Адам Хиггинботам - Чернобыль. История катастрофы [litres]

Как это могло случиться?

Когда разрушились топливные каналы, циркуляция воды через активную зону полностью прекратилась [425] Sich, 221–22. . Обратные клапаны на огромных главных циркуляционных насосах закрылись, и вся оставшаяся в активной зоне без выхода вода мгновенно превратилась в пар. Погибающий реактор выдал нейтронный импульс, и тепловая мощность зашкалила более чем за 12 млрд ватт. Давление пара внутри запечатанного реактора нарастало экспоненциально – 8 атмосфер в секунду, приподняв «Елену», верхнюю биологическую защиту из бетона и стали весом в 2000 т, с основания и разорвав оставшиеся напорные трубы по сварным швам. Температура внутри реактора выросла до 4650 °С – немногим меньше, чем на поверхности Солнца [426] Karpan, From Chernobyl to Fukushima, 63. .

На стене зала управления № 4 сияли огни сельсинных датчиков [427] Grigori Medvedev, The Truth About Chernobyl, 71. . Стрелки замерли на отметке 3 м. В отчаянии Акимов перекинул тумблер, освобождающий из зажимов стержни АЗ-5, чтобы они упали в реактор под собственным весом [428] Дятлов, с. 57. . Но стрелки не сдвинулись. Было слишком поздно.

В 1:24 раздался исполинский рев, видимо вызванный внезапным воспламенением смеси водорода от пароциркониевой реакции внутри реактора и кислорода воздуха [429] Эта гипотеза поддерживается докладом делегации СССР в Вене (USSR State Committee on the Utilization of Atomic Energy, “The Accident at the Chernobyl Nuclear Power Plant and Its Consequences”), 21; и Sich, 223. Альтернативное объяснение и дискуссия о месте второго взрыва см.: Karpan, From Chernobyl to Fukushima, 62–63. . Все здание вздрогнуло, когда реактор № 4 разорвал катастрофический взрыв, эквивалентный 60 т тротила [430] Оценки силы взрыва, который уничтожил реактор, значительно различаются. Оценка в около 24 т тротила приводится у К. П. Чечерова, K. P. Checherov, “Evolving accounts of the causes and processes of the accident at Block 4.” Оценка Валерия Легасова составляет всего от 3 до 4 т тротила (Legasov Tapes, Part One, p. 12). Карпан (р. 62) говорит о 30 т, цитируя «Заключения экспертов» в государственном расследовании от 16 мая 1986 года. Наконец доклад КГБ от 15 мая 1986 года определил «не менее 50 и до 60 тонн» (Из архивов / Под ред. Ю. Данилюка. Документ № 34: «Доклад ОГ КГБ УССР и КГБ СССР по г. Чернобылю КГБ СССР касательно радиоактивной ситуации и ходе расследования аварии на Чернобыльской АЭС»). . Ударная волна прокатилась по стенкам корпуса реактора, разорвала сотни труб водяного и парового контуров и, как монетку, подбросила вверх верхнюю биологическую защиту; она раздавила 350-тонную машину загрузки-разгрузки топлива, сорвала с рельсов верхний мостовой кран, разнесла верхние стены реакторного зала и выбила бетонную крышу, открыв взгляду ночное небо [431] Хотя это вопрос остается спорным, доклад Госатомэнергонадзора СССР 1989 года объясняет, что крышка была подброшена в воздух на достаточную высоту, чтобы перевернуться: Ядрихинский А. Ядерная авария на 4-м блоке Чернобыльской АЭС и ядерная безопасность реакторов РБМК. Инспекция Госатомэнергонадзора по Курской АЭС, 1989. С. 10–11. См. также: US Nuclear Regulatory Commission in “Report on the Accident (NUREG1250),” 2–16 and 5–6. Дальнейшие подробности разрушений, вызванных первым взрывом, приводятся в: Sich, 84–85. .

В этот момент активная зона реактора была полностью уничтожена. Почти 7 т уранового топлива вместе с обломками управляющих стержней, циркониевых каналов и графитных блоков были измельчены в пыль и взлетели высоко в атмосферу, сформировав смесь газов и аэрозолей, несущих радиоизотопы, включая йод-131, нептуний-239, цезий-137, стронций-90 и плутоний-239 – одни из самых опасных известных нам веществ [432] Sich, 84. Радиоактивное выпадение после аварии было подробно описано в совершенно секретном докладе главы Госкомгидромета Ю. Израэля председателю Совета министров СССР Н. Рыжкову от 21 мая «Об оценке радиационной обстановки и радиоактивного загрязнения природной среды при аварии на Чернобыльской АЭС», May 21, 1986, Microfilm, Hoover Institution, Russian State Archive of Contemporary History (RGANI), Opis 51, Reel 1.1006, File 23. . Еще от 25 до 30 т урана и высокорадиоактивного графита вылетели из активной зоны и рассыпались по блоку № 4, вызвав небольшие пожары в месте падения. При доступе воздуха 1300 т раскаленных графитных обломков, которые оставались в ядре, моментально вспыхнули [433] Sich, 405. .

На своем рабочем месте на отметке +12.5, в нескольких десятках метров от зала управления, Александр Ювченко разговаривал с коллегой, который зашел одолжить банку краски [434] Александр Ювченко, интервью автору книги, 2006 год. . Ювченко услышал глухой удар, пол задрожал под его ногами. Он почувствовал, как что-то тяжелое – быть может, загрузочный кран – упало на пол реакторного зала. Затем он услышал взрыв и увидел, как толстые бетонные колонны и стены комнаты согнулись, словно резиновые, а взрывная волна, несущая облако пара и пыли, сорвала с петель дверь. Свет погас. Первым импульсом Ювченко было найти безопасное место и спрятаться. Вот и всё, подумал он, война с американцами началась.

В турбинном зале инженер Юрий Корнеев с ужасом смотрел, как потолочные панели из гофрированной стали над генератором № 8 начали проваливаться, кувыркаясь одна за одной, как тяжелые игральные карты, и круша оборудование внизу [435] Юрий Корнеев (оператор турбины, пятая смена, 4-й блок ЧАЭС), интервью автору книги, Киев, сентябрь 2015 года. .

Глядя на центральный зал, бывший подводник Анатолий Кургуз видел, как к нему катится плотная завеса пара [436] Karpan, From Chernobyl to Fukushima, 21. . Раскаленное облако радиоактивного пара настигло его, когда он пытался закрыть герметичную дверь шлюза, перекрыв путь в зал и спасая своих коллег по реакторному цеху. Это было последнее, что он сделал, прежде чем потерять сознание.

На своем посту в тени главных циркуляционных насосов Валерий Ходемчук умер первым, в одно мгновение испаренный взрывом или раздавленный массой рушащегося бетона и оборудования.

Внутри блочного щита управления № 4 сыпались с потолка плитки и цементная пыль [437] Дятлов, с. 49. . Акимов, Топтунов и заместитель главного инженера Дятлов оглядывались в ошеломлении. Серый дым выходил из вентиляционных коробов, мигали лампы освещения [438] Столярчук, интервью автору книги, 2015 и 2016 годы. . Когда они снова включились, Борис Столярчук почувствовал резкий, не похожий ни на что металлический запах. На стене за ними лампы индикаторов, следящих за уровнем радиации в помещении, внезапно переключились с зеленого на красный свет.

Снаружи на бетонном берегу пруда охлаждения двое работников, у которых были выходные, ловили ночью рыбу. Услышав первый взрыв, они обернулись на звук, взглянули на станцию и услышали второй, громоподобный удар, какой издает самолет, проходя звуковой барьер [439] Karpan, From Chernobyl to Fukushima, 11–12. . Земля задрожала, рыбаков тряхнула взрывная волна. Черный дым клубился над 4-м блоком, искры и горящие обломки взлетали в небо. Когда дым рассеялся, они увидели, что 150-метровая вентиляционная труба светится странным холодным светом.