Александр Усовский - Иосиф Первый, император всесоюзный

Заметьте — товарищ Сталин не лукавит, не напускает дыма, не рассказывает красивые сказки о том, как нам легко и просто построить Днепрогэс и Турксиб за рупь двадцать. Он прямо и четко заявляет, что индустриализация Советского Союза будет произведена «за счет внутренних накоплений»; относительно рабочего класса это означает, что первые несколько лет индустриализации он будет работать практически бесплатно, только за хлеб — и, таким образом, себестоимость возводимых объектов индустрии и себестоимость выпускаемой ими продукции снизиться до такого минимума, что весь мир только ахнет; относительно же крестьянства это означает, что с началом индустриализации крестьяне вынуждены будут отдавать произведенные ими сельхозпродукты практически задарма. Им оставят, конечно, что-то на пропитание, но подавляющее большинство хлеба, мяса, масла, хлопка, подсолнечника, сахарной свеклы и всего-прочего, что дает земля и труд на ней — они вынуждены будут сдавать государству по назначенным им, государством, ценам. И этот хлеб, и все прочее, годное для реализации на внешних рынках (за исключением небольшого мизера, необходимого для пропитания промышленных рабочих и управленческого аппарата, ну и армии, конечно) — пойдет, во-первых, на возводимые заводы и фабрики в качестве сырья, а, во-вторых — за границу, на экспорт. Чтобы затем на вырученные за это зерно и масло доллары, марки и фунты стерлингов купить станки, купить технологии, нанять специалистов — ибо никаких иных источников для этого нет. НЕТ!

Либеральные критики мне возразят, что, дескать, для индустриализации Сталин использовал народное достояние, накопленное царями, а также Торгсин, который весьма успешно вымел из тайников граждан запрятанные там на чёрный день золото и валюту — на что я отвечу, что всерьез рассчитывать на эти источники Советская Россия не могла — слишком незначительны (в сравнении с поставленными задачами) были эти источники финансирования!

Да, в наличии у товарища Сталина есть маленький резерв валютного товара, оставшийся в наследство от Российской империи — всякие сокровища Эрмитажа, достояние царской семьи и ценности Гохрана (каковые золотые побрякушки с камушками и картины старых мастеров тоже послужат делу индустриализации), — но их объем в стоимостном выражении невелик; на оснащение даже одного Горьковского автомобильного завода (а это тысячи станков, прессов, десятки тысяч единиц прочего оборудования) этого добра не хватит.

А что касается приснопамятного Торгсина — то не стоит так уж преувеличивать его значение; за все годы своего существования оный Торгсин дал стране валютных ценностей всего на 287 миллионов рублей — что, конечно, никак не могло решить проблем инвестиций.

Поэтому никакого иного пути, чем индустриализация «за счет внутренних накоплений», не было в принципе.

Есть тут, правда, одна очень серьезная проблема. Я бы сказал — Проблема с большой буквы. А именно — если в качестве источника средств для индустриализации использовать «внутренние накопления» (каковые есть лишь изящный эвфемизм, прикрывающий тот простой факт, что ВСЕ ТРУДОСПОСОБНОЕ НАСЕЛЕНИЕ страны товарищ Сталин планирует на ближайшие пять лет ПРЕВРАТИТЬ В РАБОВ) — это будет означать, что ВКП(б) собирается начать Вторую Гражданскую войну с собственным народом. И дело очень даже может обернуться так, что сопротивление народа окажется настолько серьезным, что сможет снести с кремлевских вершин и товарища Сталина, и всю ВКП(б).

Поэтому стоит весьма серьезно подумать, затевать ли индустриализацию подобным образом, а если затевать — то какие шаги в течении первых (самых тяжелых) пяти лет предпринять, чтобы по всей России не полыхнули голодные бунты, чтобы не начался новый «антоновский мятеж» — только на этот раз по всей стране…

Надо сказать, что товарищи по партии не сразу и не все решились присоединиться к Иосифу Виссарионовичу. Часть членов Политбюро и ЦК, да и многие руководители рангом поменьше дрогнули. Никому не хотелось ставить страну на грань Гражданской войны — хотя почти все понимали, что ничего иного сделать, увы, нельзя.

Громче всех против сталинского проекта индустриализации выступили трое членов Политбюро — Бухарин, Томский, Рыков. Между прочим — далеко не последние люди: Бухарин возглавлял Коминтерн, Томский — ВЦСПС (командовал советскими профсоюзами), Рыков был премьер-министром (председателем Совнаркома). Так что их слово было весьма значимым. И просто так убедить партию в своей правоте товарищу Сталину было очень и очень трудно.

В Политбюро большинство было за ним — его идею поддерживали Куйбышев, Молотов, Рудзутак и Ворошилов; но колебался Михаил Иванович Калинин, де-юре «президент» СССР — и посему на Пленуме ЦК в апреле 1928 г. большинство его членов еще не было готово следовать за Сталиным. Товарищи решили выждать, чем кончится принципиальная свара высших партийных иерархов. В резолюциях, принятых на пленуме, четко просматривался пробухаринские мотивы: подчеркивалась важность рыночных отношений, осуждались перегибы по отношению к зажиточным крестьянам. Был отвергнут законопроект о новом сельскохозяйственном Уставе, где пожизненное землепользование разрешалось только членам колхозов — в общем, большинству товарищей очень не хотелось ломать уже сложившийся порядок вещей, который, хотя в долгосрочной перспективе и вел страну в безнадежную яму перманентной отсталости — на данном конкретном промежутке времени устраивал большинство и населения, и членов партии.

Ha пленуме ЦК, состоявшемся с 4 по 12 июля 1928 г., произошло столкновение различных точек зрения. В речи Сталина подчеркивалось, что политика нэпа зашла в тупик, что ожесточение классовой борьбы объясняется все более отчаянным сопротивлением капиталистических элементов, что крестьянству придется потратиться на нужды индустриализации — но убедить высшее звено партаппарата товарищу Сталину опять не удалось. В своих резолюциях пленум не пошел за Сталиным. Мало того — Бухарин решил перенести полемику в массы!

30 сентября Бухарин публикует в «Правде» «Заметки экономиста», в которых излагает экономическую программу оппозиции. Он пишет о том, что кризис в стране был вызван ущербностью планирования, ошибками в политике ценообразования, дефицитом промышленных товаров, неэффективностью помощи сельскохозяйственной кооперации. Курс еще можно изменить, но только за счет определенных уступок крестьянству (открытие рынков, повышение закупочных цен на хлеб, а при необходимости и покупка хлеба за границей) — иными словами, товарищ Бухарин ратует за возврат к экономическим и финансовым мерам воздействия на рынок в условиях нэпа. Разумеется, ни о какой индустриализации в этом случае не шло бы и речи — и товарищ Бухарин, объявивший себя экономистом, понимал это гораздо лучше других!