Бернард Корнуэлл - Меч Королей

— Лорд Утред Беббанбургский, — повторил я, выделив слово «лорд».

— В самом деле? — спросил он и поспешно добавил: — Господин.

— В самом деле, — прорычал я.

— Он — лорд Утред, — бесцеремонно вмешался воин постарше. Он подъехал к жеребцу Авиргана и теперь смотрел на меня сверху вниз, не скрывая неодобрения. Как и Авирган, он был облачен в великолепную кольчугу, сидел на отличном коне и держал в руке обнаженный меч, который, насколько я видел, часто затачивали. Коротко стриженная борода всадника поседела, жёсткое лицо пересекали два шрама. Я решил, что он бывалый и опытный воин, поставленный давать советы юнцу.

— Я сражался бок о бок с тобой в Восточной Англии, господин, — сказал он мне. Говорил он отрывисто.

— И кто же ты?

— Свитун Свитунсон, — ответил он, всё тем же явно недружелюбным тоном. — А ты, господин, далековато забрался от дома.

«Господин» он выговаривал с заметной неохотой.

— Меня сюда пригласили, — ответил я.

— Кто? — спросил Авирган.

— Леди Эдгива.

— Тебя пригласила королева? — изумился Авирган.

— Именно это я и сказал.

Возникла неловкая пауза, а потом Авирган сунул меч обратно в ножны.

— Искренне рады тебя приветствовать, господин, — произнёс он. Несмотря на высокомерие, он не был глуп. Его конь дёрнул головой и шарахнулся, и он успокаивающе потрепал его по шее затянутой в перчатку рукой. — Есть новости о короле?

— Никаких.

— А о госпоже?

— Насколько я знаю, она всё ещё в монастыре, — сказал я. — Её удерживают люди Этельхельма, их теперь больше сотни. Что думаешь делать?

— Спасать её, разумеется.

— С тридцатью шестью воинами?

Авирган улыбнулся.

— Ещё полторы сотни ведёт олдермен Сигульф с востока.

Значит, брат Эдгивы ответил на зов сестры. Я отплыл на юг с мыслью вступить в союз с людьми из Кента и освободить Уэссекс от власти Этельвирда. Однако теперь, оказавшись лицом к лицу с двумя кентскими предводителями, я стал сомневаться сильнее. Авирган — заносчивый юнец, а Свитун явно меня ненавидит. Ко мне приблизился Финан и остановился справа, всего на шаг позади. Я слышал его ворчание — знак того, что он хочет, чтобы я прекратил это безумие, возвращался на Спирхафок и домой.

— Что случилось с Дреоганом? — спросил я.

— С Дреоганом? — удивился Авирган.

— Это один из воинов лорда Этельхельма, — пояснил я. — Он повёл людей в Контварабург, убедить олдермена Сигульфа не вылезать из постели.

Авирган улыбнулся.

— А, те люди! Мы забрали у них кольчуги, оружие и лошадей. Думаю, если они стали бы создавать нам проблемы, лорд Сигульф забрал бы у них и жизни.

— И с каким поручением тебя послал олдермен Сигульф?

Авирган указал на запад.

— Не дать ублюдкам сбежать, господин. Мы должны перекрыть дорогу на Лунден.

Прозвучало как что-то несложное. Может, так оно и было.

— Ну, так перекрывайте, — сказал я.

Авирган смутился, растерявшись от моего резкого тона, но кивнул и сделал знак всадникам.

— Ты пойдёшь с нами? — спросил он меня.

— Вы во мне не нуждаетесь.

— Разумеется, не нуждаемся, — проворчал Свитун и пришпорил коня.

Кентские всадники держались низины, пытаясь остаться незамеченными из города, но я подозревал, что их уже заметили, ведь на этой низинной размокшей земле укрытий раз да и обчелся.

— Мы поможем им? — спросил Финан.

Я ещё провожал взглядом всадников.

— Будет жаль забраться так далеко и не почуять запаха ее сисек.

Финан отнёсся к этой шутке с пренебрежением.

— Они нам явно не обрадовались. Так зачем им помогать?

— Свитун не обрадовался, — согласился я, — и меня это не удивило. Он нас помнит ещё по Восточной Англии.

Графство Кент всегда было беспокойным. Когда-то оно являлось самостоятельным королевством, но эти времена давно минули, теперь Кент стал частью Уэссекса. Однако то и дело там возникали мятежи, попытки обрести независимость, и эта старинная гордыня заставила деда Сигульфа встать на сторону данов Восточной Англии вскоре после того, как Эдуард стал королём. Союз продлился недолго. Я пристыдил кентцев, заставив их сражаться за Уэссекс, но они и не забыли позора своего неудавшегося предательства. Теперь Сигульф опять взбунтовался, на сей раз — чтобы помочь Эдмунду, старшему сыну своей сестры, унаследовать трон Уэссекса.

— Если присоединимся к их драке, — сказал мне Финан, — то получится, мы дерёмся за мальчишек Эдгивы.

Я кивнул.

— Верно.

— Боже милостивый, зачем? Я думал, ты поддерживаешь Этельстана!

— Так и есть.

— Тогда...

— Есть три претендента на трон Уэссекса, — перебил я. — Этельвирд, Этельстан и Эдмунд. Разве не имеет смысла двум из них объединиться, чтобы справиться с третьим?

— А когда он будет побеждён? Что делать этим двоим?

Я пожал плечами.

— Мальчишка Эдгивы ещё младенец. Витан ни за что его не изберёт.

— Значит, теперь мы сражаемся за Эдгиву?

Я долго молчал, потом покачал головой.

— Нет.

— Нет?

Я ответил не сразу. Я вспомнил предзнаменование Финана, его видение моего нагого трупа в ячменном поле, а потом вспомнил мёртвого лебедя, лежавшего в сточной канаве со сломанной шеей. Я подумал, это тоже знак, если они вообще существуют, и в этот миг услышал хлопанье крыльев. Я поднял взгляд и увидел двух лебедей, летящих на север. Тор посылал мне знак, яснее ясного. Иди на север, возвращайся домой, не медли.

Что я за глупец! Возомнил, будто могу возглавить мятеж Кента против Уэссекса! Победить Этельхельма с кучкой драных кентцев и горсткой воинов из Нортумбрии? Да, это гордыня, подумал я, просто глупая гордыня. Я — Утред Беббанбургский. Один мой скальд, из тех, что сочиняют песни для зимних ночей в беббанбургском зале, всегда называл меня Утред Непобедимый. Верил ли я ему? Меня побеждали достаточно часто, хотя судьба была добра ко мне и всегда давала возможность отомстить. Но каждый знает, или должен знать: судьба переменчива.

— Wyrd bið ful ãræd, — сказал я Финану.

Судьба неумолима.

— Да, судьба та ещё сука, но какова наша судьба сейчас?

— Избегать любых полей с ячменем, — отшутился я.

Финан не улыбнулся.

— Так мы идём домой, господин?

Я кивнул.

— Мы возвращаемся на Спирхафок. И идём домой.

Он недоверчиво посмотрел на меня и перекрестился.

— Благодарение за это Христу Спасителю.

Итак, мы шли обратно на север. Вороны или лисицы растерзали мёртвого лебедя, рассыпали перья вокруг обнажившихся рёбер. Коснувшись молота Тора, я безмолвно поблагодарил богов за то, что посылают мне знамения.

— А те видения, — неловко проговорил Финан, — не всегда сбываются.

— Но всё-таки это предупреждение.

— Да, так и есть. — Мы шли дальше. — Так что будет с Лавандовыми сиськами? — спросил Финан, чтобы не продолжать разговор о своем предсказании.