Илья Яблоков - Русская культура заговора

Для того чтобы получить влияние и на интеллектуальном поле, структуры ФЭП поддерживали сеть объединений, в которых ученые и журналисты с гуманитарным образованием разрабатывали идеи, получавшие затем поддержку в книгоиздании и прессе [234] Глеб Павловский и русская философия // Livejournal.сom. 2011. 27 апр. https://ivangogh.livejournal.com/1469702.html (дата обращения: 23.12.2019). . Историк Алексей Миллер в качестве примера того, как искажаются переводы иностранных публикаций о России, приводил книгу Доминика Ливена “The Russian Empire and her Rivals”. В русском переводе ее назвали «Российская империя и ее враги» (а не соперники, как было бы правильнее). Опубликованная Павловским в издательстве «Европа» в 2007 г., книга с помощью изобретательного визуального ряда и введения к российскому изданию, явно написанному по следам современных политических событий, однозначно указывала на антирусский заговор и общую обстановку русофобии на Западе [235] Сурначева Е. Кремлю нужна новая «Европа» // Коммерсантъ. 2013. 11 июня. https://www.kommersant.ru/doc/2209932 (дата обращения: 23.12.2019). .

Возможность публиковать крайне субъективные, даже пропагандистские тексты, а затем с помощью контролируемых телеканалов и газет создавать им популярность способствовала распространению антизападных теорий заговора в российском обществе. Павловский и сам в 2005–2008 гг. вел на НТВ телевизионную программу «Реальная политика», где представлял «кремлевский» взгляд на вещи, и, по его собственным словам, не чурался участия в политической пропаганде, направленной против внутренних и внешних оппонентов режима [236] Масюк Е. Глеб Павловский: «Больше всего Путин, по-моему, опасается стать лишним» // Новая газета. 2012. 24 окт. https://novayagazeta.ru/articles/2012/10/23/52028-gleb-pavlovskiy-171-bolshe-vsego-putin-po-moemu-opasaetsya-stat-lishnim-187 (дата обращения: 23.12.2019). . В преддверии выборов 2008 г. теории заговора помогали объяснять, почему необходимо поддержать Путина и его партию «Единая Россия», а доступ к источникам информации и откровенные манипуляции делали конспирологическую интерпретацию событий доступной и менее маргинальной в глазах обычного россиянина.

Обычно осторожный в своих заявлениях и оценках, как и большинство высокопоставленных российских политиков, политологов и публичных интеллектуалов 2000-х, Павловский обратился именно к парадигме заговора, чтобы объяснить важные для Кремля политические события середины «нулевых». Вернувшись из Украины после провала Януковича, он интерпретировал победу Ющенко как однозначный «оранжевый сценарий», апробированный на ближайшем союзнике. «Их Украина интересует только как граница России. Возьмите просто статьи, возьмите десять западных статей, и вы увидите, что там две трети темы – это Россия, а не Украина. Это – как ограничить влияние России… Они попытаются, если им удастся свергнуть избранного президента, они попытаются, я думаю, превратить Украину в такой большой интересный экспериментальный полигон для апробирования этих технологий на России. Я практически уверен, что это так и будет. Поэтому, я думаю, нам придется готовиться уже не к политтехнологиям, а к революционным технологиям. И, если они хотят экспортировать, так сказать, к нам революцию, то…» [237] Политолог Павловский об «экспорте революции» в Россию // НТВ. 2004. 28 ноября. https://www.ntv.ru/novosti/56162/ (дата обращения: 23.12.2019).

Именно идея об «оранжевом сценарии для России» и отсылки к природной русофобии Запада сделали конспирологический дискурс частью политической риторики постсоветской России. С началом операции «Преемник», целью которой было оставить Путина у власти после 2008 г., постоянные упоминания угрозы революции извне стали для многих российских политиков естественной объяснительной моделью отношений в мире. Россия – это козел отпущения, за чей счет другие мировые державы решают свои проблемы. «Россия, собственно, единственная страна мира, которая не включаема в нынешний мировой порядок. В этом смысле она может ожидать, не имея сегодня никаких врагов, может ожидать завтра попытки решения всеми своих проблем за ее счет. В этом смысле тенденции к русофобии, антироссийским настроениям являются чрезвычайно опасными» [238] Дымарский В. Россия – осажденная крепость, или Кто внешние враги России? // Эхо Москвы. 2006. 1 апр. http://www.echo.msk.ru/programs/proverka/42667/ (дата обращения: 23.12.2019). . На внутриполитической арене в период подготовки к выборам 2007–2008 гг. Павловский открыто провел черту между союзниками Путина и его «врагами», включив в них оппозиционные движения и политиков, выступавших против передачи власти преемнику [239] Альбац Е. Зачем Путину нужны враги? // Эхо Москвы. 2007. 25 ноября. http://www.echo.msk.ru/programs/albac/56546/ (дата обращения: 23.12.2019). .

Идеологическая конструкция власти Кремля в 2000-е, сформированная в том числе Глебом Павловским, – яркий пример того, как популистские и антизападные теории заговора могут постепенно включаться в идеологическую повестку. Знание истории и умение инструментализировать интеллектуальный потенциал, полученный в годы работы с Гефтером, позволили Павловскому сформулировать концепции единства народа и политического лидера, основываясь на советском шаблоне. В свою очередь, эти концепции сделали возможным перенос теорий заговора из маргинальных кругов правых и левых интеллектуалов в самое сердце политических дискуссий. А некоторым из публичных интеллектуалов они помогли сделать успешную медийную и политическую карьеру.

Говоря о российских конспирологических теориях, невозможно не упомянуть Александра Дугина – центральную фигуру постсоветской культуры заговора. Среди множества авторов теорий заговора разного калибра и идеологической направленности Дугин чуть ли не единственный, кому западные исследователи русского национализма, российской политики и политической философии посвящают статьи и книги [240] Shenfield, S.D. (2001). Russian Fascism: Traditions, Tendencies, Movements. Armonk: M. E. Sharpe, 190–220; Bassin M. and Aksenov K. (1999). Mackinder and the Heartland Theory in Post-Soviet Geopolitical Discourse // Geopolitics , 11 (1), 99–118; Laruelle, Russian Eurasianism; Clover C. (2016). Black Wind, White Snow. The Rise of Russia’s New Nationalism. Yale: Yale University Press. . В 2014–2015 гг., во время кризиса на востоке Украины, в США и Европе его представляли чуть ли не «мозгом Путина». Авторы этих публикаций видели связь между антизападными взглядами Дугина и путинским переходом к авторитаризму, а также захватом Крыма [241] Barbashin, A. and Thoburn, H. (2014). Putin’s Brain. Alexander Dugin and the Philosophy behind Putin’s Invasion of Crimea. [online] Foreign Affairs . https://www.foreignaffairs.com/articles/russia-fsu/2014–03–31/putins-brain (дата обращения: 23.12.2019). . Апогеем этого международного признания стало звание «Глобальный мыслитель-2014», присвоенное Дугину журналом Foreign Affairs за разработку плана отделения Крыма и Донбасса от Украины [242] Foreign Affairs . (2014). Alexander Dugin. http://globalthinkers.foreignpolicy.com/#agitators/detail/dugin (дата обращения: 23.12.2019). .