Антал Серб - Призраки замка Пендрагон. Ожерелье королевы

Жанна прекрасно разобралась в ситуации и не мешкая приступила к обустройству своих финансовых дел. Она передала Рогану «просьбу королевы» одолжить 50 000 ливров, так как нужно якобы срочно помочь одной обедневшей дворянской семье, а у королевы в данный момент нет нужной суммы. Роган обрадовался, что королева до такой степени доверяет ему, даже просит у него денег в долг. Но у него не было столько наличных, и пришлось обратиться к ростовщику…

Жанна с нетерпением ждала денег. Деньги что-то запаздывали. Неужели Роган заподозрил неладное и больше не верит ей? В таком случае напрасны были все ухищрения, значит, все впустую: письма, ночной парк, беседка Венеры… Но нет, вот, наконец, барон Планта. Он принес деньги.

Через некоторое время Жанна от имени королевы передает Рогану, чтобы он вернулся в Саверн и оттуда выслал еще 50 000. Кардинал безропотно подчиняется.

Таким образом, у Жанны сразу оказывается весьма солидная сумма. Но она не из тех, у кого деньги задерживаются слишком долго. Она тотчас покупает дом в Бар-сюр-Об и загородную виллу, платит 4000 ливров лжекоролеве (вместо обещанных 15 000), а остальное быстро проматывает и залезает в долги.

Мы знаем, что Жанна не ставила себе основной целью выманить у кардинала эти 100 000 ливров. Это был всего лишь пробный шар, ей хотелось знать, доверит ли ей кардинал свои деньги для передачи королеве. Настоящая, великая, роковая сделка еще впереди.

В то время, когда Жанна развивала такую кипучую деятельность, ее великий конкурент Калиостро, с которым ей приходилось делить сферы влияния на кардинала, тоже не дремал.

В 1781 году Роган послал его в Париж, к своему заболевшему родственнику герцогу Субизу, которого тот довольно быстро поставил на ноги. В 1782 Калиостро почти на год уезжает в Бордо, якобы по приглашению министра иностранных дел графа Верженна. Он и тут подвергается преследованиям со стороны профессиональных лекарей и, кажется, впутывается в какую-то любовную интрижку, рискуя своей репутацией, но, как обычно, с честью выходит из всех ситуаций, которые могли бы осложнить ему жизнь. После этого он едет в Лион, столицу французских мистиков. Когда-то в шестнадцатом столетии в этом городе вдохновенные поэтические души воспаряли к таинственным высотам платонизма [21] Идеалистическое учение древнегреческого философа Платона (427—347 гг. до н. э.), противопоставлявшее мистический мир сверхчувственных идей реальному вещественному миру. . С течением времени лионцы не утратили склонности к мистике. Сен-Мартен основал здесь масонскую ложу «Благодетельные рыцари», где в основном занимались оккультными науками. Калиостро знал, куда едет.

В Лионе он свел знакомство с магистрами лож, повсюду выступал с речами, вербуя сторонников, и в конце концов основал ложу по египетскому образцу, которую скромно назвал «Триумф мудрости». Главные пункты устава новой ложи были определены документом, который начинался следующими словами:

«БЛАГОЧЕСТИЕ, СПЛОЧЕННОСТЬ, МУДРОСТЬ, ФИЛАНТРОПИЯ, ПРОЦВЕТАНИЕ.

Мы, Великий Копт, основатель и гроссмейстер благородного египетского масонства, как в восточных, так и в западных землях подлунного мира, доводим до сведения наших адептов…»

Здесь самое время прерваться и сказать несколько слов о том, что представлял из себя таинственный «Египетский ритуал». Калиостро, следуя заветам Сведенборга, учил, что человек должен полностью обновиться — как нравственно, так и физически.

Что касается нравственного обновления, то предписанная процедура не представляла из себя особых сложностей: человеку нужно было уединиться на сорок дней — желательно в беседке, построенной высоко в горах, — предаваясь раздумьям о смысле жизни и о самосовершенствовании.

Но последователей Калиостро гораздо больше интересовало физическое обновление; его можно было достичь, только пройдя очень серьезные испытания, зато результат обещал быть просто фантастическим, ибо речь шла о продлении жизни на много сотен лет и избавлении от всех болезней. Для этого требовалось раз в пятьдесят лет в майскую лунную ночь запираться в келье и сорок дней питаться только отваром из определенных трав и пить только дождевую воду. На шестнадцатый день пациенту надрезали вену на руке и давали ему шесть «белых капель». На тридцать второй день эта процедура повторялась снова, теперь уже на восходе солнца. Потом его заворачивали в простыню, укладывали в постель и давали вкусить от «первоматерии», которую Господь создал для того, чтобы сделать людей бессмертными, но об истинном предназначении которой люди забыли из-за первородного греха. После этого состояние пациента ухудшалось, но через какое-то время он приходил в себя и чувствовал, что полностью переродился.

Многие из учеников Калиостро с большой готовностью подвергали себя такому испытанию, но никто не смог пройти до конца предписанный курс лечения, поэтому мы до сих пор не знаем, насколько эффективен этот метод.

Рецепт «эликсира вечной молодости» Калиостро, по-видимому, узнал у графа Сен-Жермена, самой загадочной личности восемнадцатого века. История сохранила массу легенд об этом человеке и очень мало достоверных сведений, хотя он действительно существовал и одно время даже был в фаворе у Людовика XV. Суть всех легенд сводится к тому, что Сен-Жермен родился много тысяч лет назад и лично знал Иисуса Христа. Однажды в присутствии гостей он обратился к своему слуге:

— Ты помнишь, старина, когда мы со святым Петром гуляли по берегу Геннисаретского озера…

— Ваше сиятельство так рассеянны, — перебил его слуга. — Вечно вы забываете, что я служу у вас всего лишь пятьсот лет.

Что же касается учеников и последователей Калиостро, то остается только удивляться, какое безграничное доверие они питали к своему кумиру. Например, в одном из обращенных к нему посланий члены ложи «Триумф мудрости» пишут: «Примите выражение искренней любви и благодарности от Ваших покорных сыновей. Для нас нет высшего счастья, чем то, которое Вы нам дарите, оказывая свое покровительство…»

Обладая незаурядным ораторским даром, Калиостро легко находил путь к людским сердцам. Мы хорошо знаем, что секрет воздействия великого оратора на слушателей надо искать не в содержании его речей, а в том, как он говорит. За счет чего же Калиостро добивался нужного эффекта?

Некий Бенё, поклонник Жанны де ла Мот, однажды обедал у нее в обществе Калиостро и потом записал свои впечатления о нем: «Он говорил на каком-то тарабарском языке, полуфранцузском-полуитальянском, постоянно вставляя в свою речь арабские слова и даже не заботясь о том, чтобы переводить их. Говорил сумбурно, перескакивая с одного предмета на другой, и каждую минуту спрашивал, понятно ли он излагает, на что каждый тут же кивал головой. Увлекаясь, он впадал в экстаз, повышал голос и бурно жестикулировал. Но иногда неожиданно прерывал поток своего красноречия, чтобы отпустить какой-нибудь галантный комплимент в адрес хозяйки дома, которую он с комичной серьезностью величал то козочкой, то газелью, то лебедушкой, подбирая самые ласкательные прозвища представителей животного мира. Так было на протяжении всего обеда. До меня не очень дошел смысл его речей. Помню только, что он рассказывал о небесах, о звездах, об алхимии, о философском камне, о каких-то великанах и об огромном городе в центре Африки, где у него масса постоянных корреспондентов; то и дело твердил, что мы прозябаем в глубоком невежестве и даже не подозреваем о тех премудростях, которые доступны его разумению».