Сергей Моисеев - Переход через пропасть

Москва «Бессмертный полк 2016 г.

Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится. Речет Господеви: Заступник мой еси и Прибежище мое, Бог мой, и уповаю на Него. Яко Той избавит тя от сети ловчи, и от словесе мятежна, плещма Своима осенит тя, и под криле Его надеешися: оружием обыдет тя истина Его. Не убоишися от страха нощнаго, от стрелы летящия во дни, от вещи во тме преходящия, от сряща, и беса полуденнаго. Падет от страны твоея тысяща, и тма одесную тебе, к тебе же не приближится, обаче очима твоима смотриши, и воздаяние грешников узриши. Яко Ты, Господи, упование мое, Вышняго положил еси прибежище твое. Не приидет к тебе зло, и рана не приближится телеси твоему, яко Ангелом Своим заповесть о тебе, сохранити тя во всех путех твоих. На руках возмут тя, да не когда преткнеши о камень ногу твою, на аспида и василиска наступиши, и попереши льва и змия. Яко на Мя упова, и избавлю и: покрыю и, яко позна имя Мое. Воззовет ко Мне, и услышу его: с ним есмь в скорби, изму его, и прославлю его, долготою дней исполню его, и явлю ему спасение Мое.

Семья прадеда: Пановы Иван Степанович, Мария Михайловна (Бушуева) и моя бабушка Антонина

Прочитав молитву, Максим Георгиевич бросил топор и пошел через линию фронта. Фашистам будто кто-то закрыл зрение, все вдруг «случайно» отвлеклись, и он благополучно вернулся к своим.

Как-то, году в 2011-м, я был приглашен в Москве на Всемирный Русский народный собор, там познакомился с общественниками из Питера. А поскольку я тоже ехал в Питер, то они меня подвезли. Ночью в дороге один товарищ, помощник депутата Маркова, уснул на заднем сиденье, а я разговаривал со своим новым знакомым, который был за рулем. Коснулись темы родословной, я сказал, что моя бабушка, Панова Антонина Ивановна, родилась в Екатеринбургской губернии в деревне Вьюхино Арамильского района. Выяснилось, что и его бабушка Панова и родилась неподалеку.

Я раньше задумывался, как фамилия Пановы могла оказаться на Урале, ведь в ней есть малороссийское происхождение. И товарищ, отвечая на мой мысленный вопрос, говорит: «Эта фамилия пошла от запорожского казака Никиты Пана, бывшего есаулом Ермака».

Мой прадед Иван Степанович Панов был степенным, зажиточным крестьянином. И судя по сохранившейся в нашем семейном архиве фотографии, обладал характерной для казака внешностью. Он имел деревянный двухэтажный дом с паровым отоплением, в его библиотеке было много книг. После революции он был раскулачен и несколько лет провел в тюрьме. А от его библиотеки у нас остались только две книги: «Евангелие» и «Воспитание чувств».

Кто знает, может, на допросе незримо рядом со мной стояли мои предки. Мог ли я предать их и не настоять на том, чтобы графа «национальность» была заполнена правильно?

С первого допроса меня все же отпустили. На тот момент в Харькове нашему делу откровенно сочувствовали многие сотрудники силовых органов, возможно, и со мной был тот самый случай. Хунта действовала еще осторожно, да и материалы еще не были просмотрены, не было, так сказать, «объективных» доказательств моей вины. Особенно по факту сбора добровольных взносов у боевиков евромайдана для нужд нашего палаточного лагеря.

Мои товарищи, ждавшие меня под управлением МВД, выслушав рассказ о ходе допроса, говорят: «Серега, ты тут свое дело уже сделал, толку с тебя здесь уже никакого, и денег у тебя нет, а охранять тебя надо, поезжай ты в Москву. Нам тут с тобой одна головная боль. Ты идеолог, и ты нужен для будущего».

Вспомнился странный и страшный сон дочери за пару лет до событий: как будто родителей (меня с женой) почему-то убьют в 2014 году и дочь осиротеет.

Нервозная обстановка тревоги, видимо, передалась моему шестилетнему сыну, и у него вдруг сильно пошла кровь из носа. Сами не смогли остановить, вызвали скорую. Неспроста все это. Видимо, действительно что-то серьезное назревает.

Мне товарищ говорит: «Ты же Библию открываешь в трудные моменты жизни, возьми и прочти, что откроется». Открываю на первой главе Третьей книги Царств, читаю: «Теперь, вот, я советую тебе: спасай жизнь твою и жизнь сына твоего Соломона» (12).

Все, кто был в тот момент у меня в квартире — жена, дочь, друзья, — оцепенели.

В довершение всего позвонил товарищ из Москвы и сказал: «Стало известно, что по тебе у хунты уже есть нехорошее решение».

Нельзя испытывать судьбу — надо ехать. Друзья собрали деньги и отправили меня маршруткой через Белгород в Первопрестольную…

Из заключения СБУ по деятельности председателя организации «Русь Триединая»

11 сентября 2018 года Окружной административный суд Харькова заочно судил меня как руководителя организации и запретил деятельность нашей областной общественной организации «Русь Триединая».

Из заключения СБУ, направленного в Минюст Украины 0 т 08.06.2018: «Публичное выступление Моисеева С.В. (Председателя правления общественной организации «Русь Триединая») 01.03.2014 во время общественно-массового мероприятия на площади Свободы г. Харькова спровоцировало массовые беспорядки возле Харьковской областной администрации.

В ходе рассмотрения дела в суде также было установлено, что эта организация принимала участие в так называемом «Антимайдане.

Также группа выдвигала требования федерализации Украины и организовывала ряд крестных ходов в Харькове, во время которых призывала к созданию так называемой “Харьковской Народной Республики” и ее дальнейшему присоединению к России».

Из заключения СБУ, направленного в Минюст Украины, 08.06.2018 г.

В Москве я встретил харьковчан — участников сопротивления, которым тоже пришлось покинуть родной город. Мы, при моральной поддержке Кирилла Фролова и помощи одного православного мецената Дмитрия, съездили в Троице-Сергиеву лавру и приложились к мощам Сергия Радонежского.

Максим Марков повез меня в Зеленоград, как он сказал, к одному непростому батюшке, отцу Валерию — важно было послушать его советы. На исповеди я что-то говорил отцу Валерию, он меня перебил и говорит: «Главное, чтобы из твоих никто не погиб». Я продолжил рассказ о борьбе и прочем, он перебил второй раз и повторил то же самое. Я никак не мог понять, почему так вот сразу о смерти речь идет, пока что обстановка такая, что речь идет только о посадках нашего актива. Но он в третий раз отчетливо сказал мне, непонятливому: «Главное, чтобы из твоих никто не погиб!»