Дмитрий Пучков - «Рим». Мир сериала

Атия начинает расспрашивать: «Кто это?»

Д. Пучков:«Это Агриппа, друг Октавиана». – «Мое почтение». – «Он просил убедиться и заверить вас в его уважении и преданности». «У нас все прекрасно, – говорит Атия, – касательно его уважения и преданности…» – «Он умоляет не делать поспешных выводов относительно перспектив». – «Ты проделал такой путь из Кампании, чтобы сказать это?» – «У меня есть другие дела». – «С кем?» – «Не могу сказать». – «Интриги? А Марк Антоний знает, что ты в городе?» – «Полагаю, консулу неизвестно местонахождение большинства граждан». – «Верно. Но ему интересно знать, где находятся предатели». «Мама!» – кричит Октавия. – «Но ведь они предатели. Антоний консул, а Октавиан намеренно бросает ему вызов. Если это не предательство, то что?» – «Я передал то, что должен. Позволь мне уйти». – «Скажи моему сыну… Нет, ничего не говори».

К. Жуков:Вообще-то Октавиан не бросал открытого вызова Марку Антонию.

Д. Пучков:Дальнейшая коротенькая сцена. Атия: «Передай Марку Антонию, что Агриппа в городе». – «Мама, нет. Кто знает, что Антоний с ним сделает!» – «Думаю, ничего приятного». – «Он друг твоего сына». – «Нет у меня никакого сына».

К. Жуков:Этого всего не могло быть. Между Марком Антонием и Октавианом не было никакой открытой вражды. Никаких вызовов он не бросал Марку Антонию. В чем Октавиан ослушался Марка Антония? Ни в чем. Марк Антоний не мог ему приказать находиться в Риме. Октавиан поехал в Кампанию – так он гражданин, имеет право ездить по республике куда угодно. Октавиан интриговал против Марка Антония как последний сукин сын? Конечно, интриговал. Все у них было нормально. Да, Марк Випсаний Агриппа в Рим приезжал. А вот Цицерон в этот момент из Рима собирался сдернуть, но передумал. Ему нельзя было из сената уходить, иначе все подумали бы, что он испугался. А это недостойно. Хотя пару заседаний он пропустил из опасений, что Марк Антоний его прибьет.

А в сериале паренек, подосланный Сервилией к Атии, соблазняет ее жирную кухарку.

Д. Пучков:Алфею. Та ему говорит: «Ты же знаешь, тебе нельзя заходить на кухню». – «Но я голодный. Ты же не наябедничаешь». И тут он отправляется к Сервилии. «Мы тебя заждались», – говорит служанка. «Продолжай ждать, дорогая. Где твоя хозяйка?» – «Не твое дело!» – «Хочу поговорить с ней». – «Она не говорит с такими, как ты». – «А я не говорю с такими, как ты. Хочет, чтобы все было сделано, поговорит со мной». Вылезает Сервилия: «Постой». – «Так это ты, Сервилия? Недурно!» Странно слышать такое от молодого человека, тетенька-то откровенно пожилая. «Еще раз обратишься ко мне по имени, прикажу прибить твой язык к колесу повозки». – «Извини, я никогда не говорил с благородными». – «Как это зовут?» – «Дурион». – «Дурион, ты симпатичный юноша, ты уже давно в доме Юлиев. Почему Атия до сих пор жива?» – «Трудно подобрать момент. Она всегда ест с дочерью. Если позволите убить и ее, то хоть завтра». – «Нет, девушку не трогай». Мальчик выдвигает свежий тезис: «Вот если бы намазать ядом член Антония, было бы прекрасно. Хозяйка регулярно употребляет его на ужин. А так придется потерпеть». – «Кроме грязных шуток сказать нечего? Ты зачем пришел?» – «Шекели, царица, шекели». Видимо, тоже еврей?

К. Жуков:Затрудняюсь сказать.

Д. Пучков:«Он хочет денег», – сообщает служанка. «Разве ему еще не заплатили?» – «Работа затянулась дольше, чем предполагалось, будь справедлива». – «Дай, сколько просит». Тут же меняется тон: «Давай триста». Получив деньги: «Погоди. Поцелуй меня на прощание». Наглый какой. «Поцелуй меня!» – «Ну уж нет!» – «Хочешь, чтобы она умерла, целуй меня!»

И мы переносимся в провинцию Вифиния, она же Восточная Турция.

К. Жуков:Марк Юний Брут и Гай Кассий Лонгин почему-то уговаривают вифинян дать им армию против Антония. Бред полный. Вифиния с 75 года до н. э. являлась римской провинцией. Они могли там набирать войска, ни у кого не клянча. Там идеальный то ли парфянин, то ли вифинянин – хмырь с бородой.

Д. Пучков:Просто ни к селу ни к городу: «Есть римские женщины, которых трахают бабуины? Говорят, такое можно увидеть у вас на представлениях». – «Это не совсем представления. Это скорее наказание». – «А я бы хотел посмотреть. У нас в Вифинии такого нет». Кассий: «Полагаю, вопрос только в дрессировке бабуинов». – «А у нас тут нет бабуинов. Вообще никаких обезьян» – «Не знал. Повторюсь, те, кто нам сейчас поможет…» – «Да. Вам нужны мои деньги, чтобы собрать армию. А я хочу поглядеть, как римскую женщину трахают бабуины».

К. Жуков:В это время Брут на заднем плане выделывается, нажравшись. Рассказывает, как он завалил Цезаря.

Д. Пучков:«Я так понял, что Цезаря много кто бил ножами». – «Я нанес решающий удар». – «По-моему, это поступок труса». – «Что ты сказал?» «Он был ранен и умирал беззащитным, а ты ударил его еще раз». – «Он был тираном, необходимо было его убить». – «Может, и мне пырнуть ножом свежий труп и стать великим?» – «Ты смеешь оскорблять меня, сенатора Рима?! Встать!» Прибегает Кассий: «Брут, может, подышим воздухом?» – «Этот человек, этот пес меня оскорбил». – «Он сказал “пес”? Это я пес?» – «Простите, это все вино и жара. Мы здесь гости и просим о помощи». Крики Брута: «Я не прошу помощи у таких животных». – «Держи себя в руках, дурак! Пошли». – «Я сенатор!»

К. Жуков:Это, конечно, невозможная сцена. Брут показан в состоянии полного падения морали, нравственности и мотивации. На самом деле их с Кассием отправили на Крит и в Киренаику. Но они оттуда самовольно выбрались и фактически захватили целиком провинции Сирия (несколько больше, чем современная Сирия) и Македония. То есть они могли нанимать солдат на всей этой гигантской территории. Если бы им действительно нужно было у кого-то клянчить деньги, Марк Антоний спокойно мог ехать в Македонию, даже не думая их бояться. Кроме того, родственники Брута в Риме напрямую держали его линию. Например, Децим Брут, командовавший Цизальпинской Галлией. Таким образом, Марку Антонию угрожали с трех сторон. И все были серьезные политики и опасные люди. Особенно Гай Кассий Лонгин – опытный военный. У Брута такого опыта не было, но зато у него было имя. И, видимо, недюжинный интеллект, а также талант организатора. Он не был бухающим, рефлексирующим хлюпиком, каким нам его показали. Почитайте, что Брут писал. Видно, что не дурак. Не очень понятно, как эти деятели, которых нам показали в фильме, собрали войско.

Атия страдает и побухивает в ванне.

Д. Пучков:«Пьешь вино в ванне? Дурной знак». – «Ты снова поздно». – «Измени свои ожидания, дорогая! Я всегда буду рано». – «Ты получил мое послание?» – «О чем?» – «О человеке Октавиана – Марке Агриппе». – «Да, я в курсе». – «Поймал его?» – «Это ни к чему». – «Но он же что-то задумал». – «Я даже знаю что. Октавиан прислал его тайно встретиться с Цицероном в надежде объединиться против меня». – «И что?» – «Цицерон откажется, я держу его за горло. Я рад, что твой сын об этом узнает. Агриппа может приезжать и уезжать сколько хочет». «Что будет с Октавианом?» – заволновалась мама. «Не волнуйся, я его не трону». – «Поклянись». – «Он член семьи». Расслабился Марк Антоний.