Дмитрий Пучков - «Рим». Мир сериала

Д. Пучков:Фронтовой корреспондент фактически.

К. Жуков:Да. Спрашивают, почему эти люди кем-то правили? Они правили, потому что могли, это самое главное. Не по рождению, а потому, что они это заслужили.

Все хвалят Гая Юлия Цезаря Октавиана, но он это дело спускает на тормозах, очень скромно себя ведет и отправляет Марка Випсания Агриппу в Рим с тем, чтобы он отвез письма: «В первую очередь моей сестре Октавии».

Д. Пучков:«Отдашь ей лично в руки – у матери есть привычка красть почту. А второе – Цицерону». – «Зачем отправлять военачальника исполнять работу курьера?» – «Все нормально, – говорит Агриппа, – с радостью поеду». – «Я прошу Цицерона устроить триумф, он поймет, что я серьезно, если там будет Агриппа, такой суровый воин». – «Слушай, прикажи им трубить где-нибудь подальше – каждый раз пугаюсь».

К. Жуков:Да, там взревели букины (буцины) – пу-бу, пу-бу!

Д. Пучков:«Войска строятся, пора произнести речь». – «Точно. Какая речь подойдет?» – «Та, что про деньги». Пятерка! Ну конечно, он не так зажигательно, как Цезарь…

К. Жуков:И актер-то, прямо скажем, харизмой не вышел. Общий смысл речи: сенат нам немало задолжал, и мы сейчас пойдем брать наши деньги.

Д. Пучков:Извини, перебью: от внешнего вида актера зависит практически все. Ты его видел в нормальных, так сказать, фильмах? Он как моль – белобрысенький, невзрачный, а тут шерсть приклеили, усы нарисовали – совсем другой человек! Так и Гай Юлий Цезарь: я его сколько в других фильмах видел – ну какой-то… а тут надменность, чеканный профиль, взгляды, повадки, слова! У этого так не получилось, к сожалению.

К. Жуков:Не получилось. Может, его нужно было загримировать по-другому?

Д. Пучков:«Рим у нас в долгу и должен нам много денег, так что пока Антоний и остатки его людей волокутся на холодный север, я решил, что мы можем отправиться на юг, в Рим. Что скажете – не пора ли попросить сенат расплатиться?»

К. Жуков:«Ну да, пора».

Д. Пучков:Ну и дальше вопли: «Марс, ура! Марс, ура!»

К. Жуков:Они там не «ура», конечно, орали, а что-то другое.

Д. Пучков:Наверное.

К. Жуков:Кстати говоря, никакого триумфа Октавиану не дали – только овацию.

Д. Пучков:Ловко.

К. Жуков:А по поводу победы он закатил абсолютно невиданные 50-дневные празднования в Риме.

Д. Пучков:Два месяца фактически?

К. Жуков:Чуть меньше.

Д. Пучков:Всем наливали, всех кормили, игры какие-нибудь проводили, гонки?

К. Жуков:Да-да-да, все как положено. Гражданам еще и деньги давали…

Д. Пучков:Приплачивали.

К. Жуков:Вот это я понимаю – умели организовывать как надо.

Д. Пучков:И вот Пулло находит Ворена.

«Ворен!» – «Ты что здесь делаешь?» – «Твои дети живы!»

Тут сортируют раненых: «Ведите его туда, а этого давай направо». Ну, видимо, в зависимости…

К. Жуков:…от очередности оказания медпомощи на поле боя.

Д. Пучков:Да. Докладывают Марку Антонию: «Восьмая когорта потеряла две манипулы, девятая практически уничтожена, десятая без потерь. С четвертым легионом гораздо хуже – на него пришелся основной удар». – «И сколько погибло всего?» – «Восемь тысяч человек плюс-минус». – «Восемь тысяч?!» «Слышь, давай повеселей, ты-то еще жив», – ставит на место Поску Марк Антоний.

К. Жуков:С четвертым легионом было особенно плохо, потому что он сражался против Марка Антония.

Д. Пучков:«Надеюсь. Если это загробная жизнь, – говорит Поска, – то я сильно разочарован». – «Расформируй четвертый легион». Тут я лоханулся и в переводе сказал «когорту». «Выживших отправь на усиление третьего. Уходим на север. Хочу разбить лагерь в горах до первого снега. Трибун, что за мрачный вид? Подавай пример». – «Виноват!» – «Ступай! Ты чего там делаешь – меня зашиваешь или платье шьешь? Давай быстрее, блин!»

К. Жуков:У него такая уважаемая дырка в плече, Марка Антония штопают в этот момент.

Д. Пучков:Чисто Джон Рембо!

К. Жуков:Да.

Д. Пучков:Поска: «А лагерь в горах – это разумно?» – «О, заговорил военачальник Поска!» Не забывает мазнуть говном. «Есть мыслишка получше?» – «Ну, пока у нас есть хоть какое-то подобие армии, мы могли бы выдвинуть условия». – «Условия? Условия сдачи? Болтовня раба, б…ь. Чтобы я больше этого не слышал!» – «Тогда на север в горы. И что потом?» – «Что-нибудь придумаю». В общем, планов нет.

К. Жуков:По факту, как я уже сказал, он шел на соединение с Марком Эмилием Лепидом. Один из подручных Марка Антония набрал еще два легиона и уже шел туда. У Марка Антония все было не шибко здорово, но отнюдь не безнадежно. Кстати, какая зима в Цизальпинской Галлии, вы о чем? По нашим меркам это не зима…

Д. Пучков:Ну не знаю, если хотя бы до нуля опустится, то после + 30 °С постоянных тебе грустно будет.

К. Жуков:Битва при Мутине была 21 апреля, до ближайших холодов еще долго.

Д. Пучков:Это да. И тут подбегает Ворен: «Полководец Антоний!» – «А, Ворен». – «Прошу разрешения покинуть легион!» – «Вот настоящий легионер – большинство просто разбегается по ночам, а этот просит разрешения, прежде чем дезертировать. В чем дело?» – «Дети, господин, они живы и попали в рабство». – «Хорошие новости и плохие». – «Я должен их найти!» – «Ну ладно, сегодня я потерял столько хороших легионеров, что еще один ничего не изменит». – «Благодарю!» – «И еще, парни, передайте всем, кого встретите: Марк Антоний не побежден, он вернется, и все, кто бросил ему вызов, заплатят, а этот охреневший пацан Октавиан будет первым! Поняли, парни?» – «Будет сделано!»

К. Жуков:А Октавиан в Риме собрался вознаградить легионеров, которые отлично ему послужили. Сказано – сделано. Октавиан обещал выдать легионерам по 20 тысяч сестерциев за победу.

Д. Пучков:Каждому?

К. Жуков:Да.

Д. Пучков:Охренеть! Это же какие-то космические суммы.

К. Жуков:А сенат распорядился выдать награду только тем двум легионам, которые дезертировали от Марка Антония непосредственно перед битвой.

Д. Пучков:Толково.

К. Жуков:Собственно говоря, Марк Антоний проиграл, потому что у него народу меньше оказалось. Вот дезертиров наградить, остальным – фигу!

Д. Пучков:Сильно!

К. Жуков:Конечно, это было сделано не просто так, они хотели показать: этот ваш Гай Юлий Цезарь Октавиан наобещал, а мы вам – вот так вот.

Д. Пучков:На воротник, чтобы шею не натерло.

К. Жуков:Потому что мы тут командуем, а Гай Юлий, этот так называемый Цезарь – фигня какая-то на постном масле. Мы что хотим, то и будем делать, потому что мы тут власть. Они позиционировали себя таким образом, чтобы расколоть армию Октавиана: те, кто получит награду, будут довольны, а другие нет, и все будут недовольны Октавианом. Но сенаторы не угадали. Сразу понятно, что они давно уже не с народом, не знают ни народа, ни тем более легионеров и вообще не в курсе, что такое корпоративная солидарность легионеров. Да, часть легионеров получила награду, а часть нет, но обиделись они все хором на сенат, а отнюдь не на Октавиана.