Олег Суворов - Орден Казановы

Разгорячившийся Денис Васильевич с разбегу влетел в ту же арку, но тут вдруг почувствовал, как сзади его бесцеремонно схватили за полу разлетевшегося на бегу пиджака. Возмущённый, он резко обернулся, занося кулак для удара, но увидел перед собой только запыхавшегося Кутайсова.

— Стойте! — воскликнул тот и шумно выдохнул. — Не сходите с ума, умоляю.

— Отпустите меня!

— Я всё видел, Денис Васильевич, — заговорил журналист, отпуская его пиджак и даже отряхивая, — и побежал за вами, чтобы остановить. Такие люди, как Морев, не ходят безоружными, поймите вы это! Да и как бы вы с ним справились? Он моложе вас и на полголовы выше!

Винокуров оглянулся на пустой двор и в ярости ударил кулаком правой руки о ладонь левой.

— Чёрт возьми! Завтра же куплю револьвер!

— Только обязательно научитесь с ним обращаться, — усмехнулся Кутайсов. — Ладно вам, успокойтесь. Я даже рад, что господин Морев избавил меня от проблемы, куда девать рукопись его романа...

— Что это вы такой взволнованный? — первым делом спросила Елена, когда час спустя Денис Васильевич появился на пороге её будуара. — Присаживайтесь и рассказывайте, прошу вас. Вы так выглядите, словно убили кого.

— Нет, не убил, хотя подобная мысль была, — буркнул Винокуров, тяжело опускаясь в кресло. — Только что я видел господина Морева и даже гнался за ним... — И он рассказал про случай в Гостином дворе.

— Вы хотели отомстить ему за бедного Филиппа?! — воскликнула молодая женщина, когда он закончил.

— А вам самой бы этого не хотелось?

— О да! — И тут карие глаза Елены озарились каким-то странным, доселе не виданным им чувством. — Но только не так, из обычного револьвера...

— Что вы имеете в виду? — удивился столь странному заявлению Денис Васильевич.

— Мне бы не хотелось, чтобы он погиб моментально, как Филипп: выстрел в лоб — и всё, — продолжала Елена, сверкая глазами. — Пусть лучше всю жизнь промучается на сибирской каторге, ежедневно и ежечасно вспоминая о том, как застрелил беззащитного человека...

Винокуров слушал всё это, широко раскрыв глаза. Однако как же мало он её знал! Впрочем, чему тут удивляться! Веком тургеневских барышень, зачитывавшихся сентиментальными романами, был век девятнадцатый, не провонявший выхлопными газами автомобилей, не пробуждённый пронзительными трелями телефонов, не сотрясаемый грохотом самолётных винтов. Современные молодые женщины мигают не романы, а уголовную хронику, в глубине души восторгаясь похождениями безжалостных и блестящих авантюристок вроде баронессы Ш., которая заставляла влюблённых в неё господ страховать свою жизнь на большие суммы, а потом с помощью новых возлюбленных, избавлялась от старых. И ведь как театрально она всё это делала! Приводила обезумевшего от страсти поклонника на могилу предыдущего и там торжественно клялась его именем: «Я стану вашей, как только вы оформите страховой полис!»

Денис Васильевич задумчиво смотрел на Елену, и в его душу поневоле стали закрадываться скверные, навеянные циничной болтовнёй несносного Кутайсова мысли о молодых вдовах, едва попробовавших «яблока Евы»...

— Что вы так смотрите? — смутилась Елена. — Считаете меня слишком жестокой?

— Нет, дело не в этом... Кстати, где ваша сестра?

— Они с Николишиным пошли в Палас-театр на оперетту «Весёлая вдова», а меня с собою не взяли.

— Почему?

— Сказали, что я — вдова невесёлая.

— Это Николишин так сказал, да? Узнаю его пошлый стиль. Послушайте, Елена, я давно собирался вам сказать... — Денис Васильевич поднялся с места и хотел приблизиться, но молодая женщина сделала предостерегающий жест рукой.

— Нет, Денис Васильевич, ещё рано.

— Как — рано? О чём вы говорите?

— Пусть пройдёт хотя бы год траура.

— Но я ведь ещё ничего не сказал!

— Эх вы, а ещё психиатр! — лукаво засмеялась Елена. — Неужели вам неизвестно, что никто лучше женщин не умеет читать по глазам?

Винокуров растерянно смотрел на неё, чувствуя себя Дон Гуаном из «Душ чистилища» [7] Повесть Проспера Мериме. — Прим. автора. , который приготовился к долгому и трудному соблазнению монахини и вдруг обнаружил, что сделать это гораздо проще, чем он думал!

Их свадьба состоялась летом следующего, 1912 года. За это время в семействе Рогожиных многое изменилось. Ольга и Николишин наконец поженились, благодаря чему бывший купеческий сын и член революционной организации большевиков сделался таким барином, что, когда однажды к нему явились товарищи по партии с требованиями денем на «нужды революции», он вышел к ним в халате, с сигарой в зубах и после короткого разговора надменно приказал швейцару «выставить вон этих оборванцев».

Впрочем, после получения угроз в свой адрес он вовремя опомнился и откупился от большевиков довольно приличной суммой денег, получив взамен обещание, что к нему никогда больше не обратятся.

«Ну и дурак же ты, Сенька, — с презрением заметил ему на прощание один из бывших товарищей, — всё равно после революции мы у богатеев всё отнимем».

От подобного заявления Николишин пришёл в такую ярость, что бросился в кабинет за любимым браунингом, дабы «немедленно покарать наглеца». Впрочем, всё кончилось благополучно, поскольку «наглец» не стал дожидаться кары и вовремя скрылся.

С тех пор Семён Кузьмич сделался столь ярым противником всех революционеров, что через посредничество Макара Александровича Гурского начал регулярно жертвовать деньги в фонд помощи вдовам и сиротам полицейских, погибших во время исполнения своих служебных обязанностей.

Кроме того, Николишин так полюбил давать камерные домашние концерты для своих родных и знакомых, что постоянно сгонял их на подобные мероприятии угрозами и уговорами. Денис Васильевич в шутку окрестил его за это Нероном.

А Ольга, так и не оставившая прежнего снисходительно-повелительного тона по отношению к своему новоявленному муженьку, который навсегда остался для неё Сенькой, закрутила роман с журналистом Кутайсовым...

Кстати, именно Кутайсов и Гурский были шаферами на свадьбе Дениса Васильевича Винокурова и Елены Семёновны Богомиловой, в девичестве Рогожиной. Там же, на свадьбе, и состоялся странный разговор, немало встревоживший счастливого новобрачного.

— Куда намериваетесь отправиться в свадебное путешествие? — поинтересовался Кутайсов, когда они с Денисом Васильевичем вышли из-за свадебного стола покурить и случайно оказались тет-а-тет. — За границу, я полагаю?

— Нет, сначала мы с Еленой Семёновной хотели бы побывать на праздновании годовщины Бородинской битвы. Говорят, там намечаются удивительно красочные торжества...