Адам Уильямс - Дворец райских наслаждений

Мандарин откинулся на подушки:

— Дайфу , я не из тех, кто скрывает правду, прикрываясь банальностями. Для нашей страны настали тяжелые времена, и некоторые из нас с неодобрением относятся к новшествам, которые вы несете с собой. Даже среди моих коллег есть мандарины, которым не нравится деятельность ваших миссионеров. Я знаю вас много лет, вы врач, вы печетесь о здоровье людей. Однако есть и другие миссионеры, даже в нашем городе, цели которых для меня неясны. Простой народ их боится, они забирают наших детей…

— Девочек, которых и так выбрасывают на улицу.

— Согласно древнему обычаю, если рождается девочка, семья имеет право избавиться от ребенка. Не спорю, славным такой обычай не назовешь, и все же это наш обычай, дайфу. Я знаю, вы забираете к себе детей из лучших побуждений, но среди крестьян ходят слухи, что девочки нужны вам для религиозных обрядов. Поговаривают о людоедстве…

— Вздор!

— Бесспорно, но ведь вы сами прислушиваетесь к сплетням, которые ходят среди простолюдинов. Мы ведь только что говорили о разбойниках и призраках. Мне ничего неизвестно о тайных обществах. Знай я о них, стал бы я смотреть на это сквозь пальцы? Конечно нет! Я всегда рад иностранцам. Вы, дайфу , господин Фишер, инженер и даже толстый торговец мылом Дэламер можете многому нас научить. Великая Цинская империя бессильна против вашей технической мощи. Вы поделились ею с заморскими дьяволами, и пять лет назад они объявили нам войну, разбили наш флот, захватили наши земли. Да, я говорю о японцах. На мою страну налетели иноземные стервятники, требующие концессий. Русские — на севере и западе, немцы — в Шаньдуне, а вы, англичане, вообще повсюду. Порт — там, островок или кусочек земли — здесь. Многие, очень многие в правительстве и даже при императорском дворе задаются вопросом: «Когда же этому придет конец?» Они рады прогнать иноземных стервятников прочь. Они. Но не я. Коль скоро наша империя слаба, мы должны дать ей силы. Мы должны понять, в чем заключается мощь современных держав. Отчасти она в оружии. Я лично сражался с иноземными армиями. Я своими глазами видел, как полыхал объятый пламенем Летний дворец наших императоров. В те годы я был еще мальчишкой. Мы были отважны, виртуозно владели пиками и стреляли из лука — но у вас были пушки и ружья. Майор Линь то и дело требует от меня оружия. Но дело не только в оружии. У вас деньги. У вас техника. У вас лекарства. Вы одинаково искусны во врачевании и смертоубийстве. Если мы вновь хотим увидеть сильный Китай, если мы хотим, чтобы император прочно сидел на престоле, мы должны знать то, что знаете вы. Так что вас, дайфу , здесь ждет самый теплый прием. Вы находитесь под моей защитой.

Мандарин рассмеялся и снова опустил руку доктору на колено.

— Я уберегу вас от разбойников, привидений и тайных обществ.

Мандарин подался вперед, и Аиртон глянул прямо в его раскосые глаза.

— Оттого мне и нравятся наши маленькие посиделки, дайфу. Вы учите меня тому, что я хочу знать, — мандарин хихикнул, потрепал Аиртона по коленке и мгновение спустя был уже на ногах, обеими руками пожимая руку доктора.

— До следующей встречи, дайфу , беседы с вами доставляют мне истинное наслаждение. Разбойники и призраки! Это же надо!

Аудиенция подошла к концу. Мандарин с грациозным изяществом подал доктору шляпу и трость и повел к двери, положив руку ему на плечо:

— Как-нибудь на днях я загляну на стройку. Погляжу, как у вас идут дела. Передайте мои наилучшие пожелания господину Фишеру и его помощникам.

— Конечно, да-жэнь. Вы знаете, скоро у него появится еще один работник. Англичанин.

— Мне уже доложили, — кивнул мандарин. — Мы будем рады его принять. Мы рады принять в Шишане любого.

Цзинь Чжицзянь, пожилой управляющий и казначей, ждал у каменных львов, охранявших лестницу, ведущую в кабинет мандарина. Цзинь прятал руки в рукава синего выцветшего халата. Его голову украшала белая коническая шапочка младшего чиновника. В слезящихся глазах играли веселые искорки, Цзинь улыбался, отчего лицо покрывала сеточка морщин.

— Цзинь-лао проводит вас до ворот. С нетерпением буду ждать нашей следующей встречи.

— До свиданья, да-жэнь , желаю вашей семье крепкого здоровья. Я надеюсь, госпожа Фань все так же принимает лекарство?

— Благодарю вас. Ее уже перестали беспокоить боли в животе.

Мандарин смотрел, как доктор в сопровождении Цзинь-лао прошел через садик и, шагнув за красные двери, проследовал во внешний двор ямэна [3] Ямэн — приказ, присутственное место ( кит .). . Что за чудные неудобные одежды носят иноземцы, когда на улице стоит такая жара! Он никак не мог взять в толк, отчего они считают, что на аудиенцию нужно являться в черных фраках и сияющих цилиндрах. Несколько мгновений мандарин наслаждался прохладой, исходившей от шелковых одежд. Его взгляд упал на зеленые листья дерева гинкго, ветви которого отбрасывали на белые, выжженные солнцем плиты двора тени, напоминавшие мазки тушью. Он потянулся так, что заболели плечи, и глубоко вдохнул влажный, горячий воздух. Он стоял на балконе и слушал бормотание, доносившееся до него из жилых покоев. Вот снова поднялся шквал визгливых голосов. Опять ссора? Нет, теперь смеются… Послышалась музыка. Мандарин улыбнулся, вспомнив свою любимую наложницу: она выскальзывает из парчового халата, шаловливые пальчики с острыми ноготочками плавно поглаживают его живот… Он смеется, а пальчики опускаются все ниже…

Какие же выводы надо сделать, анализируя вопросы доктора? Аиртон умен, впрочем, в его уме мандарин никогда не сомневался. Очень хорошо информирован, но до чего же наивен! Иноземцы с их знаниями, их удивительной практичностью порой абсолютно не способны ухватить суть. Они словно умные детишки, которых в первый раз привели на праздник фонариков. Радостно кричат, разгадав загадку, таящуюся в стихотворении, не подозревая, что стихотворение многозначно и несет в себе несколько слоев смысловой нагрузки. На что доктор намекал, когда завел разговор о Железном Ване и тайных обществах? И намекал ли он на что-нибудь вообще? Может, он подозревает мандарина в связях с тайными обществами? Мандарин поймал себя на том, что не может с уверенностью ответить на эти вопросы. До чего же удивительная черта иностранцев — они говорят только о том, что лежит на самой поверхности. Сколько недоумения эта черта вызывает у его соотечественников, причиной скольких недоразумений она уже стала! Если он начнет искать подтекст в словах варвара, то вскоре запутается в сетях собственного воображения. Доктор, несомненно, слышал кое-какие слухи, их немало, а нужно, чтобы стало еще больше. Слухи могут не только навести на путь, ведущий к истине, они могут и увести с этого пути. Совершенно очевидно, Аиртон не знает о деятельности патриотических обществ. Ему не под силу услышать, как древесные черви точат стены и крыши дворцов, как копошатся личинки в кучах навоза у крестьянских лачуг. Он не знает, что скоро Небесный Мандат попадет в руки новой династии. Иноземцы могут обрести власть над материей, но им никогда не суждено до конца понять Китай. Мандарин решил, что надо быть бдительней. Варвар ухватился за важные ниточки, а это опасно, пусть даже иноземцу не под силу узреть свитый из этих ниточек узор.