Дмитрий Пучков - «Рим». Мир сериала

К. Жуков:Толпа негров.

Д. Пучков:«Антоний! Выйди, сволочь!» Атия орет, как Сервилия.

Октавия: «Передай моему мужу, что он трусливая мразь. Обязательно передай». Жестоко, жестоко.

К. Жуков:В общем, удаляют их от дворца, а во дворце Антоний дерется с Клеопатрой, она его кусает прежестоко. Семейные разборки…

Д. Пучков:Милые бранятся – только тешатся.

К. Жуков:Да-да-да. А Поска заметался.

Д. Пучков:Смекнул, что все уже совсем плохо и добром не кончится.

К. Жуков:Да.

Д. Пучков:Говорит Иокасте: «Ты же понимаешь, что нам придется оставить все деньги?» – «Да мне плевать!» – «Мы будем нищими». – «Мне страшно, я хочу домой. Поторопись!» Ворен: «Куда-то собрались?»

К. Жуков:Ворен их спалил немедленно.

Д. Пучков:«Нет». – «С чего ты взял?» – «Прошу, Ворен, не говори, пожалуйста, пощади – они нас убьют, бросят крокодилам!» – «Моя жена переутомилась. Мы хотели прогуляться вдоль гавани, посмотреть на корабли». Ворен: «Ну тогда поспешите – ветер меняется, а корабли красивее всего с поднятыми парусами». Все друг друга поняли.

К. Жуков:Я, кстати говоря, ход про корабли не понял – они же гребные все, какая разница, какой ветер?

Д. Пучков:Паруса-то там тоже есть.

К. Жуков:Но из гавани-то на веслах выходили. Тесные маневры с этими парусами не совершить.

Д. Пучков:Ну и тут же вопрос: «Давай с нами?» – «Нет».

К. Жуков:«У меня обязательства».

Д. Пучков:«Теперь точно будет война, порядочным римлянам здесь не место». – «Согласен, но меня держат обязательства». – «Сейчас самое время!» – «Если вдруг увидишь Тита Пуллона, попроси его поцеловать за меня детей». – «Обязательно. Спасибо!»

К. Жуков:Война будет скоро, года через три.

Д. Пучков:Но Поска лыжи уже смазал. Забегают на корабль. Иокаста: «И снова здравствуйте!» Поска: «Извините за беспокойство, вы не будете возражать, если мы здесь спрячемся, пока корабль не выйдет в море?» Прекрасно построена фраза! «Мы здесь спрячемся, пока корабль не выйдет в море» Молодец!

К. Жуков:А каюта, которую двум виднейшим матронам Римской республики выделили…

Д. Пучков:Да там не каюта, а трюм какой-то.

К. Жуков:Фактически конура. Я-то думал, будет триремный люкс!

Д. Пучков:Видимо, деньги кончились. Хотя это же вроде комнатка просто.

К. Жуков:Красивыми тряпками завесить ее и все…

Д. Пучков:По палубе они не ходят.

К. Жуков:Хотели таким образом показать тяготы путешествия.

К. Жуков:Марк Антоний: «Что Атия, как она восприняла известие – с присущим ей самообладанием?» Какое может быть самообладание у Атии?

Д. Пучков:Ворен: «Нет». – «Нет? Ну что ж, так должно было случиться. А где Поска? Я посылал за ним, а он не пришел». – «Не знаю. Хочешь – схожу поищу?» – «Нет, все нормально, уверен – он объявится». – «Господин, твоя жена просила тебе кое-что передать». – «Да?» – «Просила передать, что ты трусливая мразь». – «Неужели? И что ты об этом думаешь?» – «Я не в том положении, чтобы иметь мнение, господин». Очень хорошо сказал. «Все равно скажи». – «Это приказ?» – «Да, это приказ». – «Ты не трус, но душа твоя тяжело больна, и эта болезнь будет грызть тебя до самой смерти». – «Правда? И что это за болезнь?» – «Не знаю, я не лекарь». – «Ты не лекарь, а почему тогда так уверен в диагнозе?» – «Узнаю симптомы – я болен тем же». Жалко парней…

К. Жуков:Атия с Октавией прибывают обратно в Рим. Докладывают, что Антоний – полное говно, а вилла, которую Октавиан обещал, вообще не нужна никому. Вот так. «Раздави его вместе с его царицей» – это типа будет лучшей наградой.

Д. Пучков:«Оставь себе свою паршивую виллу. А у Поски кое-что есть, что поможет тебе уничтожить Антония». – «Круто! И что же у тебя для меня есть, Поска?» – «Последняя воля и завещание Антония и Клеопатры, должно быть вскрыто и прочитано только в случае их смерти. Это позорный документ. Учитывая, что он отрекся от твоей сестры, римляне сочтут, что война против Антония не только неизбежна, но и в высшей степени желательна». – «Завещание подлинное?» К чему спросил? Там нотариус, что ли, заверял документы?

К. Жуков:Вдруг Поска сам написал, пока ехал?

Д. Пучков:А как он отличит подделку?

К. Жуков:А я сейчас расскажу.

Д. Пучков:«Подлинное». – «Ты хороший и верный друг, Поска». – «Он сам себя погубил: просит, чтобы его похоронили в Александрии, объявляет Клеопатру своей женой и заявляет, что они живые боги – она Изида, а он Осирис». – «Превосходно!» – «Погоди-погоди, дальше больше: он оставляет своим детям от Клеопатры все восточные провинции, а ейному сыну от Цезаря – Рим и запад». Фактически смертный приговор ребенку подписан. И как подлинность определить?

К. Жуков:Это был крайний шаг Октавиана. Знатные люди типа Марка Антония оставляли завещания в храме Весты, а Октавиан завещание из храма изъял, прислав кровавых опричников. Это было святотатством и так делать было нельзя ни в коем случае. А там вот это самое и было написано.

Д. Пучков:А Поска?

К. Жуков:А при чем тут Поска? Поски никакого не было в истории.

Д. Пучков:Не, ну как: он его из Александрии привез…

К. Жуков:Так это же в фильме. Самое главное, что завещание в Риме хранилось в храме Весты. И вопроса о подлинности не стояло, потому что в храме Весты оно могло быть только подлинное.

Д. Пучков:Ловко!

К. Жуков:Если бы его привезли из Александрии на корабле – Марк Антоний сказал бы, что это подделка…

Д. Пучков:Что вы там понаписали, да?

К. Жуков:В подлинном завещании и было сказано, что Цезариону отходит Рим, потому что это законный сын Цезаря. Это была одна из пропагандистских фишек Марка Антония: Октавиан – это приемный, ненастоящий сын, его усыновили после того, как родился Цезарион, а Цезарион, таким образом, старший сын, и наследство Цезаря должно перейти к нему. В фильме пытаются все это смазать, складывается впечатление, что это все монархи, у которых есть право отдать Рим кому-то. Нет, тут вопрос о недвижимости и завещании Цезаря, то есть о деньгах и прочем. Если бы Цезарион реально все получил, он смог бы влиять на политику. Дело происходило еще в республике, и момент, когда Октавиан отнял завещание, стал для многих знатных римлян очень хреновым знаком: Октавиан наступает на последние республиканские права! И триста сенаторов сбежали из Рима в Александрию. Триста человек!

Д. Пучков:Ого!

К. Жуков:В это же время (может, чуть-чуть раньше) два консула были избраны – Гай Сосий и Гней Домиций Агенобарб, оба друзья, соратники Марка Антония. И оба они тоже сбежали в Александрию. Октавиан оказался в крайне неприятной и шаткой ситуации. Считай, половина сената и два консула действующих переметнулись к Антонию. И там, в Александрии, начали проводить заседания сената. Тогда Октавиан насильно заставил избрать двух новых консулов-суффектов и провести заседания, которые осуждают Антония. До войны оставалось буквально чуть-чуть. А самое главное – истекает срок последнего триумвирата. Они больше друг другу не коллеги, и власть реально находится в руках консулов, а не у них. Нужно было что-то делать – или отказываться вообще от всего, уходить из политики (но это смертный приговор для ушедшего), или захватить власть, сделав консулов номинальными фигурами, как при Цезаре. А для этого нужно было грохнуть своего бывшего коллегу-триумвира. Вот, собственно, из-за чего война началась, а не из-за того, что кто-то куда-то послал жену и кто-то откуда-то привез завещание.