Сергей Мазуркевич - Древние сексуальные руководства. Мифы, заблуждения и прочие удивительные и неожиданные сведения

«Иди в мир живых…», не оставайся на костре, стань снова женой – такими были предписания. Но проходит какое-то время, и уже примерно в середине первого тысячелетия н. э. обряд сати извращается [30] В древних источниках о сати практически ничего не говорится. Разве что в Махабхарате – эпизод, когда жены царя Панду спорили о том, кто взойдет на погребальный костер мужа. До середины первого тысячелетия н. э. распространение этого обычая ограничивалось преимущественно царской семьей и высшей знатью. , и женщины уже восходят на костер не для имитации сожжения, а для того, чтобы отправиться в посмертное путешествие вместе с мужем.

Причина этого «отката» мне до конца непонятна. Но он произошел. И обряд сати распространился по всей стране. Примерно к X веку он практиковался по всей Индии.

Изначально сати было дело сугубо добровольное. Ведь, по легенде, богиня Сати, чье имя и дало название этому обряду, совершила самосожжение добровольно, не в силах вынести унижения, которому ее подверг Дакша (ее отец), не пригласив на грандиозную яджну бога Шиву (мужа Сати).

Но в реальной практике добровольное желание покончить с собой – явление не слишком частое. Поэтому использовались методы разной степени воздействия на женщину – от опоения ее опиатами до прямого физического воздействия.

Впрочем, в индийской истории были и многократные случаи массового добровольного самосожжения женщин, получившие название джаухар, – мужчины выходили на последний бой, а женщины сжигали себя, чтобы не достаться захватчикам (особенно распространено было в Раджастхане).

Но это, скорее, исключение. Думаю, не погрешу против истины, если отмечу, что в большинстве случаев женщины без особой радости отправлялись вслед за мужем.

Стараниями англичан обряд сати был почти искоренен. Но сообщения о том, что в том или ином уголке Индии он был проведен, периодически появляются и в наше время. Увы, в современной Индии, особенно деревенской, религиозной дикости еще хватает.

Цитата на полях

В том случае, если детей не было, брахманские авторитеты рекомендовали так называемую нийогу (букв. «поручение»). Свекор или другие старшие члены семьи поручали вдове произвести потомство от деверя или иного родственника мужа. Ребенок считался сыном не своего действительного родителя, а мужа матери. Его и называли кшетраджа (букв. «рожденный полем»), опять-таки имея в виду общий принцип, что плоды на поле принадлежат его хозяину. Отношения между деверем и невесткой ни в коем случае не должны были носить характер постоянного сожительства. Деверь приходил к ней лишь однажды (или до начала беременности), и сама эта связь (по крайней мере, согласно наставлениям брахманских книг) должна была происходить без всяких ласк и даже не глядя друг на друга.

Нийогу часто рассматривают как пережиток ранее существовавшего левирата – обязанности деверя жениться на вдове. Но и сам левират также был распространенным явлением в Древней Индии. В соответствии с волей свекра женщина могла перейти по наследству к братьям или другим близким родственникам мужа. Настоящей свадебной церемонией левиратный брак уже не сопровождался, ибо свадебные формулы-мантры могли читаться только для девушек. Общий принцип гласил, что «девушек выдают замуж лишь однажды», вторичное замужество, хотя и совершенное по воле старших, рассматривалось скорее как законное сожительство, чем подлинный супружеский союз.

Одна из глав Камасутры называется «О гареме». Из нее мы можем узнать, что «живущим в гареме нельзя выходить наружу, и тем, кто снаружи, нельзя проникать внутрь, за исключением лиц, известных своей чистотой, и дела исполняются без помех».

Камасутра достаточно подробно регламентирует «поведение гаремных жен»: «Пусть стражница или горничная доставляет от них царю венки, притирания и одежды, [говоря, что это] послано госпожами. Приняв это, царь дает им в ответ оставшиеся [у него] венки. И после полудня, нарядившись, он посещает наряженных гаремных жен – всех вместе. Согласно времени и достоинству он предлагает им место, оказывает почет и ведет веселые беседы. Затем он посещает также и вновь вышедших замуж, затем – гетер, живущих у него, и танцовщиц. Их места, как было сказано, в отдельных покоях. Когда же днем царь поднимается с ложа, хранительницы покоев в сопровождении служанок его [гаремных женщин], которые на очереди, [очередь] которых прошла и у которых месячные, доставляют ему посланные ими притирания, запечатанные перстнем, и сообщают о месячных и очередности. При этом чье [подношение] царь принимает, той он и дает знать, что наступил ее черед. Во время праздников, музыкальных развлечений и зрелищ всем [женщинам] доставляется подобающий почет и угощение».

Гаремы правителей в Древней Индии хорошо охранялись. Для охраны часто использовались девушки-воительницы. Историки предполагают, что это были рабыни-иностранки, специально купленные для службы во дворце. Их называли словом «явана», переводившемся «с Запада» («из Греции»).

Сам гарем занимал несколько соединенных между собой помещений, обнесенных высокими стенами. Внутри были сады и купальни. Главная жена царя, носившая титул царицы, имела отдельные апартаменты. Остальные женщины гарема были у нее в подчинении.

Ответственным за гарем назначался один из придворных, не обязательно евнух, но обязательно – мужчина в возрасте. Другим мужчинам, кроме него и, разумеется, самого царя, вход в гарем был запрещен.

Однако запрет этот, судя по всему, активно нарушался. Об этом свидетельствует все та же Камасутра.

«При этом у жителей западных границ посещающие царский двор женщины вводят в гарем, который не очень хорошо охраняется, достойных мужчин. У жителей Абхиры [гаремные жены] достигают своей цели с помощью гаремных стражников, которых набирают из кшатриев. У жителей Ватсагулмы проводят вместе со служанками юных горожан, [переодетых] в их платья.

У жителей Видарбхи [женщины], исключая самих матерей, соединяются с сыновьями [гаремных женщин], свободно ходящими по гарему. Таким же образом у жителей Стрираджьи соединяются с входящими [в гарем] близкими родственниками и не иными. У жителей Гауды – с брахманами, друзьями, зависимыми людьми, рабами и слугами. У жителей долины Синдху – с привратниками, прислужниками, имеющими доступ в гарем, и прочими, подобными им. У жителей Химавата отважные люди, подкупив деньгами стражу, вместе проникают внутрь. У жителей Ванги, Анги, Калинги городские брахманы с ведома царя идут в гарем с поручением доставить цветы, беседуют с этими [женщинами] за занавесом, и благодаря этой возможности совершается сближение. У жителей восточных областей каждые девять-десять [женщин] вместе прячут по одному юноше. Так пусть действуют с чужими женщинами. Таковы нравы гарема».