Шервин Нуланд - Врачи [Восхитительные и трагичные истории о том, как низменные страсти, меркантильные помыслы и абсурдные решения великих светил медицины помогли выжить человечеству] [litres]

Узнав о поездке Уэллса в Париж и, очевидно, об успешном приеме Джексона в Академии наук, Мортон почувствовал, что возникла серьезная угроза потери его кажущегося преимущества. Он не мог предвидеть, что опытный, как он предполагал, Джексон не будет отстаивать свою позицию, а себе в ущерб поддержит своего соперника.

Произошло это следующим образом. И Эдвард Эверетт, президент Гарвардского колледжа, и Джон Коллинз Уоррен хотели создать убедительное научное обоснование нового открытия и обеспечить его историческое развитие на фундаментальной основе. Они предложили своему коллеге с химической кафедры академии подготовить презентацию для Американской академии наук, в которой Эверетт тогда был вице-президентом. Джексон увидел в этой ситуации возможность узаконить свои претензии, поскольку уже тогда это учреждение считалось выдающимся научным учреждением Америки. Он написал свою презентацию таким образом, что в ней он не только объявлялся изобретателем анестезии, но подразумевалось, что это заявление делается при поддержке Эверетта и Уоррена с официального разрешения академии. Он отправил копии на континент в Париж, а также в широко известный Boston Daily Advertiser («Бостонский рекламный ежедневник»), который опубликовал текст его письма 1 марта. Хотя все происходящее заставило его сосредоточить свое внимание на развитии событий за рубежом, ситуация взорвалась именно у него дома. Оскорбившись тем, как используют их влияние, члены Академии наук приняли решение отмежеваться от этого дела и не оглашали его заявление на своих совещаниях. Неожиданно для себя Джексон вызвал недоверие у представителей того самого американского научного сообщества, на поддержку которого он больше всего рассчитывал. В частности, Эверетт был тем конгрессменом, который тринадцать лет назад позволил убедить себя представить военному секретарю петицию Джексона о Св. Мартине, что усиливало его настороженность.

Теперь пришла пора серьезных военных действий. Весь остаток жизни Мортона и большая часть дней Джексона были посвящены бесконечному ряду претензий и разбирательств в Конгрессе, которые, доведя их до высшего пика страданий, наконец, закончились смертью обоих при трагических обстоятельствах. Но в этот момент в эпицентре пустыни споров, где испарились последние капли здравомыслия, возник каким-то образом оазис благоразумия. Мортон, находившийся, возможно, в более безопасном положении благодаря просчетам своего соперника, написал краткую и внятную инструкцию по применению эфира, опубликованную в сентябре 1847 года. В дополнение к этому он подготовил мемуары и 2 ноября представил книгу Французской академии наук. Таким образом, в тот момент симпатии его соотечественников были в значительной степени на его стороне.

В то же время в волне удачи, подхватившей Уильяма Мортона, тонул Гораций Уэллс. Уже через неделю после возвращения из Франции он опубликовал свою единственную самостоятельную работу по анестезии под названием «История применения окиси азота, эфира и паров других газов», которая содержала собранные им свидетельства. Оригиналы подтверждающих писем он отправил в Париж на рассмотрение академии. Но ни письма, ни поездка в Париж, ни его сочинение не изменили ситуацию к лучшему. В январе 1848 года, оставив в Хартфорде свою жену и ребенка без средств к существованию, Уэллс, к тому моменту обезумевший от несправедливости, с которой обошлась с ним судьба, переехал в Нью-Йорк, решив продолжить свои эксперименты с окисью азота, эфиром и хлороформом. Анестетические свойства последнего открыл в ноябре 1847 года Джеймс Янг Симпсон. В издании New York Evening Post 17 января 1848 года появилось рекламное объявление, в котором говорилось, что «Г. Уэллс, хирург-стоматолог, первооткрыватель летеона, переехавший в Нью-Йорк, безвозмездно даст рекомендации по использованию хлороформа, окиси азота и летеона при удалении зубов в период с 10 часов утра до 3 часов дня в доме 120 на улице Чэмберс в западном Бродвее».

Не прошло и четырех дней, как человек, который изобрел анестезию окисью азота, в свой тридцать третий день рождения был брошен в городскую тюрьму Томбс за то, что облил серной кислотой нескольких дам легкого поведения, работавших на Бродвее. Похоже, он достиг крайней степени деградации.

Но был еще один последний трагический акт драмы; эпилог, ирония которого только подчеркивает всю гнусность этой истории. 22 января 1848 года Гораций Уэллс, который в результате экспериментов с хлороформом стал наркоманом, надышался этой смеси из полученной контрабандой бутылки почти до состояния бесчувствия и покончил с жизнью, перерезав бритвой большую артерию в левом паху. В камере он оставил письмо:

Я снова беру перо, чтобы выразить то, что я должен сказать. Великий Бог! Как такое могло случиться? Неужели все это не сон? Сегодня к 12 часам меня не станет. Да, даже если бы меня завтра освободили, я не смог бы жить, когда все считают меня злодеем. Видит Бог, это не так… О, дорогие мои жена и дитя, которых я оставляю в нужде без средств к существованию, – я бы жил и работал для вас, но это невозможно, потому что, если я не умру, я превращусь в маньяка. Я чувствую, что уже стал им.

И вот эпилог. Во время своего бесполезного визита в Париж Уэллс подружился с американским дантистом К. Старром Брюстером, который помог ему представить его дело двум академиям и Парижскому медицинскому обществу. Спустя двенадцать дней после самоубийства Уэллсу пришло от Брюстера письмо, которое прочла его безутешная вдова:

Мой дорогой Уэллс: только что я вернулся с заседания Парижского медицинского общества, где его члены проголосовали за то, что Горацию Уэллсу, проживающему в Хартфорде, Коннектикут, Соединенные Штаты Америки, принадлежит честь успешного открытия и первого благополучного применения паров или газов, посредством которых хирургические операции могут выполняться без боли…

Итак, великомученик за открытие анестезии Гораций Уэллс получил признание, которое пришло слишком поздно, чтобы спасти ему жизнь или пролить бальзам на его измученную душу.

Возможно, из-за смерти Уэллса руководство центральной массачусетской больницы приняло решение развеять мрачный туман вокруг этого дела, подготовив официальную историю полемики, в которой претензии всех участников были рассмотрены и проанализированы. Доклад написал Ричард Генри Дана – младший, сделав однозначное заключение: совет попечителей больницы считает, что первооткрывателем эфирной анестезии является Уильям Мортон. Статья и мемуары Мортона, написанные для Французской академии наук, были напечатаны в периодическом издании Litter’s Living Age 18 марта 1848 года.