Бернард Корнуэлл - Меч Королей

— Иренмунд! — позвал я.

— Да, господин?

— Ты мне нужен! Видарр! Забери у него весло! — Я подождал, когда Иренмунд подошёл ко мне. — Ты умеешь править? — спросил я.

— С восьми лет этим занимался.

Я отдал ему рулевое весло.

— Держись внешнего края той излучины, а потом выведи корабль на середину реки.

Он расплылся в улыбке от счастья, что ему оказали доверие, а я натянул старый потрёпанный шлем с кожаными нащёчниками. Финан, тоже надевший шлем, бросил на меня вопросительный взгляд.

— Почему этот парень? — тихо спросил он, кивая в сторону Иренмунда. — Почему не Гербрухт?

— Потому что скоро предстоит схватка, — пояснил я. Гербрухт — отличный моряк, но кроме того, он чрезвычайно силён, что необходимо гребцу, а сейчас нам нужны были все силы на веслах. — А вернее, нам придётся сражаться, — продолжил я, — если у Вармунда есть хоть немного мозгов.

— У него вместо мозгов потроха, — сказал Финан.

— Рано или поздно он всё равно распознает возможность.

Возможность появилась, потому что южная излучина находилась близко от северной. Разделяла их только узкая полоска болота, и Вармунд мог отправить своих людей, чтобы забросать нас копьями. Иренмунд уже вёл корабль по излучине, держась внешнего края, с наибольшей глубиной, но и течение там самое быстрое, что заметно нас замедляло. Большинство гребцов были на грани изнеможения, лица кривились, когда приходилось налегать на тяжёлые вёсла.

— Осталось уже немного! — крикнул я, — пробираясь туда, где на палубе под небольшой носовой площадкой, сбившись в кучу, сидели дети, женщины и отец Ода.

Бенедетта бросила на меня полный отчаяния взгляд, и я постарался успокоить её улыбкой.

— Пусть самые маленькие останутся под площадкой, — сказал я Бенедетте, указывая на тесное пространство на носу, — а остальные должны перейти на эту сторону палубы.

Я остался на внутренней стороне, потому что, как только корабль впишется в крутую излучину, этот борт предстанет прямо перед врагом, идущим на север.

— Иммар! — выкрикнул я. — Ко мне!

Он пробрался ко мне, и я протянул ему один из больших щитов, обнаруженных во дворе Гуннальда.

— Те ублюдки могут начать швырять копья, — пояснил я. — Твоё дело — им помешать. Принимай копья на щит.

Финан, Иммар, Осви и я держали щиты. Финан станет защищать рулевую площадку, Иммар попробует прикрыть женщин и детей, сгрудившихся у борта, а мы с Осви должны как-то уберечь от копий гребцов.

— Это должен быть длинный бросок, — с сомнением произнёс Осви.

Он смотрел, как корабль врага приближается к первому повороту, в то время как мы уже стараемся из него выйти.

— С корабля они не станут бросать, — сказал я. — Может быть, и вообще ниоткуда не станут.

Я коснулся молота, надеясь, что прав.

Кормчий вражеского корабля держался чересчур близко к внутренней стороне излучины, и большой корабль дёрнулся и опять сел на мель. На несколько мгновений он просто застыл, потом с десяток человек попрыгали за борт. Я думал, что они собираются вытолкнуть корабль из грязи, но вместо этого они подхватили копья и понеслись к нам.

— Навались! — крикнул я. — Иренмунд! Давай вправо! Вёсла правого борта снова шаркнули по речному дну, но оттолкнулись от него, и Бримвиса продолжила движение. Гребцы на задних скамьях в отчаянии смотрели, как враги пробираются по болотным кочкам через камыши.

— Продолжайте грести! — кричал я.

— А зачем? — с вызовом отозвался голый по пояс человек с окладистой бородой. Он бросил весло, поднялся и свирепо глядел на меня. — Это твои враги, а не наши!

Разумеется, он был прав, только спорить с ним было некогда, тем более, когда ещё несколько гребцов заворчали что-то в угрюмом согласии. Я просто вытащил из ножен Вздох змея, переступил через следующую скамью и с силой ударил. Спорщику хватило времени изумиться, а потом его стёртые до мозолей руки сомкнулись на длинном клинке, который скользнул под его рёбра и вонзился глубоко в грудь. Мужчина шумно вздохнул, в открытом рту забулькала кровь и хлынула на бороду, а глаза умоляюще уставились на меня. Я с рычанием вывернул меч, и убитый свалился за борт. По воде расплылась кровь.

— Ещё кто-нибудь хочет поспорить? — поинтересовался я. Никто не хотел. — Эти люди, — залитым кровью клинком я указал на наших преследователей, — продадут вас! А я вас освобожу. Теперь гребите!

Смерть зачинщика заставила остальных грести с новой силой, и Бримвиса рванулась вперёд по излучине реки, против течения.

— Фолькбалд! — позвал я. — Возьми его весло! Алдвин! — Мальчик подбежал, и я отдал ему Вздох змея. — Почисти его.

— Да, господин.

— Окуни клинок в реку, — объяснил я, — потом вытри начисто каждую каплю крови и воды. Когда высохнет, принеси обратно. Как следует высохнет!

Не хотел я убивать того человека, но чувствовал, как среди смертельно уставших гребцов нарастает напряжение — ведь они оказались в ловушке посреди чужой драки. Из-за того мертвеца, чьё тело теперь плыло кверху брюхом в сторону преследователей, это напряжение могло перерасти в открытый бунт. Даже теперь, когда гребцы отчаянно налегали на вёсла, я видел сомнение на их лицах, но Иренмунд, гордо держащий рулевое весло, выкрикнул:

— Лорд Утред прав! Нас опять продадут! Гребите!

И они гребли, но энергия, порождённая страхом, не могла превзойти прыть воинов, бегущих через болото. Я их сосчитал. Дюжина, и у каждого по два копья. Вармунда среди них не было, он ещё оставался на борту корабля, который сел на мель у раскисшего берега. Я слышал, как он громким рёвом отдавал приказы.

А потом первый копьеносец решил попытать удачу. Расстояние для броска было великовато, но он всё же метнул копьё, нацелившись в Иренмунда. Я услышал удар в щит Финана. Другие продолжили бег, потом двое остановились и бросили копья. Одно не долетело и плюхнулось в реку, другое вонзилось в корпус Бримвисы и закачалось.

У Вармунда хватило ума сообразить, что пешие копейщики нас нагонят и нанесут урон, уничтожая гребцов, но он не догадался сказать им, что лучше всего метать копья одновременно. Воин может увернуться от копья или принять на щит, но град копий куда более смертоносен. Один за другим люди Вармунда метали тяжёлые копья, а мы их останавливали одно за другим, или же наблюдали, как копьё пролетает слишком низко или высоко. Не все промахнулись. Одного из гребцов ранило в бедро, копье оставило глубокую рану, которую поспешил перевязать отец Ода. Другое копьё, отскочив от железного обода моего щита, оставило длинную царапину на обнажённой спине гребца. Но большая часть копий пролетела мимо, и мы продолжали грести, приближаясь к следующей излучине, которая опять направит нас к северу. В Мерсию.