Джон Норвич - Краткая история Франции [litres]

Желание художника удовлетворили, и 16 мая около шести часов вечера колонну повалили на землю. Однако ликование Курбе оказалось скоротечным. Когда после поражения Парижской коммуны новое правительство приняло решение восстановить колонну, Курбе обязали оплатить все издержки, оцененные в 323 000 франков, взносами по 10 000 франков в год. Французское правительство конфисковало и распродало его картины, а сам художник отправился в добровольную ссылку в Швейцарию, где и провел остаток жизни.

В Версале тем временем Тьер разрабатывал план возвращения столицы под контроль и усердно работал над воссозданием новой надежной регулярной армии. К счастью, было большое количество вернувшихся военнопленных, которых освободили после заключения перемирия; кроме того, со всей Франции собирались и другие солдаты. В командующие новой армией он выбрал Патриса де Мак-Магона. Маршалу было шестьдесят три года, под Седаном он получил серьезное ранение, но к тому времени уже поправил здоровье. Всеми любимый и по-прежнему полный боевого духа, к середине мая 1871 г. Мак-Магон был готов, и 20 мая уже практически у городских стен его артиллерия открыла огонь по западным районам Парижа (некоторые снаряды почти долетали до площади Звезды). К четырем часам утра воскресенья 21 мая 60 000 солдат заняли районы Отёй и Пасси, и через два дня значительная часть центра города была в их руках. Communards имели проблемы либо с дисциплиной, либо с координацией действий, им недоставало належащего центрального командования, к тому же они решительно уступали в численности правительственным силам, поэтому не могли оказать им значимого сопротивления. Однако и последним не удалось быстро довести дело до конца: следующие семь дней стали известны как semaine sanglante — «кровавая неделя» – вследствие чудовищной жестокости, проявленной обеими сторонами. Так, взяв 23 мая Монмартр, правительственные солдаты захватили сорок два гвардейца вместе с несколькими женщинами, доставили в тот же дом на улице Розье, где казнили генералов Леконта и Клемента Тома и расстреляли всех пленных. На улице Руаяль солдаты овладели огромной баррикадой, окружавшей церковь Мадлен, и взяли в плен еще 300 человек, всех их постигла такая же судьба.

В тот же день Национальная гвардия начала поджигать общественные здания. Запылали десятки домов на улицах Фобур-Сент-Оноре, Сен-Флорантен и Риволи; на левом берегу пламя охватило улицы дю Бак и де Лилль, а также дворец Тюильри. Сгорела библиотека Ришельё в Лувре, остальную часть здания спасли героические действия работников музея и местных пожарных команд. Жюль Бержере, командир местных коммунаров, направил послание в Парижскую ратушу: «Только что исчезли последние следы королевской власти. Хотелось бы, чтобы то же самое произошло со всеми памятниками Парижа». Уже на следующий день от самой ратуши остался лишь обуглившийся остов. А казни между тем продолжались, гибло по сто человек в день, среди них и архиепископ Парижа Жорж Дарбуа. Вечером 25 мая Шарль Делеклюз, на тот момент руководитель Парижской коммуны, безоружным пошел к ближайшей баррикаде, поднялся на нее и встал перед солдатами. Его быстро застрелили, как он и хотел.

Два дня спустя захват кладбища Пер-Лашез ознаменовал завершение semaine sanglante. С Коммуной было покончено, но казни продолжились. Никто не знает, сколько людей погибло: самое малое – 10 000, но весьма вероятно, и 20 000. Гюстав Флобер написал Жорж Санд: «Ни в Австрии не случилось революции после Садовы, ни в Италии после Новары… А наши добрые французы заторопились сносить свой дом, как только загорелся дымоход».

24 июля 1873 г. Национальная ассамблея проголосовала за возведение собора Сакре-Кёр на Монмартре, в самой высокой точке Парижа. Считается, что он посвящен памяти тех, кто потерял жизнь на Франко-прусской войне и во время осады столицы, и если бы он действительно был памятником, то замечательно исполнял бы эту роль – незабываемый и узнаваемый по очертаниям, видимый из любой точки города. Однако формально это совсем не памятник: декрет ассамблеи точно определяет, что цель его строительства – «искупление преступлений Парижской коммуны». Теперь, когда прошло сто пятьдесят лет, этот вопрос не имеет особого значения; мы можем лишь испытывать благодарность за то, что хотя бы что-то хорошее принесли печальные и постыдные годы, о которых пришлось рассказывать в этой главе.

Третья республика фактически начала свое существование 4 сентября 1870 г., когда ее провозгласил Гамбетта с балкона Парижской ратуши, но поскольку Франция медленно объединялась после войны, осады и коммуны, стало казаться, что республика долго не продержится. Тьер и Гамбетта, оба убежденные республиканцы, составляли вынужденный союз, но разрасталась проблема, и этой проблемой были монархисты. Долгое время они считали, что главным препятствием на пути реставрации монархии является соперничество между двумя ветвями династии Бурбонов. Граф де Шамбор, сын герцога Беррийского, рожденный после его смерти, и внук Карла X (он уже называл себя Генрихом V), не имел прямого потомства. Почему бы ему не занять престол, а наследником назначить графа Парижского из Орлеанского дома? Тьер был успешен и популярен, но монархисты вместе с бонапартистами решили от него избавиться. В конце концов их выбор пал на герцога де Бройли, чей отец служил министром при Луи-Филиппе, к тому же с материнской линии он являлся внуком мадам де Сталь. Он выставил свою кандидатуру против Тьера и 24 мая 1873 г. победил на выборах.

Тем же вечером старого маршала Мак-Магона выбрали президентом. Он полностью разделял устремления монархистов и не видел причин, почему бы Шамбору не стать королем Франции. Но причина была, и достаточно серьезная: Шамбор с самого начала дал понять, что стоит на позициях своего деда. Он никогда не пойдет на соглашения ни с какой ассамблеей и признает только белый флаг Бурбонов – все или ничего. Поэтому оказалось ничего. «Никто не будет отрицать, – заметил Тьер, – что основателем Третьей республики является месье граф де Шамбор». На этом этапе можно было бы ожидать, что монархисты обратятся к графу Парижскому, но они, очевидно, считали, что это можно делать только после кончины Шамбора [201] Шамбор дожил до 1883 г., а к тому времени энтузиазм в отношении монархии поугас. Два года спустя королевские регалии были разбиты и проданы. , поэтому согласились принять Мак-Магона в качестве некоронованного монарха, «генерал-лейтенанта французского государства», который встанет над политическими раздорами разных партий. Срок его полномочий определили в семь лет с возможным переизбранием по окончании срока. Эту статью ассамблея приняла 353 голосами против 352. Таким образом, судьбу Третьей республики решил один голос. Эта республика просуществовала шестьдесят семь лет.