожий, какое-то событие — веселое, мимолетное и недавнее. Сама Манон, как ни странно, убитой горем племянницей отнюдь не выглядела. Глазки не заплаканы, волосы тщательно уложены, в руке зеркальце — недавний подарок графа. И откуда он только берет все эти заморские вещицы?