Шервин Нуланд - Врачи [Восхитительные и трагичные истории о том, как низменные страсти, меркантильные помыслы и абсурдные решения великих светил медицины помогли выжить человечеству] [litres]

Получив прекрасное медицинское образование, обладавший изощренным умом и мощной интуицией, Лонг был идеальной кандидатурой, хоть и не в лучшем месте, для преодоления недальновидности своих собратьев и открытия новой эры безболезненной хирургии. К сожалению, он пропустил подачу. Если бы он продолжил использовать эфир в своей клинической работе и опубликовал свои данные раньше, рассказ о рождении общей анестезии достиг бы кульминационной точки в этом месте. Причины, по которым Лонг не проявил необходимой настойчивости, не ясны, но в чем бы ни было дело, возникла ситуация, подобная случаям ренегатства Дэви в отношении других проектов, когда благоприятная возможность была им упущена.

Лонг, без сомнения, был единственным из врачей, осознавшим обезболивающий эффект воздействия обоих газов, и одним из многих клиентов поставщиков веселящих паров. Среди наиболее успешных и предприимчивых торговых агентов был некто Гарднер Куинси Колтон, гастролирующий лектор, имевший какое-то медицинское образование и путешествовавший по Новой Англии, демонстрируя чудеса электричества и влияние газа окиси азота в тот момент, когда Лонг начал использовать эфир в хирургии. Он прибыл в Хартфорд, штат Коннектикут, 10 декабря 1844 года и тут же поместил рекламу в местной газете The Courant.

В тот же вечер преуспевающий молодой стоматолог Гораций Уэллс привел свою жену Элизабет на шоу с демонстрацией веселящего газа. Во время представления один из добровольцев ударился ногой о деревянный диван, находясь при этом под воздействием вещества. Хотя ранение было достаточно сильным и сопровождалось кровотечением, он не чувствовал никакой боли, пока воздействие окиси азота не прошло. Этот факт не ускользнул от внимания Уэллса, и сразу же после окончания спектакля он обратился к Колтону с просьбой принять участие в эксперименте, чтобы проверить, можно ли безболезненно удалить зуб, если субъект будет находиться под успокаивающим влиянием газа. Они отправились в кабинет стоматолога, где его коллега по имени Риггз избавил Уэллса от одного из моляров, предварительно погрузив его в сон с помощью нескольких вдохов паров газа. Очнувшись от безболезненного забытья, целеустремленный Уэллс не мог думать ни о чем, кроме преимуществ, которые получат его пациенты с воспаленными деснами, и ликующе воскликнул: «Да, это новая эра в удалении зубов!» Находился ли он по-прежнему под парами веселящего газа или просто был не способен видеть будущее дальше собственных челюстей, но он, похоже, не осознал значение произошедших в тот вечер событий.

Ограниченность такого восприятия продлилась недолго. Он узнал у Колтона, как готовить окись азота, после чего начал вместе с Риггзом применять его в своей работе. В течение месяца он успешно извлек без боли пятнадцать зубов и почувствовал, что готов представить свой метод «соответствующим лицам», которые знают, как надлежащим образом провести эксперимент и использовать новое открытие.

В феврале 1845 года Уэллс отправился в Бостон, который уже тогда был одним из центров передовой научной мысли в Америке. Чтобы получить возможность представить свое открытие ведущим хирургам этого города, он обратился за помощью к своему бывшему ученику Уильяму Томасу Грину Мортону, с которым они раньше вместе работали. Мортон познакомил Уэллса с докторами Джорджем Хейвордом и Джоном Коллинзом Уорреном. Последний, служивший главным хирургом в центральной больнице Массачусетса, пригласил Уэллса в Гарвардский студенческий медицинский класс на лекцию, посвященную возможностям окиси азота в хирургии, чтобы продемонстрировать его практическое применение на случае ампутации ноги. Но пациент отказался от такой операции, вероятно, предпочитая пережить несколько минут боли и не рискуя вручить свою жизнь в руки неизвестного дантиста с мешком загадочных газов. После нескольких дней ожидания было решено собрать учащихся-медиков и предложить удалить зуб кому-нибудь из студентов-добровольцев. О том, что произошло дальше, Уэллс писал почти два года спустя, 9 декабря 1846 года, в письме редактору журнала The Hartford Courant, которое стало его первым залпом в битве за приоритет:

Большое количество студентов и несколько врачей пришли, чтобы наблюдать за операцией – один из них был пациентом. К сожалению для эксперимента, газовый баллон по ошибке убрали слишком рано, и объект был лишь частично под влиянием газа при извлечении зуба. Он засвидетельствовал, что испытывал некоторую боль, но не такую сильную, как обычно при подобной операции. Поскольку другого пациента для повторения эксперимента не было, некоторые выразили мнение, что все это было надувательством (это была вся благодарность, которую я получил за безвозмездно оказанную услугу), и я соответственно уехал на следующее утро домой.

Фраза «Некоторые выразили мнение, что все это было надувательством» была явным преуменьшением. На самом деле, произошедшее было первым в череде бедствий, которые в конечном итоге привели Горация Уэллса к разорению. В тот самый момент, когда он вытащил зуб у своего добровольца, молодой человек отдернул голову назад и закричал от боли. Скорее всего, нетерпеливый дантист дал пациенту вдохнуть недостаточное количество газа, чувствуя слишком сильное нервное напряжение, находясь в центре незнакомого амфитеатра и выступая перед скептически настроенными зрителями, среди которых были самые выдающиеся врачи Бостона. И хотя после того, как действие газа полностью прошло, пациент говорил, что ощущал лишь небольшую боль, ущерб был нанесен. Бедный Уэллс вышел из зала под насмешливое уханье и свист собравшихся зевак. Среди эпитетов, раздававшихся в его ушах, слово «надувательство» было одним из наименее неделикатных. Он покинул Бостон, потерпев поражение, чувствуя себя униженным и опозоренным. Процитированное выше письмо было написано человеком, глубоко раненным психологически. Неудачное выступление в Массачусетской центральной больнице оказало негативное влияние на состояние духа Горация Уэллса. Сразу же по возвращении из Бостона он выставил свой дом на продажу, а через несколько месяцев уступил свою практику доктору Риггзу.

После испытанного унижения и разочарования Уэллс не мог дальше практиковать как стоматолог и направил всю свою энергию и нервное возбуждение на прибыльные проекты другого рода, хотя и со скромным успехом. Шли месяцы, но горечь из-за разрушенных перспектив не покидала его. Но, несмотря на это, в нем оставалась капля надежды на то, что его эксперименты с окисью азота еще могут привести к каким-то положительным результатам; например, какой-нибудь хирург из другого города может оценить по достоинству идею Горация Уэллса и осознать, что он заслуживает еще одного шанса. И вот поздним октябрьским утром 1846 года до него дошла сокрушительная новость о том, что его мечте не суждено сбыться. Сообщение пришло в форме письма от Уильяма Мортона: