Бернард Корнуэлл - Меч Королей

— Если мы придём в Лунден, — сказала она, — может, ты убьёшь одного для меня?

— Гуннальда? Он всё ещё там?

— Пару лет назад был, — безрадостно отозвалась она. — Я его видела. Он меня тоже увидел и улыбнулся. Нехорошая это была улыбка.

— Ты его видела? В Лундене?

Она кивнула.

— Королю Эдуарду нравилось его посещать. Королеве тоже. Она делала покупки.

— Королю Эдуарду следовало приговорить Гуннальда к смерти за то, что он делал с тобой, — сказал я.

Она усмехнулась в ответ.

— Эдуард брал деньги у Гуннальда. Так зачем королю его убивать? Я ничего не значила для Эдуарда, царство ему небесное. — Она перекрестилась. — Что мы станем делать в Лундене?

— Встретимся с Этельстаном, если он там.

— А если нет?

— Пойдём дальше и встретимся с ним.

— И что он с нами сделает? С госпожой? С её детьми?

— Ничего, — просто сказал я. — Я скажу ему, что вы под моей защитой.

— Для него этого достаточно? — её голос звучал скептически.

— Я знаю короля Этельстана с детства, и он честный человек. Он отправит тебя под защитой в мой дом в Беббанбург, а мы тем временем будем воевать.

— Беббанбург! — она произнесла это слово со своим странным акцентом. — Что там, в Беббанбурге?

— Безопасность. Там ты будешь под моей защитой.

— Авирган говорит, что неправильно принимать помощь от язычников, — категорически заявила она.

— Авиргану не нужно ехать с королевой, — ответил я.

Мне на мгновение показалось, что она улыбнется, но порыв иссяк, и она просто кивнула.

— Он поедет с ней, — произнесла она с неодобрением и взглянула на меня большими серо-зелёными глазами. — Ты в самом деле язычник?

— Да, в самом деле.

— Это нехорошо, — серьезно сказала она.

— Скажи, а Гуннальд Гуннальдсон язычник?

Она долго не отвечала, потом резко помотала головой.

— Он носит крест.

— И это делает его лучше меня?

Она на секунду задумалась и затем признала:

— Нет.

— Тогда, быть может, если он всё ещё в Лундене, я его убью.

— Нет, — твердо ответила она.

— Нет?

— Позволь мне его убить, — сказала она, и, кажется, впервые с тех пор как мы встретились, Бенедетта выглядела довольной.

Мы плыли дальше.

В Лунден мы прибыли в сумерках, еще более темных из-за висящего над городом дыма. Не меньше пары десятков кораблей тяжело шли вверх по реке, большинство из них с провизией и припасами для целой орды людей и лошадей. Один корабль был так перегружен, что выглядел, как плавучий стог сена, оседлавший приливную волну на петляющей реке. Мы миновали небольшие поселения к востоку от Лундена, кораблестроителей с кучами древесины и дымящимися ямами, в которых они жгли сосну, добывая вонючую смолу, и смердящих кожевников, дубящих шкуры дерьмом. Поверх всего этого стояла густая вонь самого Лундена, запах дыма и нечистот.

— Не река, а выгребная яма, — посетовал Финан.

— К этому привыкаешь.

— Кому это нужно? — Он посмотрел на воду, обтекающую нос Спирхафока.— Да тут же повсюду одно дерьмо!

Мы оставили заболоченные берега, направившись к двум пологим холмам Лундена. Темнело, но света хватало, чтобы заметить трёх копейщиков, стоящих на высокой каменной стене небольшого римского бастиона, защищающего восточную часть города. Ни один из троих не носил темно-красный плащ, и флаг с прыгающим оленем не реял над стеной. Они не проявили к нам никакого интереса. Забитые кораблями причалы начинались сразу после бастиона, и прямо посреди них, ниже по течению от большого моста, тянулась каменная стена, которую я очень хорошо знал. Построенная римлянами стена закрывала каменную площадку, на которой стоял роскошный дом. Я жил в нём с Гизелой.

К каменной стене не было привязано ни одного корабля, поэтому я поднажал на рулевое весло, а уставшие гребцы сделали последний рывок.

— Суши весла! — крикнул я, и Спирхафок осторожно скользнул к массивным камням.

Гербрухт протянул носовой швартов через огромное железное кольцо в стене и дождался, пока Спирхафок пройдет последние несколько ярдов. Корабль ударился кормой о камень, и Берг схватился за другое кольцо. Я бросил ему кормовой швартов, и корабль подтянули вплотную к стене. Когда раньше я держал здесь корабль, то прикрывал корпус холщовыми мешками с соломой, но эту задачу можно перенести на утро.

В каменную стену врезалась узкая лестница, чтобы взбираться наверх при отливе.

— Стой, — приказал я своей команде и пассажирам.

Мы с Финаном запрыгнули на лестницу и забрались на широкую террасу — я любил там сидеть вечерами, когда северный ветер уносил прочь вонь Темеза. Мы с Гизелой любили. Ночь теперь опускалась быстро, дом был тёмен, только тусклый свет горел за ставнями одного окна, да мерцал огонь во внутреннем дворике.

— Кто-то там живёт, — сказал Финан.

— Этот дом принадлежит королю, — отозвался я. — Альфред всегда отдавал его командующему гарнизоном, хотя многие им не пользовались. А я — да.

— Но которому королю?

— Теперь — Этельстану, но западные саксы захотят его отобрать.

Лунден — ценность, поскольку на одни только его пошлины можно содержать маленькое королевство. Я задумался, определил ли Эдуард в завещании, кому из своих сыновей, Этельвирду или Этельстану, править этим городом. Но в итоге, конечно, правителем станет тот из единокровных братьев, кто сумеет собрать больше копий.

Дверь дома открылась.

Вышел Вармунд.

Сначала я его не узнал, и он меня не узнал. За его спиной освещённый факелами проход вел во внутренний двор, и лицо оказалось в тени. Ну а я, должно быть, последний, кого он ожидал встретить в Лундене. Поначалу меня озадачили лишь его габариты —огромный, на голову выше меня, широкоплечий, косматый, а ноги в сапогах напоминали стволы деревьев. Свет от факелов скользнул по звеньям кольчуги, потом опустился к бёдрам. Вармунд ел мясо, отрывая зубами куски от кости.

— Ты не смеешь ставить здесь свой паршивый корабль, — рявкнул он и внезапно затих. — Господи! — произнёс он, отшвырнул кость, выхватил сакс и налетел на меня с неожиданной для такого громилы прытью.

Я оставил Вздох змея на корабле, но на поясе у меня висел мой сакс, Осиное жало. Я поспешно шагнул вправо, в сторону от Финана, чтобы у Вармунда оказались враги с обеих сторон. Первый удар не достал меня всего на ширину пальца. Я нырнул вниз, уклоняясь от второго свирепого замаха, нацеленного мне в голову, и отбил третий Осиным жалом, перехватив его основанием. Удар сотряс мою руку. Его сила была чудовищной.

У Финана, как и у меня, был только сакс, но он зашёл Вармунду за спину, а тот, каким-то образом почувствовав приближение ирландца, обернулся и взмахнул коротким мечом, отгоняя Финана. Я попытался перерезать противнику сухожилия под коленями, но сакс предназначен, чтобы колоть, а не резать, и клинок едва продырявил кожу высокого сапога. Вармунд с ревом обернулся ко мне, я отступил и сделал выпад Осиным жалом, воткнув его в бедро, и увалился вбок, уклоняясь от свирепого ответного выпада. Я почувствовал, как вонзилось острие Осиного жала, но Вармунд словно и не заметил раны. Сердито ворча он обернулся — Финан снова атаковал его, чтобы отвлечь, но мы были как терьеры, нападающие на кабана, и я знал, что скоро одного из нас заденут его клыки.