Шервин Нуланд - Врачи [Восхитительные и трагичные истории о том, как низменные страсти, меркантильные помыслы и абсурдные решения великих светил медицины помогли выжить человечеству] [litres]

Опытный ученый рекомендовал Мортону не использовать коммерческий продукт и ограничиться чистым серным эфиром, чтобы исключить погрешности в результатах. Вероятно, именно Джексон предложил ему попробовать технику ингаляции на пациенте по имени Эбен Фрост, обратившемся в офис Мортона вечером 30 сентября 1846 года. У спящего, не ощущающего боли Фроста успешно удалили зуб, и Мортон немедленно приступил к планированию публичной демонстрации. Поскольку он стремился, чтобы весь мир узнал, что именно ему принадлежит открытие способа обезболивания в хирургии, прагматичный Мортон сначала принял меры предосторожности, проконсультировавшись с руководителем патентного бюро.

Но прежде, чем обсуждать вопросы права, он подстраховался, связавшись с газетой. Хотя Мортон отрицал, что он сам был источником информации, но сложно поверить, что кому-то еще понадобилось публиковать уведомление, появившееся в Бостонском еженедельнике 1 октября 1846 года, на следующий день после операции, сделанной Фросту:

Вчера вечером, как нам сообщил один джентльмен, он был свидетелем операции по удалению больного зуба, при этом пациент не почувствовал ни малейшей боли. Вдохнув препарат, он погрузился в некий вид забытья приблизительно на три четверти минуты, которых оказалось достаточно, чтобы извлечь зуб.

После такой подготовки следующим шагом Мортона было посещение Джона Коллинза Уоррена. В свете неудачного опыта Уоррена с окисью азота дерзкий дантист этим поступком проявлял либо огромную самоуверенность, либо немалое безрассудство, а возможно, и то и другое. Такое поведение, конечно, было вызовом принципам научного подхода, учитывая то, что опыт двадцатисемилетнего стоматолога, удалявшего зубы с использованием эфира в качестве обезболивающего средства, был минимальным, его представления о факторах риска были нулевыми и ему даже не пришло в голову сконструировать аппарат, с помощью которого газ можно было бы подавать реальному пациенту (что касается Фроста, сорокапятисекундная процедура проводилась с помощью пропитанного эфиром носового платка). У Уоррена были все основания отказаться от предложения Мортона использовать эфир во время хирургической операции. Но здесь сыграл свою роль характер Джона Коллинза Уоррена. Педантичный, высококвалифицированный врач с большими амбициями, он научился оперативным техникам у сэра Эшли Купера и барона Гийома Дюпюитрена, величайших европейских хирургов тех дней. Несмотря на свою осторожность и благоразумие, он был также известен своей готовностью пробовать новые методы и первым стал проводить некоторые ортопедические процедуры, в том числе операции защемленной грыжи. Он был вторым профессором хирургии в Гарварде, сменив на этой должности своего отца в 1815 году. Как основатель центральной массачусетской больницы и Американской медицинской ассоциации он был одним из самых уважаемых главных врачей страны в тот момент, когда Мортон обратился к нему.

В течение нескольких месяцев после демонстрации анестезии Уильямом Мортоном хирурги из центральной больницы Массачусетса несколько раз позировали для фотографий, на которых они были запечатлены во время проведения хирургических процедур с использованием эфира для усыпления пациентов. Здесь представлен дагерротип [17] Дагерротипия – процесс запечатления фотоизображения с помощью йодида серебра посредством специального прибора для дагерротипии. Название «дагерротипия» произошло от фамилии изобретателя – Луи Дагера. , сделанный в декабре 1846 года, с изображением Джона Коллинза Уоррена (рука на ноге пациента), готовящегося к ампутации. (Любезно предоставлено Гарвардской медицинской школой и библиотекой Каунтвей, Бостон.)

В 1846 году Уоррену исполнилось шестьдесят восемь лет, и не прошло и года, как он отказался от должности профессора. Седой, с непроницаемым выражением лица, он был не похож на человека, который, несмотря на долгие годы работы хирургом, так и не привык к ужасам оперативного вмешательства, и даже его благочестивая христианская вера не примирила его с собственной совестью, терзавшей его за мучения, которым он подвергал тех, кого он пытался исцелять. Возможно, именно ему было уготовано стать тем, кто, выражаясь словами его друга Оливера Уэнделла Холмса, положит «конец страданиям, которые канут в водах забвения, и навсегда избавит от кошмара агонии». Он принял предложение Мортона. Дантист получил короткое письмо с приглашением приехать в больницу в течение сорока восьми часов, чтобы «дать пациенту, которому будет сделана операция, открытый вами препарат для уменьшения чувствительности к боли». Мортон был настолько скрытным, что даже проводивший операцию хирург не знал состава препарата.

Получив уведомление за два дня до демонстрации, Мортон вместе с изготовителем инструментов лихорадочно трудился над созданием функционального ингаляционного аппарата, который был завершен в самый последний момент, и явился в назначенное утро в операционный театр с опозданием на пятнадцать минут, когда Уоррен, отчаявшись его дождаться, был готов начать операцию без него. Все места в амфитеатре были заняты медиками и студентами, многие из которых готовились насладиться унижением еще одного стоматолога с его никчемным средством от боли во время хирургического вмешательства. Пациентом был худой туберкулезный молодой человек по имени Гилберт Эббот с ангиомой в верхней точке левой челюсти. Сказав ему несколько ободряющих слов, Мортон приложил маску к лицу больного и велел ему вдыхать.

В течение нескольких минут Гилберт Эббот погрузился в сон. Мортон взглянул на Уоррена и тихо сказал: «Сэр, ваш пациент готов». Операция началась. Следующие события лучше всего описал сам Уоррен в статье для Бостонского журнала по медицине и хирургии два месяца спустя:

Я сразу же сделал разрез длиной около трех дюймов (около восьми сантиметров) на поверхности шеи, и начал иссечение между крупными нервными и кровеносными сосудами, без признаков боли со стороны пациента. Вскоре после этого он начал бессвязно бормотать и оставался во взволнованном состоянии на протяжении всей оставшейся части операции. На вопрос о том, было ли ему больно, он ответил, что у него было ощущение, как будто его шею царапали.

Практически безболезненная операция продлилась двадцать пять минут. Когда она закончилась, Джон Коллинз Уоррен посмотрел вверх на буквально за мгновение до этого скептически настроенную и даже непристойно ведущую себя аудиторию, теперь испуганно застывшую в благоговейной тишине, которая, должно быть, осознала, что всем присутствующим довелось стать свидетелями одного из знаменательных моментов в истории медицины. Им не пригодились те насмешливые слова, которые многие из них собирались бросить самонадеянному дантисту, стоявшему теперь перед ними героем. Уоррен мгновение задумчиво смотрел на собрание, все еще потрясенное увиденным, и тихо объявил о рождении анестезии простым красноречивым заявлением: «Господа, это не шарлатанство».