Сергей Щепетов - Воины снегов

— Они не воины, а трусливые женщины! — заявил старый бродяга. — Друг, ты покажешь им, как сражаются настоящие таучины?

— Покажу... — слегка растерялся учёный. — А что, Для этого обязательно надо...

Он не договорил, поскольку понял, что совершил ошибку. Зажатая со всех сторон бортами байдар лодка вдруг получила свободу. Гребцы на ближайших и дальних судах взялись за вёсла.

— Эн-хой! Хой! — разнеслось над водой, превращённой в снеговую кашу.

«Чёртовы дикари! — почти в панике ругнулся учёный. — Всё-таки попёрлись! Без подготовки, без разведки, не составив план операции! А мне-то что делать?! Тоже плыть?! Вот на этом корыте?! А как я буду грести, если в руке у меня фитиль, который девать некуда, поскольку кругом сырость и снег? И вообще, всё моё оружие и снаряжение осталось на байдаре Чаяка!»

Слабенькая (и подленькая!) надежда, что без него «большевики обойдутся», растаяла очень быстро. Чаяк, оказывается, не собирался бросать своего ценного «друга» на произвол судьбы — его судно описало дугу, сдало чуть назад и взяло Кириллову лодку на буксир — костяным багром, которым на охоте достают из воды добычу. «Вот только меня-то спросить забыли, хочу ли я туда!» — подумал Кирилл и покорился обстоятельствам.

Очевидец о служилых северо-восточных окраин

России (XVIII век): «...Воинство состояло из

необузданного собрания мещан и крестьян;

каково оно было некогда, то есть: шайка диких

народов, которые, по свойству своему будучи

склонны к разбойничеством, не знали других

законов, кроме своевольства или собственной выгоды...»

Наверное, с высоты птичьего полёта пейзаж выглядел эффектно: тёмная вода реки, по которой движется множество лодок; присыпанные снегом заросли в пойме и на террасах; чёрный неровный частокол крепости. За ним сгрудились деревянные строения. Их крыши тоже завалены мокрым снегом. Труб нигде нет — помещения отапливаются по-чёрному.

Там, где это оказалось возможным, брёвна вкопаны в грунт вертикально, большей же частью изгородь опирается на козельчатый помост. За ней территория могучей империи, а снаружи — пустыня, населённая дикарями. Люди в крепости суетятся. Летний снегопад им некстати — у кого-то порох оказался сырым, у кого-то проблемы с огнём. Воспользовавшись моментом, промышленники скапливаются у приказной избы — им предстоит сражаться наравне со служилыми, а огневого припаса нет. У кого он и есть, тот «своё» тратить не желает — доказывай потом, сколь раз стрельнул! Деваться приказчику некуда, и начинается раздача — как ни спешно, а всё под запись. И вот раздаются голоса: «Плывут! Плывут!» Все — кто с чем — бросаются к стенам и лезут, оскальзываясь, на бревенчатые помосты.

Пересекая ширь основного русла, к крепости движутся длинные лодки, наполненные людьми в летних меховых одеждах и костяных доспехах. Недружным хором звучат над водой крики кормчих, которыми они подбадривают гребцов:

— Хой! Эн-хой! Хой!

В остроге четыре орудия — по здешним местам целая батарея. Только на реку смотрят лишь два. Ещё одно пушкарям удаётся спешно перетащить — чуть ноги себе не отдавили! Четвёртую пушку решено не трогать — оставить обращённой к лесу. Это, якобы для острастки — ну как и оттуда полезут! На самом же деле помост вокруг неё так прогнил, что и ходить-то по нему страшно, не то что тяжести таскать.

Кое-как зарядились, на воду навели и команды ждать стали.

Сотрудник Российской Академии наук Кирилл Иванов плыл в атаку на буксире. В лодке он нашёл какую-то палку и пытался закрепить на её конце тлеющий фитиль — чтобы быть подальше от запального отверстия в момент выстрела. Его тактический (или стратегический?) план был прост: подобраться к острогу, пугнуть защитников выстрелом (можем, дескать, мы и сами шевелить усами!) и вступить в переговоры.

Фитиль он кое-как привязал, после чего осмотрел окрестный пейзаж. От увиденного захотелось скрипеть зубами и материться:

— Чаяк! Чаяк, твою мать! Скажи ты людям! Скомандуй! Нельзя же всем кучей плыть! Порознь же надо! Ведь одним выстрелом половину байдар накроет!

Таучин оглянулся и сделал жест, означающий, надо полагать, полную утрату контроля над ситуацией. Впрочем, он, похоже, больше был озабочен тем, что его байдара, вынужденная тащить за собой деревянную лодку, всё больше и больше отстаёт от прочих.

До низкого берега осталось, наверное, метров 150, а до стены, соответственно, две сотни, когда за остриями брёвен возникла какая-то новая суета. Кирилл догадался, что сейчас последует, и инстинктивно зажмурился. Впрочем, тут же и открыл глаза, сообразив, что это никоим образом не поможет. А что тут может помочь? Доспехи он решил не надевать — в отличие от соратников. Последние, оказавшись в воде, тонут без особого сопротивления — в доспехах и без, — а он-то плавать умеет! Вот только понадобится ли это умение...

Бах! Бах! Бах!

Эхо прокатилось над водой и перемешалось с криками обороняющихся и атакующих. Сначала показалось, что никто ни в кого не попал, но несколько секунд спустя одна из байдар повернулась бортом к берегу и медленно завалилась набок. Что там происходило с экипажем, рассмотреть Кирилл не смог — загородили борта других лодок.

— Отпускай! — закричал аспирант своим буксировщикам. — Уходи с линии огня!

Вряд ли Чаяк понял все слова, но смысл жестов уловил и убрал буксирный багор. Его байдара взяла чуть левее и устремилась к берегу. Кирилл же насухо вытер руку о штаны, достал из бочонка щепоть пороху, высыпал её на полку, пробрался обратно на корму и, дождавшись, когда течением повернёт лодку так, чтобы с гарантией никого не задеть, ткнул фитилём в осыпающуюся кучку возле запального отверстия. Сначала ему показалось, что он зря старался — фитиль просто потух. Однако потом последовала вспышка и... жахнуло!

Если бы выстрел производился с борта, а не с носа, переворот, наверное, был бы гарантирован. Орудие отдачей перекосило, оно съехало на ремнях вниз. Впрочем, бомбардир и в мыслях не держал, что пушка может снова понадобиться. Он кое-как разобрал вёсла и начал устраиваться для гребли. Пока он этим занимался, тяжёлое деревянное корыто повернулось на 180 градусов, и гребец оказался спиной к «сцене» театра военных действий. Работать вёслами в таком положении было относительно удобно, но не видно, куда плывёшь. Пришлось разворачиваться, чтобы табанить. К тому времени, когда корабль занял нужное положение в пространстве, перед стенами крепости уже шёл процесс десантирования. Оттуда доносились крики и редкие ружейные выстрелы. Вне зависимости от своего желания Кирилл оказался в роли зрителя, рискующего, правда, в любой момент получить шальную пулю.