Д Рублёва - Величайшие русские пророки, предсказатели, провидцы

В конце 1890-х — начале 1900-х годов художественные произведения Крыжановской стали выходить и в переводе на русский язык. Читателями они принимались с восторгом и хорошо раскупались. Что касается российской критики в целом и российской прессы, то их отношение к творчеству Крыжановской было отмечено некоторой настороженностью, хотя В. П. Бурениным еще в 1895 году в газете «Новое время» (номер от 13 января) был высоко оценен роман «Царица Хатасу». Критик обратил особое внимание на то, что Вере Ивановне Крыжановской быт Древнего Египта известен «может быть, даже лучше, чем прославленному историческому романисту Эберсу». В 1899 году Максим Горький опубликовал свою статью с говорящим заголовком «Ванькина литература». В ней он катком прошелся по романам Крыжановской, упрекая их в бессодержательности и напичканности ужасами, что якобы очень по душе непритязательным «Ванькам», потому что романы без содержания легко читаются, а ужасы «Ванькам» очень нравятся, тем больше, чем они нелепее. Подводя итог, «вечный пролетарий» еще и назвал язык произведений Крыжановской дубоватым. Между тем в 1907 году Российской академией был отмечен почетным отзывом роман В. И. Крыжановской «Светочи Чехии».

Тайной и загадочностью была окружена эта женщина. Уже на обложках первых ее романов рядом с настоящей фамилией автора — Крыжановская — в скобках или через дефис значилось: Рочестер. Более того, в подзаголовках некоторых произведений было указано: «Сочинение, продиктованное духом Дж. В. Рочестера, медиум В. К.». С инициалами все очевидно, но кто такой Рочестер? И если сочинение продиктовано его духом, кем Рочестера следует считать? Соавтором Веры Крыжановской? Или автором? Но ведь она называет себя «медиум В. К.», а медиум — лишь проводник! Так кем же были написаны книги, так странно подписанные?

Французы, которые первыми прочитали произведения Крыжановской-Рочестер, этим не озаботились. В России же это «соавторство» сразу вызвало живой интерес, хотя бы потому, что и с произведениями, и с их автором связывалось множество слухов и сплетен, иногда совершенно невероятных. Так, говорили следующее: большая часть произведений за подписью Крыжановская-Рочестер написана по-французски, Вера Ивановна с этим языком якобы не в ладах — значит, автор не она. Утверждалось, что Крыжановская-Рочестер — это псевдоним маститого ученого, ведь дама среднего возраста не может обладать такими глубокими познаниями в истории. Из уст в уста передавалась байка про то, что госпожа Крыжановская, пожелав покончить с многочисленными измышлениями огульно обвинявшей ее в дилетантизме прессы, согласилась-де экзаменоваться у двух академиков. Ученые мужи задавали ей вопросы с целью установления степени знания писательницей тех периодов истории, в которые она помещала героев своих исторических романов. И Вера Ивановна якобы сбивалась в ответах, была неуверенной, плавала даже в тех темах, которые обстоятельно раскрывала в собственных произведениях.

В настоящее время невозможно отделить правду от вымысла в этом вопросе. Как бы там ни было, В. И. Крыжановская сама объяснилась с читающей публикой, дав интервью, в котором поведала, кто стоит за подписью Рочестер, — вероятно, она была принуждена к этому бесконечными сплетнями, непрекращающимися колкостями желтой прессы и саркастичными комментариями литературных эстетов, что называется, ее задели за живое. «Это не псевдоним, — услышал от нее ошеломленный интервьюер. — Так зовут астральную сущность, которая диктует мне эти произведения. В состоянии сверхчувственного контакта он рассказывает мне о своих жизнях. Именно я настояла, чтобы его имя было также указано. Вначале он добивался, чтобы автором считалась я. Но я — лишь передатчица его мыслей и чувств, его воспоминаний о прежних воплощениях. Он прожил необыкновенные жизни и может рассказать очень многое».

Биографом Веры Ивановны по имени Блажей Влодарж так описано появление ее «соавтора»:

«К этому периоду жизни [45] Имеются в виду 1890-е годы. относится событие огромной для нее важности, а именно: первая встреча с ее Учителем и невидимым покровителем Рочестером. Он полностью материализовался, воспользовавшись медиумическими способностями самой Веры Ивановны, и предложил ей всецело отдать свои силы на служение добру. Предложил писать под его руководством. <���…> Фактически Рочестер — не псевдоним Веры Ивановны Крыжановской, а соавтор ее романов».

Сохранились также свидетельства того, как Крыжановская писала в состоянии транса. В частности, в «Воспоминаниях» В. В. Скрябина:

«Часто во время разговора она вдруг замолкала, слегка бледнела и, проводя рукою по лицу, начинала повторять одну и ту же фразу: „Скорее карандаш и бумагу!“ Обычно в это время Вера Ивановна сидела в кресле за маленьким столом, на котором почти всегда были положены карандаш и кипа бумаги. Голова ее слегка откидывалась назад, и полузакрытые глаза были направлены на одну определенную точку. И вдруг она начинала писать, не глядя на бумагу. Это было настоящее автоматическое письмо <���…>. Это состояние транса продолжалось от 20 до 30 минут, после чего Вера Ивановна обычно впадала в обморочное состояние. <���…> Каждый раз письменные передачи заканчивались одной и той же надписью: „Рочестер“. По словам Веры Ивановны, это было имя (вернее — фамилия) Духа, который входил с нею в сношение».

Многие очевидцы того, как творила Вера Ивановна «без малейшего сознания в ней о содержании написанного», отмечали, что в состоянии транса текст она писала с необычайной легкостью и быстротой, не делая помарок, ничего не исправляя.

Однажды взаимодействие Крыжановской с Рочестером было засвидетельствовано двумя журналистами, представлявшими журнал «Ребус», популярное тогда издание, публиковавшее материалы про все таинственное, говоря на современный лад, паранормальное. Телефонировав в редакцию, писательница сказала: у нее появилось стойкое ощущение того, что в этот день состоится ее общение с Рочестером.

Журналисты не мешкая примчались к ней, однако им пришлось ждать до самого вечера, когда «соавторы» все-таки встретились. Знакомая Веры Ивановны оставила описание того, как все происходило:

«.. На столике перед большим овальным зеркалом горели две восковые свечи, лежал раскрытый гроссбух с нелинованными страницами, стоял бронзовый стакан с приготовленными карандашами. Присутствовавшие коротали время за легкой беседой. Неожиданно хозяйка замолчала и уселась к столику. Еще через несколько минут общего молчания, прерываемого только треском поленьев в камине, она взяла карандаш и начала быстро писать. Г-н Савицкий осторожно подошел к столику и заглянул сбоку. Глаза пишущей были широко раскрыты, но его приближения она, видимо, не заметила… Неожиданно Крыжановская уронила карандаш и откинулась в полукресле, опираясь на подлокотники. Почти четверть часа прошли в ожидании. Затем Крыжановская, как бы проснувшись, обратилась к присутствовавшим и предложила выпить чаю. Здесь же, за столом, она без особого труда сумела дешифровать записанный текст, оказавшийся на сей раз легко читаемым. Это было подробное описание ночной мистерии, проведенной великим иеро-фантом в святилище Амона-Ра, в Абидосе. Оно должно было войти в очередной роман о египетской жизни».