Дмитрий Пучков - «Рим». Мир сериала

Атия молодец. Лучшая пара Марку Антонию!

К. Жуков:Напомню: Марк Антоний был женат точно на такой бабе по имени Фульвия, это она должна была быть вместо Атии. Но если бы у Марка Антония была жена, историю пришлось бы абсолютно по-другому разворачивать.

А в это время Брут и Кассий получают письмецо от Цицерона.

Д. Пучков:Маляву.

К. Жуков:Что там у них в шатре делается – кошмар! Начать с того, что стража стоит с алебардами XV века нашей эры! Я каждый раз, когда это вижу, подпрыгиваю!

Д. Пучков:А тогда алебарды были не нужны или их не придумали?

К. Жуков:Алебарды понадобились, когда доспехи стали делать из закаленной стали толщиной 2 миллиметра. А тут-то чего? Что ей пробивать? При этом алебарды держат в руках то ли персы, то ли скифы во фригийских колпаках. Выглядит тошнотно для понимающего человека.

Д. Пучков:«Письмо от Цицерона: малыш Октавиан вынудил сенат объявить нас убийцами и врагами республики». – «Это возмутительно! Это преступление». – «Нет, это вопиющая ошибка. До этого момента Октавиан был справедлив с сенатом и с народом, а теперь сенат боится, что породил очередного тирана. Цицерон умоляет нас вернуться как можно скорее, умоляет спасти республику. У Октавиана всего четыре легиона, у Антония семь – в этом вся прелесть. Антоний и Октавиан ненавидят друг друга гораздо больше, чем нас. Скоро они будут воевать за власть, а нам надо только подождать и добить выживших. Это то, чего мы ждали, и оно свершилось. Пиши письмо Цицерону».

К. Жуков:Это как раз узловая точка. Совершенно правильно показано, потому что после того, как Октавиан в результате абсолютно честных, прозрачных выборов избрался в сенат безо всякого давления…

Д. Пучков:Ну процедуры-то соблюдены.

К. Жуков:Тем более соблюдены все процедуры. А после того, как он принял закон Педия, стало понятно, что единственный противовес в виде Брута и Кассия он собирается убрать и захватить власть по полной программе. Тут Цицерон вынужден был с ним порвать, потому как это он его приволок, он его со всеми познакомил, он его прикрывал всю дорогу, всему научил, показал входы-выходы, а его протеже вот такое вытворяет. Ему нужно было или порвать с сенатом и примкнуть к Октавиану, или порвать с Октавианом. Ну, или бежать куда-нибудь в изгнание, что для него было неприемлемо. Если бы он порвал с сенатом и примкнул к Октавиану, во-первых, неизвестно, чем бы это кончилось. Формально сенат имел больше войск, чем Октавиан. А во-вторых, Цицерон всю дорогу топил за оптиматов против популяров, против демагога Цезаря, и тут он раз – перековался на лету? Что про него подумают? Это было невозможно, это против элементарных приличий. У него же куча друзей, они все вместе столько лет строили всякие интриги, конструкции разные политические возводили. Он потом, наверное, не мог бы даже бриться, потому что к зеркалу было бы противно подходить. Поэтому Цицерон порвал с товарищем Октавианом и вступил в сношения с Брутом и Кассием. Все получилось так, как оно было раньше: с одной стороны – популяры (Марк Антоний, Марк Эмилий Лепид и новый Цезарь), а с другой стороны – все те же, только в чуть-чуть иной конфигурации.

Ну и конечно, ключевой вопрос: помирятся Антоний с Октавианом или нет? Делить им уже было практически нечего. Иллюзий, что они сейчас будут друг с другом воевать, я думаю, даже Брут с Кассием в своей Греции не питали. Почему? Да потому что Октавиан, став консулом, потребовал отменить объявление Марка Антония вне закона.

Д. Пучков:Ловко!

К. Жуков:Стало абсолютно ясно, что они помирятся. Вопрос – когда и в какой форме этот мир будет заключен? Оптиматам нужно было опираться на военную силу Кассия и Брута. Тем более что Гай Кассий Лонгин – это прославленный полководец, а не тощее нечто, которое показали в сериале, полководец опытный, битый. Еще раз напомню, что именно он вывел остатки войск Марка Красса из-под Карр, фактически спас армию от парфян, вывел из пустыни в тяжелейших условиях и потом где только не воевал. У оптиматов было много войск, и Цицерон имел основание предполагать, что они победят. И он, как и раньше, примкнул к оптиматам.

Д. Пучков:Непросто.

К. Жуков:Пока там высокие политические эмпиреи, Ворен разбирается с вопросами меньшего калибра: пытается договориться со своими коллегами по опасному бизнесу – с бандитами.

Д. Пучков:Пришел на «малину» к Меммию.

К. Жуков:Да, и второй его друг…

Д. Пучков:Котта.

К. Жуков:Да, точно, Котта. Хочет заключить мир, потому что этого требует новый консул.

Д. Пучков:«Ты говорил с ним?» – «Они с Пуллоном старые друзья». – «Ха!» – «Что значит “ха”?» – «Все нормально, Котта не хотел никого обидеть. Да, Котта? Кровопролитие плохо влияет на дела, на город». – «Кровопролитие затеял ты». – «Не буду отрицать – я был зол. Но теперь я спокоен, ясно мыслю и понимаю, что все мы достаточно пострадали. Меммий, сколько человек ты потерял?» – «Несколько». – «А ты, Котта, сколько?» – «Меньше, чем ты». Обидное сказал.

К. Жуков:Хамят!

Д. Пучков:Да. «Погибло столько хороших мужчин, жен, детей – и ради чего? Мы только придали сил нашим врагам. Если мы втроем заключим мир, Ацербион и низшая коллегия будут целовать нам ноги, как когда-то». – «Какие предлагаешь условия?» – «Ваши коллеги получат торговые доки, делите их как хотите, а нам достанется Остия». – «Остия хочет остаться с нами». – «Тем не менее Остия останется у Авентина, но вы можете получить долю, скажем 5 %».

К. Жуков:«Каждому!»

Д. Пучков:«Каждому». – «Ну, если это вас осчастливит. Значит, мир?» Все как всегда – про деньги.

К. Жуков:В общем, вроде как помирились, а потом Ворен рассказывает Пулло: «Сейчас они передерутся из-за Остии». Ну и показывают Меммия и его дружбана Котту: «Делить будем пополам?» – «Ага, сейчас! Пополам…» После чего Котта недовольно смотрит на Меммия, и понятно, что да, они передерутся. Ворен что-то просек наконец, уроки Поски не прошли даром.

Д. Пучков:А мерзкие детишки пытаются сдернуть в побег через окошко и таки сдергивают, но напарываются на сестру покойной жены Ворена Лидию, которая находится…

К. Жуков:Ну, она там в храме каком-то.

Д. Пучков:Орбону какую-то обслуживает.

К. Жуков:Орбона – это покровительница сирот, бездомных. Лидия, видимо, после того, как дети исчезли, пошла в жрицы непосредственно к той богине, которая занимается сиротами. Лидия детей Ворена отловила и сказала им: «Бегать никуда не надо, а то пропадете».

Д. Пучков:«Мы сбежали». – «Почему?» – «Да мы не можем жить с этим злодеем». – «Дети, он ваш отец». – «Он маму убил, обрек нас на рабство и позор. Я его ненавижу!» – «И ради ненависти ты ведешь беззащитных брата и сестру на улицу?» – «Я о них позабочусь, у нас достаточно денег». – «Деньги отнимет первый встречный вор, – говорит опытная Лидия, – и что тогда? Вы одни на свете – и как вы будете жить? Воровством, проституцией?» – «Если придется, – отважно заявляет дочь, – проституцией». – «А сестра, когда она станет женщиной, тоже будет шлюхой? А брат – наложником? Куда вы убежите, чтобы Ворен вас не нашел? Вы – все, что у него осталось, он не успокоится, пока не вернет вас. Вы должны остаться с отцом, и пока ты живешь под его крышей, можешь жить с ненавистью, словно с камнем на душе, но он не должен ее видеть. Встань перед ним на колени и говори, что любишь». – «Ни за что!» – «Твоя мать хочет, чтобы ты жила. Это твой единственный шанс, и их единственный шанс. Этого хотела бы ваша мать». – «Он поймет, что я вру». – «Нет, ему нужна только любовь и прощение, он будет благодарить богов за искупление». Умная Лидия, дело говорит.