Сергей Моисеев - Переход через пропасть

После второй Русско-литовской войны (1500–1503) стало очевидно: центром собирания русских земель стала Москва.

Южнорусский народ, который еще оставался под властью Польши и Литвы, еще 150 лет боролся за свое освобождение. Неудачей закончились многие восстания. В результате одного из них в 1638 году на территории Русского царства запорожскими казаками, вышедшими из Польши, был основан мой родной город Чугуев. И лишь после ряда попыток Богдану Хмельницкому удалось вырвать из польского гнета территорию нынешней центральной Украины, значительную часть малороссов.

В орбиту украинского проекта Харьков вошел по воле Ленина в 1922 году.

В годы «незалэжности» на Ленинском наследии стахановскими методами возводилась украинская надстройка. Но Ленинское наследие рушится со всеми надстройками. И теперь будущее — за русским проектом!

Символично, что в построенном Иваном III Успенском соборе московского Кремля есть икона «Отечество». Отечество — это наша тысячелетняя Святая Русь, обращенная к своей еще нереализованной миссии. Ведь богословы знают, что Бог исходит из будущего, формируя наше настоящее и прошлое.

Необратимо сдвинулись границы Украины, сдвинулась тектоническая цивилизационная плита, и расчлененный русский богатырь, спавший вековым сном, зашевелился и с невероятным усилием стал собирать свои члены.

В общем, подтянув теоретическую базу на проведенной зимой исторической конференции, мы знали, что надо делать в сходных исторических условиях.

1 марта 2014 года в Харькове состоялась наша Куликовская битва. Вспомним, что и после Куликовской битвы Русь еще столетие оставалась под игом, но память о Мамаевом побоище питала русское самосознание и укрепила волю к сопротивлению. Тогда и русским князьям литовского происхождения, участвовавшим в этой битве на стороне князя Дмитрия, впервые стало очевидно, что отныне Москве быть собирателем русских земель. Сейчас ход истории заметно ускорился, и очевидно, что столетия нам ждать не придется. «Тяжкий млат» цивилизационного вызова, дробя стекло безыдейности, кует булат будущей государственной идеи.

Первая неделя Русской весны в Харькове прошла в ожидании русских танков, все прислушивались, нет ли характерного гула. Бандеровцы, тайные и явные, сидели на чемоданах, но иногда делали вылазки. Город полнился слухами. Многие видели танки то там, то сям, но неизменно у границы с Харьковской областью.

Агитпост. Сейчас будет драка за флаг

Мы поставили агитпост возле метро «Университет».

Говорю соратнику Юрию Михайловичу Апухтину: «Надо бы ее охранять».

— Да что ты, Сережа, все в порядке, в городе везде наши, и милиции полно, там и женщины могут постоять.

Решили все же поставить охрану.

Поставили столик для раздачи агитки, установили флаг, я сделал несколько снимков пикета и пошел в редакцию. Только зашел в офис, врываются наши активисты, кричат: «Там драка! Мы бандерлогу нос сломали! Он кинулся, хотел флаг со Спасом поломать!»

Еще несколько бандеровцев были на подхвате, но получив отпор, отступили.

5 марта мы прошлись к российскому Генеральному консульству, напомнили, что город в наших руках и требуется, чтобы хоть один танк пересек границу. Тогда мы танк возьмем на руки, отнесем на постамент в центре города, и на этом борьба за Харьков закончится.

Возле консульства мы кричали в противовес укрофашистской речовке: «Бандера придет — порядок наведет!» — свою: «Путин придёт — порядок наведет!»

8 марта мы провели еще один митинг. Причем обстановка в наших стройных рядах уже была таковой, что митинга могло быть два, так как в соратниках наметился раскол. Я уговаривал стороны выступить единым фронтом и не позориться на весь мир. По итогу решили делать один митинг.

(МИТИНГ В ХАРЬКОВЕ, СЕРГЕЙ МОИСЕЕВ, 8 МАРТА 2014 г.

https://www.youtube.com/watch?v=ABp7EvOCA8w)

Изначально наша структура «Антифашистского форума» была сетецентричной, чтобы СБУ не обезглавило движение, убрав явного лидера. Но, когда пришло время брать власть, отсутствие жесткой структуры и избыток демократизма стал работать против нас.

Появились лидеры, которые до этого, как говорится, на русском фронте годами воду не носили и кашу не варили, но уже на что-то претендовали. Юрий Михайлович Апухтин, председатель организации «Великая Русь», работавший на общественном поприще многие годы и один из тех, с кем мы изначально создали в Харькове Антифашистский форум, опасался, что внезапно нарисовавшийся на общественном фронте активист Егор Логвинов — провокатор и своим выступлением преждевременно подведет нас под маховик репрессий.

Действительно, Логвинов на митинге пытался перехватить инициативу, и Апухтин просил меня закруглить его чрезмерно горячее выступление. Когда я это сделал и сам взял слово, сторонники Логвинова попытались вырвать у меня микрофон, но атака была отбита.

После митинга, когда люди расходились, на проспекте Ленина наших активистов обстреляли из травматического оружия.

10 марта мы встретили в Харькове известного боксера-тяжеловеса, будущего киевского мэра Виталия Кличко. Я переусердствовал и задал ему слишком сложный Евангельский вопрос: «Стоит ли весь мир приобрести, а душе своей навредить?» Он завис.

Вдогонку я спросил: «Знает ли он о том, что благими намерениями умощена дорога в ад?»

Понятно, что смысла задавать ему эти вопросы не было, но все ж для очистки совести надо было соблюсти эту формальность. Я как-то читал, что Бог без предупреждения человека не наказывает.

Моисеев, Кличко: Стоит ли весь мир приобрести, а душе своей навредить?

Наши громко кричали: «Позор Кличко!» — и по итогу закидали именитого боксера яйцами.

(КАК ХАРЬКОВ ВСТРЕТИЛ КЛИЧКО 10 МАРТА 2014

https://www.youtube.com/watch?v=BDxJVWB-J2I&t=32s)

Еду домой, встречаю в лифте соседа, он говорит.

— Видел твое фото, ты на съезде с Гепой, Допой (мэром Харькова Геннадием Кернесом, губернатором Михаилом Добкиным) и байкерами стоишь. Ты с этими бандитами, регионалами, заодно? На них же клейма негде ставить!

— Во многом согласен, это временные попутчики, но что мне делать? Мой дед по матери, уральский казак Буторин Максим Георгиевич, был призван на войну летом 1941-го и, будучи простым пехотинцем, пешком до Берлина дошел. Если я не буду действовать, я его предам. У тебя еще вопросы есть?